от холостяцкой жизни, живя в таком городе, как Лос-Анджелес, казалась мне смехотворной всю мою взрослую жизнь. Но если представить себе Эмму здесь: я вижу, как она смеется с Аидой, закатывает глаза за спиной Лоренцо, даже мягко ругает Кармина. Я вижу, как она хорошо влияет на него, как дружит с Аидой. Не знаю, насколько хорошо она поладит с Лоренцо, думаю, он может осуждать ее за ее положение в жизни, но со временем он придет в себя.

— С тобой все в порядке? — Аида наклонилась вперед и пристально посмотрела на меня. — В тебе что-то изменилось, Данте. Я заметила это, как только ты вошел. Что происходит?

— Ничего. — Я откидываюсь на спинку кресла, не зная, стоит ли говорить с ней об Эмме. Особенно после нашего последнего разговора, я не уверен, что есть что обсуждать. — Просто в последнее время много всего происходит в семейном бизнесе.

Это не ложь, конечно, но выражение лица Аиды говорит мне, что она все еще не верит в это.

— Ммм, — медленно произносит она, ее тон явно неубедителен. — Никогда раньше я не видела тебя таким рассеянным из-за дел. Ты кого-то встретил? — На ее губах играет дразнящая улыбка, и я бросаю на нее взгляд. — Встретил! — Ее голос повышается до уровня, способного разбить стекло, и я еще больше хмурюсь.

— Потише, ладно? Я не хочу получать вопросы от Лоренцо в дополнение к твоим. В любом случае, это не имеет значения.

Улыбка Аиды чуть-чуть ослабевает.

— Почему бы и нет? Она должна тебе очень нравиться, раз ты так отвлекаешься.

— Даже если и так, ничего не выйдет. Не может. Все перегорит, и на этом все закончится. — Я скрещиваю одну ногу над коленом, постукивая пальцами по икре, и Аида ухмыляется.

— У тебя есть история, — говорит она, указывая на мою руку. — Должно быть, ты не очень хорошо играешь в покер. Я знаю, что на самом деле ты в это не веришь.

— Что ты знаешь о покере? — Сужаю я глаза, и Аида смеется.

— Ты даже не представляешь, чем я занимаюсь, пока меня нет дома. — Она усмехается, отбрасывая волосы на плечо, а я качаю головой.

— Может, мне стоило поступить так, как хочет семья, и выдать тебя замуж.

— Ты бы никогда не сделал этого. — Аида тянется за своим напитком, на ее лице все еще играет игривая улыбка. — Ну же. Скажи мне, кто эта девушка.

— Она мой мастер-тату, — наконец говорю я, сдаваясь, и Аида снова испускает визг.

— Боже мой. Твой мастер-тату? Это так круто. Я хочу с ней познакомиться. Когда я смогу с ней встретиться?

— Ты не встретишься, — твердо говорю я ей. — Это просто интрижка. И когда она закончит работать надо мной, на этом все и закончится. У нее нет желания участвовать в этой жизни, и я могу это понять. Я не собираюсь принуждать ее к этому. — С замиранием сердца я понимаю, что говорю именно это. Эмма не хочет иметь ничего общего с насилием, махинациями и правилами моего мира. И даже если я с радостью нарушу некоторые из этих правил, чтобы быть с ней, я не могу полностью переписать свою жизнь. — Это невозможные отношения. — Я стараюсь не замечать, как опускается лицо Аиды, как будто она разочарована. Никто не имеет такого права быть разочарованным ситуацией, как я. Но это не то, что можно изменить. — Так что я буду наслаждаться этим, пока это длится, и на этом все закончится.

Аида упрямо качает головой.

— Я в это не верю, — наконец говорит она. — Я могу сказать, что здесь есть что-то большее, я вижу это на твоем лице. Это ты говоришь, что наш мир меняется, особенно в таком месте, как Лос-Анджелес. Это ты пытаешься реформировать семью, чтобы она перешла в новую эпоху. Почему это не касается того, что может сделать тебя счастливым?

— Дело не только во мне. Эмма… — Я не знаю, как начать объяснять это Аиде, которая является самой невинной из всех нас. — Она никогда не будет счастлива в этом мире. Он всегда будет слишком сковывающим для нее. Она не сможет быть собой.

— Ты не знаешь этого наверняка. — Аида хмурится, и я вижу, что она что-то обдумывает в своей голове. — Я поняла! — Ее лицо светлеет, как будто в нем загорелась лампочка. — Возьми ее на следующее мероприятие, на которое ты пойдешь. На какое-нибудь веселое. Вы оба увидите, что ваши миры могут пересекаться без особых изменений друг для друга. Разве не в этом должен заключаться смысл прихода нового поколения, о чем вы все время говорите? Все не обязательно должно быть так, как делали наши отцы и старые семьи. Ты можешь сделать свою жизнь такой, какой захочешь. Если ты веришь в это для меня, то должен верить и для себя.

Я хочу сказать Аиде, что она ошибается. Что я не собираюсь никуда приглашать Эмму, ей будет слишком некомфортно. Что я не хочу давать себе ложную надежду. Но эта мысль закрадывается в мою голову и не дает покоя до следующей встречи с Эммой.

* * *

Я нехарактерно тих, пока она работает со мной, и она это замечает. С того момента, как она вошла в дверь моего пентхауса, между нами возникло напряжение, как будто момент, который задержался между нами, когда я в последний раз уходил, возобновился с того самого момента, на котором мы остановились. Я видел, как ее взгляд метнулся по сторонам, когда она вошла внутрь, словно она напоминала себе, насколько это место отличается от того, где она живет, насколько мы разные.

— Что-то не так? — Наконец спрашивает она, дописывая последние строчки. На следующем сеансе мы приступим к штриховке, и я чувствую яму в животе при мысли о том, что проект будет завершен. После этого у меня больше не будет поводов видеться с ней, если только что-то не изменится.

Я делаю глубокий вдох, думая о предложении Аиды. Я не хочу надеяться на то, чего у меня не может быть, особенно когда я столько лет прожил, не заботясь о том, есть у меня это или нет. Но есть только один способ узнать это.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной на одно мероприятие. — Это прозвучало почти импульсивно, когда Эмма закончила перевязывать татуировку и начала приводить себя в порядок. Я поворачиваюсь к ней лицом, когда говорю это, и вижу шок на ее лице.

— О чем ты говоришь? — Она нахмуривает брови. — Ты несешь какую-то чушь.

— Моя семья покровительствует