– Ясно, лучше наружу не выходить. Ну, а как понять, что такое

объемное время?

– Объемное – не совсем верный термин. Одно из «измерений» этого времени – синхронизированно-событийное, оно отвечает за согласование в восприятии живых существ процессов и событий физической реальности. Второе «измерение» – причинно-следственное, создающее так называемую «стрелу» времени или направление изменений. А третье является характеристикой интенсивности процессов обмена информацией. Но, фазово связанные, эти «измерения» действительно задают некий трехмерный временной объем.

– Ты поняла? – оглянулся Кирилл на жену.

– Бухгалтеру это раз плюнуть, – засмеялась Лилия. – Ты хотел получить объяснение – ты его получил. Кстати, не изменяет ли Лаврикова формула ПН этот самый трихроновый континуум? Может быть, наш мир, да и мир тутошний являются лишь проекциями трехмерного времени? А мы летаем между ними?

Кирилл с интересом посмотрел на жену, покачал головой.

– А говоришь – бухгалтер… Общение с капитаном не прошло для тебя даром. Я бы так не смог сформулировать. Возможно, ты права и ПН на самом деле переносит нас из реальности в реальность через «кротовые дыры» в трехмерном времени. Управляющий, ты не смог бы показать нам здешние ландшафты?

– Нет ничего проще.

Углы, ребра и плоскости, составляющие геометрический хаос зала, исчезли. Площадку с «живым» задатчиком в центре окутала прозрачно-голубая мгла, в которой изредка вспыхивали фонтанчики искр и где-то в невероятных далях ворочались почти невидимые смутные тени. Эта бездна притягивала взор, дышала, смотрела на людей, не имея глаз, и звала к себе, звала, звала, обещая раскрыть невиданные тайны и подарить диковинные наслаждения…

Что-то мелькнуло над головой, словно птица махнула крылом. Одна из теней сгустилась, приобретая более четкие очертания, и ошеломленные зрители увидели проплывающий мимо четырехмоторный самолет. Джокер-фантом! Он сделал пируэт, сопровождаемый длинным хвостом искр, и растворился в голубизне без следа.

Кирилл почувствовал укол тревоги, опомнился.

– Достаточно!

Голубая бездна исчезла. Появился знакомый интерьер зала управления.

– Ты видел? – кивнула вверх Лилия. – Джокер. Может быть, это вернулся Игорь?

– Не похоже, – сказал Кирилл, прислушиваясь к своим ощущениям. – У меня нехорошее предчувствие… Пошли-ка назад, к Лаврику, а то… – Он не договорил.

Зал задатчика вздрогнул. По его стенам пробежала волна искривления, стирая на несколько мгновений геометрию стен.

– Что это?! – испуганно прошептала Лилия, цепляясь за рукав мужа.

– Лавр, – сквозь зубы бросил Кирилл. – Включил компьютер и запустил ПН… Эй, Управляющий, отправь нас в гостиную к нашему приятелю.

Вокруг них сформировался прозрачный пузырь внутреннего лифта, понес людей по изгибающемуся и дергающемуся ребристому тоннелю, лопнул у входа в гостиную. Они вбежали в помещение и увидели странную картину.

Гостиную пронизывала прозрачная и в то же время черная лохматая труба, напоминающая смерч, уходя вверх и вниз в бесконечность. Вокруг трубы бесшумно вились золотисто-зеленые молнии, и в такт с их танцем шатались и искривлялись стены зала.

Лаврентий висел в воздухе в центре трубы, рядом с компьютером, и смотрел куда-то вверх, растопырив руки. У него светились волосы и зубы.

– Лаврик! – рявкнул Кирилл. – Сверни ПН!

Компьютерщик медленно повернул к ним голову, посмотрел как на досадную помеху, затем узнал и растянул рот в язвительной ухмылке. Помахал рукой:

– Привет капитану. Как говорится, не поминайте лихом.

– Куда ты собрался?!

– Я решил подняться в следующий слой Гиперсети. Интересно посмотреть, как там устроена жизнь. Теперь я знаю, как это делается.

– А мы? – воскликнула Лилия.

– Надоели вы мне, – откровенно признался Лаврик. – Хуже горькой редьки. Туда не ходи, сюда не ходи, то не бери, это не смей… тьфу!

Пространство зала содрогнулось.

Лаврик засмеялся, чувствуя себя всесильным и неуязвимым.

– Прощай, полковник. Вряд ли мы еще увидимся. Лиля, бросай своего недоделанного мужа и пошли со мной. Обещаю массу впечатлений. Многомерные пространства и времена и все такое прочее…

Кирилл шагнул к нему, нагнув голову.

Лаврик снова ухмыльнулся, покачал пальцем.

– Не надо меня останавливать, Кирилл Иванович, я не мальчишка и кое-чем владею, чего нет у тебя. Едва ли ты устоишь против ПН, это уже уровень МОР-технологий. Прикажу – ПН тебя в порошок сотрет.

– Не мешай ему, Кир, – быстро проговорила Лилия. – Вспомни правило «трех Д».

Лаврик посмотрел на нее задумчиво, качнул головой.

– Нехорошо говоришь, сударыня. Правило «трех Д» – дай дорогу дураку? Так вот я не дурак…

Откуда-то вдруг послышался стеклянный звон, словно на пол упала и разбилась рюмка, и в помещение ворвался капитан Утолин с необычного вида пистолетом в руке.

Лаврик изменился в лице, взмахнул рукой, и прозрачно-черный столб «прорехи в реальности» исчез вместе с ним. Стены и пол гостиной перестали дергаться и плыть, успокоились. Трое людей молча смотрели на то место, где только что находился компьютерщик.

Однако не успел, – хладнокровно сказал Утолин, опуская пистолет. – Не думал, что Лаврик решится бежать один. Между прочим, пора и нам уходить. Похоже, нас вычислили.

– СНОС?

– Программа СНОС дошла до своего предела и ликвидирована. Ее теперь заменит охотничий Пес, программа более высокого уровня, для которого наши защитные гипертексты не помеха.

Утолин спрятал пистолет (стоппер, вспомнил Кирилл) и подошел к сумке на полу гостиной, на которой сиротливо лежал земной ноутбук. Порылся в сумке, достал белую пластиковую коробку и вынул из нее дискету.

– К счастью, я догадался скопировать файл ПН, это пока единственный гарант нашей свободы. Попробуем отыскать Лаврентия, он мне еще нужен.

– Зачем?

– Лаврик – единственный, кто может довести ПН до ума.

– Он сказал, что знает, как это сделать.

– Тем более. Если он ушел на Землю, мы его быстро отыщем.

– По-моему, он говорил о «следующем» слое Гиперсети, более «высоком».

– Заглянем и туда, у нас имеются кое-какие тихие методы подглядывания за операторами высших порядков.

Кирилл улыбнулся.

– Где-то я слышал афоризм: не стоит забывать, что и бактерии разглядывают нас с той стороны микроскопа.

– По большому счету это так и есть.

Из коридора донесся еще один звон «разбитого стеклянного бокала», и в гостиную вошел оператор иезода Диаблинга, одетый в свой обычный костюм-трико, мускулистый, сильный на вид, блестящеголовый. На его красивом мужественном лице с выпуклыми надбровными дугами нельзя было прочитать ничего, кроме флегматичного безразличия.