Глаза вождя вспыхнули, когда он заметил троих детей и двух кошек, ускользающих внутрь недосягаемой мачты. Из горла его вырвался короткий яростный вой. Он судорожно сжал левый кулак, а затем размахнулся. Витя, в этот момент поднявшийся на первую промежуточную площадку вышки, оказался к нему спиной…

Металлическая катейя Бордима пронзила воздух каверны, шинкуя дымные полосы на своем пути. Миновала нижний ярус, затем еще один, подбираясь все ближе. Взвыла буйным привидением, заставила близнецов испуганно обернуться. С опасно-тяжелым шелестом промелькнула в считаных сантиметрах от Витиной головы. Обожгла мальчишку жгучим дыханием смерти… а затем благополучно пролетела мимо, разворачиваясь по широкой дуге и возвращаясь в широкую ладонь Измельчителя.

Поймав оружие, тот заревел так, что позавидовали бы и Старшие Братья…

От неожиданности и испуга Витя упал на колени, чуть не ткнувшись лбом в ребристый пол площадки. Димка, тут же оказавшись рядом, вздернул его за воротник куртки, одним рывком ставя на ноги.

– Ешки-матрешки! – нервно хохотнул он. – Не спать, братец! А говорил, я бегать не умею…

И снова загрохотал по ступеням, больше не оборачиваясь. Полосатые разумные кошки, скуля, рыча и ломая когти, добрались до верха мачты следом за Настей. Затем туда вывалился Димка; за ним, еще покачиваясь, наконец и Витя. Нашаривая в карманах синдриний, Дима подбежал к пульту. И вдруг остановился, хлопнув себя по бедру:

– Ха! Да это же Плясун, старый знакомый!

Локо, нетерпеливо покачивающийся на струне, тут же нацелил на него объектив амбикамеры. Заинтересованно вспыхнули желтые диоды. Казалось, монорельс до последнего момента не мог решить, ждать ему возможных пассажиров или предпочтительней покинуть неспокойную каверну.

– Он самый! – раздалось из динамиков, когда разумная машина признала бывших клиентов. – Желаете поездку?

– Еще как! – возопил Димка, высыпая весь имеющийся синдриний в открытый приемник бледно-желтого борта. – И как можно дальше!

После погони, в которой Локо участвовал вместе с ребятами, вагон успели подлатать. В частности, установили заднее стекло, выбитое выстрелом Неряхи. И даже приварили к корме Плясуна заплатку, пытаясь скрыть дыру в том месте, где кабину проткнул арбалетный гарпун. Однако ремонтники, кем бы они ни были, промахнулись, закрепив кусок белой жести значительно выше пробоины…

– Ай, даже не комментируй… – совсем по-человечески посетовал Плясун, когда заметил Димкино недоумение. – В Депо рабробы совсем из ума выживают, один дряхлее другого стал… Ну так вы грузитесь? Или ждете друзей?..

Настя, взглянув вниз, вскрикнула.

По широкой винтовой лестнице, толкаясь и рыча, поднимались двое Глиняных Следопытов – погоня продолжалась! Близнецы и звери разом бросились в дверь Плясуна (Витька опять споткнулся). В создавшейся давке кто-то наступил Киртане на хвост. Она жалобно мявкнула, чуть не ухватив Димку за лодыжку.

Но вот настал долгожданный миг – все пятеро оказались внутри, без сил упали на сиденья или на пол, и Локо прикрыл дверь. Двигатель его уже был прогрет, а потому кабина качнулась и без промедления ринулась вперед.

– Куда едем? – осведомились внутренние динамики.

– Крумм переведет дух и объяснит, – устало прошелестел ошейник звероморфа. Кот был измотан, ранен и испуган не меньше спасгородцев. – Для начала покинь Торжище…

– Это становится традицией… – с иронией усмехнулся Локо. И все же миролюбиво согласился: – Будет сделано! Ваш синдриний – ваши правила!

Шустро покатил прочь, оставив за кормой охотников Бордима, бессильно грозящих вагону вслед. Сам князь, проводив желтую кабину ненавидящим взглядом, развернулся и молча растворился в дыму ближайшего пожарища.

– Неужели смогли… – пробормотал Витя, тяжело откидываясь на спинку сиденья. – Я думал, не выйдет…

– Глупости ты думал! – подмигнул ему брат, а затем потер ладони и насвистел незатейливую мелодию из новехонького гимна КорКома. – Мы справились!

Однако Настя не разделяла Димкиного оптимизма.

Ссутулившись у окна, она с тоской рассматривала проплывающую внизу каверну, охваченную настоящей войной. Торжищу, во всяком случае именно этому, пришел неоспоримый конец. К потолку, застилая лучи прожекторов, поднимались черные столбы дыма. Повсюду раздавались выстрелы, кричали гулы и арсилиты, торговцы прятали или уносили товар. Звероморфы-коты дрались со звероморфами-псами.

Места стоянок некоторых кланов превратились в настоящие военные форты, ощетинившиеся стволами, наконечниками стрел и клинками (такую тактику, например, избрали урожайщики, для которых внезапная бойня стала настоящим бедствием). То тут, то там раздавались взрывы. Лязгали боевые ходуны. Пытаясь раньше иных вырваться из каверны, меж собой то и дело сталкивались паровые самокаты, переворачиваясь и вспухая облаками белоснежного пара…

– Что же мы натворили… – прошептала девочка, закусывая губу. Она откинула капюшон и даже забыла потеребить последнюю уцелевшую завязку. Побелевшие пальцы вцепились в оплетку окна. – Братики… Крумм… Что же мы наделали?..

– Твоей вины в этом нет, – спокойным низким голосом сказала Киртана.

Саблезубая кошка лежала на животе возле брата, нервно вздрагивая, когда Локо качался сильнее обычного. Прекратив вылизывать раненую лапу, звероморф подняла голову и взглянула на девочку.

– В этом нет вины твоих братьев. Нет вины Крумма. Нет вины Киртаны. Мир, поддерживаемый вождями Катакомбурга, хрупок и недолговечен. Вы поступили правильно и благородно. Взваливать на себя вину за случившееся после торгов глупо. А еще ты должна помнить, что виновные будут наказаны…

– Нужно заметить, – странно заплетающимся языком вдруг перебил ее Витька, – что это не так легко предст… И если бы мы разумн… шпенчтабылбы…

И вдруг завалился набок, чуть не упав со скамьи.

– Святы-платы! – охнул Дима, подскакивая к брату. – Да он ранен!

Как же они не заметили раньше?!

Как упустили, не обратили внимания на заплетающиеся Витькины ноги и бледность лица! Весь его левый рукав пропитался густым и липким, а из-под одежды уже бежали красные ручейки. Браслет, управлявший ошейником экс-Смотрителя Карла, был напрочь залит и выведен из строя. Плотная ткань куртки оказалась рассечена вместе с рубашкой, в ровной прорехе виднелась страшная рана – Бордим не промахнулся… И пусть его чудовищный бумеранг не отнял жизнь Вити, он жутко рассек ему руку в районе трицепса, чуть ниже плеча, почти достав до кости.

– Мамочка родненькая! – воскликнула Настя, одним прыжком пересекая кабину и склоняясь над раненым. – Витенька, родной! Как же так?!

Димка, закусив губу так, что позже на ее краешке появился синяк, уже выдергивал из штанов ремень. Сквозь боязнь потерять близкого человека, отвращение и страх допустить непростительную ошибку мальчик бессвязно подумал, что теперь пришла его очередь перетягивать руку брата. Откликнувшись на это неприятное воспоминание, у него самого на предплечье заболел шрам, оставленный кинжалом Маргариты Дрейфус…