Лорд Мюррей надолго задумался.

– Да, дети мои, остаются сыновья короля Эдуарда, – продолжил он. – Джон Гонт, наследовавший герцогу Ланкастеру, давно уже вошёл в силу. Ему было, по-моему, лет десять, когда мы сражались с испанцами на море, значит сейчас ему около тридцати. Самый расцвет, что и говорить. Но он нас практически не знает и вряд ли станет помогать. А принц Уэльский нынче далеко, на континенте, и он теперь герцог Гиени. Я слышал, он по-прежнему много воюет и часто побеждает. Но помнит ли он ещё человека, который готов был в своё время жизнь положить за его благополучие?

– Иначе и быть не может, Ранальд, дорогой, – вмешалась леди Лорен. – Я знаю, у тебя до сих пор душа болит от того, что он отослал тебя прочь в угоду этой ненасытной красавице Джоанне, которой постоянно не хватает мужского восхищения и преклонения. Но я не могу поверить, что он забыл тебя. Ты был его ангелом-хранителем долгих двенадцать лет. Такое не забывается, милый.

У лорда Мюррея потеплело на душе от слов жены. Он нежно улыбнулся ей и повернулся к сыну.

– Да, Рори, это, пожалуй, единственный выход, – сказал он уже более твёрдым голосом. – Принц Уэльский, ныне герцог Аквитанский, может принять тебя под своё крыло и сделать рыцарем, если ты будешь этого достоин. Поезжай, сын мой. Дорога мужчины всегда лежит через битвы и кровь. Но сильный побеждает все трудности. Я верю в тебя, Рори, и благословляю.

– И меня благословите, лорд Мюррей, – выступил вперёд Майкл Хоуп, метнув быстрый взгляд на побледневшую Филиппу, – я поеду вместе с Рори и либо вернусь сюда рыцарем, либо сложу голову на чужой земле.

При этих словах сына сердце сэра Эндрю дрогнуло, но он понимал, что Майкл прав. Ему нужно пробить себе дорогу к рыцарскому званию, иначе он никогда не сможет даже мечтать о Филиппе. А ведь эти двое любят друг друга, и только слепой может не видеть этого.

– Да, я благословляю вас, мальчики мои, – торжественно провозгласил лорд Мюррей. – Поезжайте, и пусть Господь и Святой Георгий оберегают вас в пути. И возвращайтесь. Во имя всего святого вернитесь к нам живыми. Мы все здесь будем молиться за вас.

Сборы не были долгими. Здесь, в Англии, уже вступала в свои права осень, и нужно было успеть пересечь неспокойный по плохой погоде пролив. А там, на юге, в родных краях прославленной королевы Алиеноры Аквитанской, о жизни которой так любили рассказывать легенды женщины, сидя зимой у огня, было, конечно, тепло. Только бы туда добраться.

Пролив пересекли без происшествий. А потом начались поиски принца. Их отряд был невелик: сам Рори Мюррей, его друг Майкл Хоуп, Родерик Хей и семеро воинов. Зато все люди проверенные и надёжные. С ними Рори готов был идти хоть в пекло.

Здесь, на континенте, путники многое сумели узнать о принце Уэльском. Тогда, восемь лет назад, когда Ранальд Мюррей покинул свою службу, принц как раз связал свою судьбу с этой красивой, но излишне тщеславной женщиной. Джоанна Плантагенет, Прекрасная Дева Кента, была действительно очень хороша собой и поныне, но мало кто верил, что в груди у неё бьётся живое, горячее сердце. Люди помнили, что она была на два года старше принца Эдуарда и успела уже дважды побывать замужем, об этом не забывали никогда. Её дети от первого брака уже выросли. Сыновья – Томас Холланд, будущий граф Кент, и Джон Холланд, будущий граф Хантингтон – были уже почти взрослыми и слыли успешными в воинском обучении. Дочерей она давно выдала замуж – старшую, Джоанну, за Жана IV, герцога Бретонского, младшую, Мод, за Хьюго Кортнея. Но многим не давало покоя мысль, что второй её муж, Уильям Монтегю, граф Солсбери, и по сей день здравствует. Волновало ли это самого принца теперь, когда у него были собственные дети? Да, брак Джоанны с графом Солсбери был аннулирован Папой Римским много лет назад, но архиепископ Кентерберийский не напрасно предостерегал принца, что в будущем могут возникнуть сомнения в законнорожденности их детей. Тогда, когда вопрос брака только решался, принц ничего не желал слушать. Но был ли молодой Эдуард и сейчас счастлив в браке с этой женщиной, не знал наверняка никто. Однако редко кому приходило в голову верить в её любовь к супругу.

Ныне в семье принца подрастали два сына. Старшему, Эдуарду Ангулемскому, было уже около четырёх лет. Это был крепкий воинственный мальчик, весьма похожий на своего отца. Младший, Ричард Бордосский, подбирался к трём годам, и уже сейчас было видно, что он намного слабее и миролюбивее старшего брата.

Принц Эдуард, а вернее, теперь уже герцог Аквитанский, обустроив свой двор в Бордо, приложил немало усилий, чтобы привлечь к нему местную знать, но, как и раньше, не очень-то ладил с поддаными, которые больше тяготели к французскому королю. А буквально два года назад молодой Плантагенет допустил большую ошибку. Он поддался на уговоры свергнутого кастильского короля Педро Жестокого и двинул свои войска ему на помощь – через Ронсевальское ущелье в Испанию. Там он одержал блестящую победу в битве у Нохеры, разгромив кастильскую армию под командованием талантливого бретонца Бертрана Дюгеклена, а самого военачальника взял в плен. Однако, похоже, эта победа будет последней достойной битвой на его жизненном пути, отмеченном цепью военных триумфов. Его победило жаркое испанское лето. Силы оставили его, армия таяла как снег на мартовком солнце, и пришлось вернуться в Бордо с остатками воинства. Испанский поход не принёс Эдуарду желанного успеха – его казна опустела, армия поредела, а здоровье пошатнулось.

Осмотревшись вокруг, герцог Гиени сделал то, что ему ещё оставалось в сложившихся условиях, – обложил Аквитанию дополнительными налогами. Он попытался ввести подымный налог. Ему воспротивились бароны, во главе которых стояли д'Арманьяк и д'Альбре. Они просто не позволили взимать эту подать на своих землях. Многие бароны поднялись против принца, и вскоре вся Аквитания была охвачена пламенем восстания. Граф д'Арманьяк обратился за помощью к французскому королю Карлу У и получил её. Карл, достаточно окрепший к этому времени, принял жалобу и передал её в парламент. Следом состоялся заочный суд, поскольку принц-герцог и не подумал явиться в Париж, когда ему было прислоно повеление предстать перед судом. Его осудили заочно. А Карл, отыскав какую-то юридическую зацепку, объявил о несоблюдении противной стороной в полном объёме договора в Бретиньи и, как следствие, о конфискации владений англичан, ранее им переданных. Тут в игру включился и Людовик Анжуйский, бывший королевским наместником в Лангедоке. Он без конца поднимал людей против англичан и шаг за шагом отвоёвывал обратно территории Великой Аквитании. В итоге владения принца существенно уменьшились. А воинственный Дюгеклен по-прежнему не давал покоя владыке Гиени. Война разгорелась не на шутку. Французы наступали, а у принца не было ни сил, ни средств, чтобы оказать достойное сопротивление.

Вот в это трудное время и прибыл ко двору принца Уэльского, герцога Гиени маленький отряд английских воинов, горящих желанием показать себя в битве и заслужить вожделенные рыцарские шпоры.

С молодым Эдуардом им довелось встретиться на подступах к Бордо. Англичане преодолели много препятствий, добираясь сюда. Они выглядели усталыми, но были довольны тем, что путь их подходит к концу. Перебравшись через широкую Гаронну по каменному мосту, они оказались на левом берегу, и у стен города увидели большую группу вооружённых людей, явно сопровождавших знатную персону. Путники остановились, разглядывая их и пытаясь понять, кто перед ними. Но и те воины остановились, напряжённо всматриваясь в прибывших. Они уже готовы были кинуться к ним, когда взмах руки важного вельможи остановил их. Молодой Эдуард внимательно вглядывался в стоящего не так далеко воина. Что привлекло его внимание? Прежде всего, конь. Его он увидел первым. Потом в глаза бросился щит воина с гербом шотландца Мюррея – высокая горная вершина с шапкой снега на самой верхушке, а над ней две звезды. И потом только он увидел лицо воина – молодое лицо, напоминающее верного Мюррея, такого, каким он явился к нему на службу много лет назад.