после себя лишь головной убор. Подобравшись к месту смерти, он устремляет поникший взор вниз за стены.

Множество людей смотрят на убийцу. Все они безэмоционально наблюдают, как живые трупы. Дрогнув, Карвер отходит назад, обратив взгляд на город, где, кажется, всё отобразилось зеркально. Убрав орудия по местам, двигается по стене к башне. Дверь отпирается и оттуда выходит человек с пистолетом, который тут же открывает огонь на поражение. Поймав момент, наёмник уклоняется и метко стреляет в ответ. Бездыханное тело падает. Майнбласт оборачивается и видит трёх одинаковых мертвецов. Их лица прикрыты горящей тканью. Убрав тряпки, встречается с самим собой.

Глаза вновь открываются, они выпучены. Он видит тёплый свет, вызывающий только отвращение. В мыслях проскакивают желания избавиться от происходящего, но механизм уже запущен. Безумство порабощает, как порабощает агония — она, будто кипящая смола, покрывает каждый миллиметр его бессмертного тела. Кровавые слёзы спускаются с лица, оставляя за собой живительный сок, что собирают крысоподобные чудовища. Вновь в яблоко впиваются крохотные зубы. Крик давит на стены, но всё возвращается назад, сдавливая сердце под прессом собственного выбора.

— Выбор… — шепчет неизвестный в саване, смотрящий на Майнбласта. Капюшон прикрывает его лицо, оставляя только безобразную, безумную улыбку. Губы его черны не то от краски, не то от неизвестного заболевания. Виднеющиеся дёсна бледны, как полумесяц в холодную зимнюю погоду. Вокруг тысячи свечей и лишь одна горит, освещая всё пространство вокруг. — Гриф увидит собственную смерть, с темницы выйдут легионы! — встав, неизвестный подбирается ближе. Длинные пальцы, говорящие о арахнодактилии, касаются кожи мученика, на подушечках остаются красные пятна. Когти странника небрежно поломаны, а сам он делает резкие, неестественные движения.

— Карвер! — женоподобный голос эхом звучит позади Майнбласта. Не имея возможности обернуться, он наблюдает за безумцем.

— Не слушай голос! — странник, выкрикнув фразу, резко разворачивается и принимается кружить вокруг свечи. — Здесь тысячи других! Они не настоящие, имеют множество имён: Олаф, Оле, Мираэтта! Знакомы? — захлёбывается ядовитым смехом.

— Карвер!

— Нет! Оно не то, что нужно для тебя! Оно поработит тебя! Оно не всё и всё одновременно! Твой выбор сделан! Гриф увидит собственную смерть и пропадёт! Темницы распахнутся и среди них будет подавленный страдалец с эпохи прошлой! Оно не всё и всё одновременно… — меркнет его энергия. Замолкнув, тот сгибается, испуская хрип. Он садится. Подняв голову, выкрикивает, разгибаясь: — обрати свой взор на пламя! Что видишь? Ничего! Ты не готов! Страдай! Я жду тебя! — Карвер, обернувшись, видит дыру в воздухе. Она поглощает весь свет, оставляя искажения по окружности. Провалившись в неё, всё размывается, и перед глазами вновь эмлаглаб'биларис, уже готовый вонзить язык в глазницу.

— Хватит! — захлёбывается в крови, тряся головой, он повторяет вновь и вновь, сбрасывая с себя эмлаглаб'биларисов. — Хватит! Хватит! — крысоподобная тварь, крепко вцепившись в кожу лица, присматривается и ударяет языком с мелкой пастью в глазное яблоко. Майнбласт тут же теряет сознание.

— Пришёл! Мы наладили связь с тобой! Кто я — не важно! Кто ты — тем более! Ты пришёл по собственной воле, — вытаскивает свечу из подсвечника и, покапав расплавленным воском на застывшие восковые потоки на полу, ставит. Тот начинает кружиться вокруг огонька, так же обходя Майнбласта. Он будто пританцовывает, показывая своё сумасшествие.

— Карвер! — позади Стрелка слышится голос Винит.

— Что видишь ты? — неизвестный в саване перебивает бездну. — Узри всех тех, кто не способен противостоять. Ты можешь больше чем другие! — всматриваясь в язычок пламени. Дым, что поднимается над пламенем, образует фантомы.

Погружаясь в шелест пламени и дыма, страдалец сталкивается с человеком. В руинах поселения неизвестный пробирается сквозь образования войны и смерти. В его руках палка, а одежда разорвана. Странник что-то бормочет себе под нос, в глазах горит безысходность, что отражается в каждом движении. Лениво и устало шагает, внимательно осматривая округу. Вглядываясь, Карвер видит, что в другой руке у него старый, избитый дробовик. Палкой тот стучит по камням, а пальцы раз за разом уверенно впиваются в рукоятку оружия. Майнбласт чувствует его, слышит каждую неуловимую идею, проскальзывающую в больном разуме. Бродяга разговаривает с собой в трёх лицах. Создаётся ощущение, что Стрелок находится прямо рядом с ним, только странник его не замечает, ведь повёрнут спиной. Пытаясь как-то окликнуть бродягу, возвращается назад в помещение с человеком в саване. Всё же, в дыме виден остаточный образ.

— И что же видишь ты? Ты чувствуешь его? Ты знаешь, кто он? Нет! — дым рассеивается, только коснувшись паучьими пальцами бледной кожи Майнбласта. — Он странник, уподобившись тебе, скользит по ледяному морю. Сквозь угасание, переставший видеть и поддавшийся забвенью, он шум лишь создаёт, привлекая беды. Все играют собственную роль: и Колор Вайт, и Трикст, и Садрос Каис, и Уранн Логпоин, и Ролаф, и Галарак Кондор, все они — марионетки, и Трог, и Гриф, и Олаф, Мираэтта. Элеменаду поглощены, вапор их гниёт под гнётом внеземного пространства. Проснись же снова и узри их — тех, кого ты пожрал, а теперь они тебя.

Майнбласт просыпается опять в темнице. Уже не больно и не страшно, всё ушло. Существа карабкаются по восстановленной коже, расцарапывая её повторно. Голодные твари впиваются когтями, снова карабкаясь по телу. Опустив свой взор, он решает приблизить собственную смерть. Скалится, показывая себя монстрам.

— Давайте же! — напрягает мышцы тела, цепи натянулись, надменно смотрит. — Давайте! Я жду вас! — пугающе кричит.

Раз за разом Стрелок отправляется в видения, только никого там не оказывается. Лишь искажённая память злорадствует, показывая моменты жизни. Проходят часы. Близятся сутки страданий. Никто не пришёл. Огоньки на стенах медленно угасают. Тьма.

Глава XIX: Война со Всех Сторон

— Садрос, почему мы не можем идти сейчас? — с тревогой спрашивает у старика с перевязанными глазами Найенаар. Они сидят в соседнем здании от штаба ордена "Эхо Кровавого Знамени". Темно. Ночь легла на остров, ветра нет и только снежинки бороздят воздушные просторы, скорее желая слиться в всемирное одеяло. Садрос Каис повёрнут к окну. Сложив руки на коленях, наблюдает сквозь повязку за происходящим у дверей в орден. В помещении, словно в темнице, заперто напряжение, которое порабощает все добрые мысли.

— Найенаар… — говорит старик, уже не зная, как реагировать на панические вопросы парня. Не шевелясь, Каис старается не упустить из виду ни единой детали, которая может показаться. Каждый, кто выходит, спешно направляется вдоль стен по направлению врат, а некоторые бегут к башням. Тревожные крики иногда звучат со стен, и иногда приказы командующих войсками и стражи требуют отчаянных действий.

— Ты застав…

— Вот он, — перебивает Слепец. Подорвавшись с места, парень в белом