Она присела около кровати, бессильно соскользнув на пол, притянула колени к груди и вжала голову в коленные чашечки.

«Ну ты и дрянь, Шацкая».

Телефон за ее спиной издал серию из жужжащих вибраций. Пришло сообщение от контакта под именем «Тихий Ужас». Глеб Левин интересовался, как у них тут обстоят дела и все ли в порядке.

Палец коснулся сенсорной клавиатуры на экране, производя одно не имеющее смысла слово за другим. Набор бесполезных букв.

И что же она должна ему на это ответить?

Глава 14. Ярчайшая из звезд

   «Порядок. Но ваш выбранный дизайнер конченый изврат. А ваша куколка терпеть меня не может».

Все так и есть. Вкратце. Даня отправила сообщение Левину. Ответ пришел незамедлительно.

«Однако у вас все равно порядок».

Даня в очередной раз подивилась оказываемому ей доверию. Никаких, в общем-то, оснований для такого отношения к ней у Глеба не было. Но почему-то одного ее слова для него было достаточно для того, чтобы преспокойно продолжить заниматься своими делами, а не бить сию же секунду тревогу.

Впрочем, задание выполнено. Если Левин потребует подробный отчет, она, пожалуй, расскажет. Или если Яков решит пожаловаться на нее дяде, то она не осудит его. А до тех пор Даня будет твердить, что все в порядке.

Вот что означает выражение «иллюзия контроля». Раньше ей не приходилось даже задумываться о таком. Ее контроль всегда был истинным и идеальным.

Или она всего лишь желала так думать. Домогательства Зотова – яркий тому пример. Пример этой пресловутой иллюзии.

Экран телефона погас. Даня так и не написала обличающее ее сообщение. С другой стороны кто может сказать с точностью до одной сотой процента, что ее поступки были неверными?

Пожалуй, теперь она воспримет обвинения лишь от одного человека. Упреки других будут ей глубоко безразличны.

Даня откинула голову на стену. Она давно уже переместилась на пол около двери в ванную комнату. Уже на протяжении получаса оттуда доносился только шум текущей воды и изредка всплески. Судя по целой армии веселеньких разноцветных бутылочек и баночек на полочках, Яков очень тщательно ухаживал за своим телом. Редкая девчонка так заморочится над собой, потому что попросту лениво, а тут… Дане даже стало как-то совестно перед своим телом. Кто тут, блин, нежный цветочек? То бишь девушка?

По ту сторону послышалось шуршание. Замок щелкнул, но дверь начала открываться не сразу, да и потом приоткрылась совсем немного. Даня вытянула шею. Она сидела на полу слева от двери, поэтому ее из ванной комнаты было не видно. Да и ей в таком положении ничего лишнего не было доступно.

– Эй. – Яков кашлянул, прочищая горло. – Эй… Ты здесь?

– Угу, – осторожно откликнулась Даня.

Воцарилась тишина. По ту сторону что-то обдумывали.

– Ты не ушла?

Даня уставилась на собственные колени, которые притянула к груди и крепко обняла.

– Похоже, нет.

Снова тишина, растянувшаяся почти на десять секунд.

– Я не взял сменную одежду, – донеслось из-за двери. – Принеси.

Тон малость отдавал приказом, но Дане даже в голову не пришло спорить. Молча поднялась, быстро прошла мимо двери, удержав себя от желания заглянуть в щелочку, и направилась к шкафу.

«Чтоб я так жила!» – про себя с чувством проговорила Даня, разглядывая шкаф, доверху набитый одеждой.

На полочке прямо напротив ее глаз громоздилась стопочка из аккуратно сложенных футболок с принтами. Захватив похожие на спортивные брюки с полки ниже, девушка стянула со стопки верхнюю футболку. На черном фоне красовался ксеноморф – «славная» зверушка из кинематографической вселенной «Чужого».

Одежду передавала, отвернувшись. Дверь тут же захлопнулась. Но замок не щелкнул. Хороший знак?

Присев в кресло, Даня попыталась расслабиться. Тело на это отреагировало как-то неправильно – появились боли в пояснице, да и голова заныла. Наверняка самовнушение. Воображаемая физическая боль старается вытеснить душевную.

Яков неспешно вышел из ванной. Видимо, он принципиально не сушил волосы после душа. Капли, срывающиеся со светлых локонов, оставляли темные пятна на одежде. Мальчишка с ногами забрался на кровать и затих. Казалось, ему нет дела до того, что в комнате есть еще кто-то.

«И что дальше?»

Стоило извиниться. Даня уже давно это решила. Правда обычные извинения здесь не прокатят. Нужно найти какие-то особые слова.

– Яков…

– Просто работа.

Даня непонимающе заморгала. Вникнуть сразу не получилось.

– Что?

– Просто работа, – без единой эмоции повторил Яков и, мельком глянув на нее, отвернулся. – Это была всего лишь работа.

А ведь он был чертовски прав. Даню разом отпустило, она едва не сползла с кресла, как сгусток подтаявшего желе. Неужто она и правда была так напряжена?

– Верно. – Она, сохраняя полное спокойствие, кивнула.

Яков закрыл тему. И даже без ее извинений. Конечно, работа. Всего лишь работа.

Надо быть проще.

«И ты будь проще, Шацкая. Нашла о чем переживать».

– Ты мне не нравишься, – вдруг сообщил Яков.

Не то чтобы это сильно удивило Даню. Вполне справедливо.

Согнув левую ногу, мальчишка водрузил подбородок на колено и пристально вгляделся в ее лицо сквозь мокрые белесые пряди.

– Почему ты не рассказала?

Опять какие-то шарады.

– О чем?

– О «Ледовом дворце». Когда Глеб тебя спросил, ты сказала, что я гулял. Недалеко. И ни слова больше.

– А что, надо было выложить все? – Вспышка раздражения, и мгновенный катарсис. Даня глубоко вдохнула и выдохнула.

– Могла. – Яков наклонил голову и прижался к колену уже щекой. – Но не сделала. Почему?

– Ты же явно не хотел, чтобы Глеб об этом знал, – неохотно отозвалась Даня. – И уж точно не желал, чтобы я рассказала.

Яков шевельнулся. И сильнее обнял собственную ногу.

– Ты мне не нравишься.

«По-моему, это уже было. Секунд шестьдесят назад».

– Подписывай.

– А? – Без сомнения, Даня тормозила сегодня. Обычно она поспевала за ходом чужих мыслей, даже если они скакали от одной тематики к другой, как чертов шарик для пинг-понга. А с этой крайне противоречивой персоной только и делай, что носись туда-сюда да размахивай ракеткой.

– Ты еще не подписала договор. Папка на столе не распечатана. Если Глеб вздумает не платить тебе зарплату, то как ты будешь на него в суд подавать? Нужны доказательства. Подписывай.

– Правда? – вырвалось у Дани.

Яков сменил положение: свесил обе ноги с кровати и откинулся назад, упершись ладонями