— Простите, я думал, что смогу быть полезным, — сник Марко, хотя долгое время мужественно держался.

Я сняла туфли и, разминая ноги, с удовольствием потопталась по прохладному полу.

— Не вешай нос. Ты молодец, а что расследование зашло в тупик, не твоя вина. Может, завтра что-нибудь еще придумаем.

Если больше ничего не случится. Но я побоялась делать столь зловещие замечания вслух.

Мы по традиции собрались вечером у меня в комнате, и, когда неслышно вошла Клодия, лично я вздрогнула.

— Простите, — извинилась главная горничная таким тоном, что мне стало за нее страшно. Гвендолин тоже что-то почувствовала, а у чувствительного Марко ушки встали торчком.

— Клодия! — Я подскочила к ней. — Присядьте. На вас лица нет! Что случилось? Может, давление? Марко, налей воды.

Клодия пыталась отнекиваться, но выглядела такой бледной, будто в муке извалялась. И явно не была готова противостоять нашему удвоенному женскому напору. Так мы случайно узнали, что принц чем-то занемог…

Жаль, что наше короткое расследование завершилось так быстро. Это в первую очередь расстроило даже не нас с Гвендолин, а Марко. Он почему-то счел себя виноватым в том, что повел нас по ложному следу. Хотя он не виноват, что старик был увлечен своим делом. Да если клевать начало, он мог самого принца Дарнелла не заметить!

Кстати, о принце. Известие о недомогании Клодия просила не распространять. Что именно с ним не так, не сказала, но, надеюсь, это не очередное приворотное зелье или что-то в этом роде.

— Я не пойду с тобой, — сказала Гвен, после того как объявили сбор в гостиной. — На меня и без того уже странно косятся.

Я уже собралась выходить из ее комнаты, где мы обсуждали вечернюю вылазку, но тут же вернулась в кресло.

— Ну и что. Тебе есть до этого дело?

Гвен отвернулась и ответила тихо:

— Я слышала… Слышала, что говорят.

Я не смогла подогнуть ноги так же, как до этого, плюнула и села прямо.

— А что им еще остается, кроме как сплетни разводить? — утешила ее. — Что хоть сказали? И кто?

— Не хочу об этом говорить.

Гонг внизу грохнул еще раз, и мне пришлось отложить этот разговор. Узнаю, кто расстроил Гвен, волосы повыдергиваю. Я вообще в последнее время сама на себя не похожа, все нервы, нервы.

В гостиной все уже собрались, по традиции я пришла последней. Жизель кивнула мне с улыбкой и, дождавшись, пока сяду, заговорила:

— Ну что, рыбоньки мои? Устали?

Ей никто не ответил, из чего следовало, что устали все. Раньше сразу гул поднялся бы, хоть святых выноси. А тут сидели все тихие, реально как рыбы.

— Тогда у меня для вас отличная новость!

Напряглись все. Я прямо почувствовала, как сгустилась атмосфера.

— Что? — Жизель глупо захлопала ресничками, ну просто сама невинность. — Крошки мои, разве никто не хочет покататься на кораблике? Было бы глупо побывать у моря и проторчать все время на берегу.

Я чуть не подскочила от восторга, но вовремя вспомнила, где я и что просто так нас никто радовать не будет.

— Это испытание? — спросила напрямую, и девушки согласно закивали, видимо, склонялись к той же мысли. Жизель элегантно закинула ногу на ногу, взметнув подол многослойного платья.

— А вы зрите в корень, дорогуша, — проворковала она и лукаво подмигнула. — Но на этот раз нет. Просто небольшая экскурсия, чтобы вы отдохнули и пообщались с его высочеством в неформальной обстановке.

— Так принц уже выздоро… — начала я излишне эмоционально. — Ой. То есть хорошая новость, коли так.

На меня очень подозрительно посмотрели, но вопросов не задали. Фух, чуть не выболтала чужой секрет.

Нас отпустили, и, пока на меня не накинулись с расспросами, я побежала к себе, точнее, к герцогине. Гвен все так же скучала в кресле у окна, листая книгу. Мое появление явно произвело на нее впечатление.

— Что-то случилось? — Она вдруг побледнела. — Еще кто-то…

— Нет! Нас пригласили в круиз!

Незнакомое слово заставило Гвен призадуматься.

— Это какое-то новое испытание? — наконец неуверенно предположила она.

— Нет, конечно. Мы вместе с принцем отправляемся в морское путешествие!

От восторга хотелось петь и плясать, но ни того ни другого я разумно делать не стала, чтобы не пугать подругу. Впрочем, стоило ей подняться, не удержалась от соблазна пошалить. Подлетела, обняла за талию и закружила по комнате, распевая: «Ах, белый теплоход, гудка тревожный бас…» Антонов сгорел бы со стыда, услышав, как я коверкаю его песню.

Вспомнив о совести, я отпустила обалдевшую герцогиню.

— Ты что, еще не поняла? Дарнелл здоров! И нас ждет восхитительная прогулка! Правда, придется потерпеть всяких змеюк и пиявок, но это ерунда, я их уже почти не замечаю.

Новость о выздоровлении принца подействовала на Гвен благотворно, ступор сменился радостью, и несколько минут с ее лица не сходила улыбка. По-моему, она тогда толком не соображала, что я ей говорила о сборах, но уж пусть лучше будет счастливой влюбленной, чем грустной букой.

Всего через час участницы отбора со своими пажами спустились к пляжу, где нас действительно ожидал небольшой корабль. Моего бы брата сюда, он бы сразу сказал, как правильно это судно называется. Понимает он в этом, не то что я.

Стоявший на борту принц Дарнелл помахал нам рукой, и я, забывшись, помахала в ответ. На миг стало неловко, ведь даже Гвен не отреагировала на его приветствие, хотя она ему не чужая. Да и остальные посмотрели на меня как на дурочку.

Жизель в пафосно развевающейся на ветру небесно-голубой накидке вступила на трап, остальные пошли за ней, как утята за мамой-уткой.

— Мне здесь не место, — прошептала Гвен.

— Не говори ерунды. Это не испытание, и ты тоже приглашена.

Спорить она не стала.

Шедшая впереди нас Лувения резко остановилась без видимой причины и, склонившись, зашипела на маленького белобрысого пажа:

— Приставили же тебя ко мне, безрукого.

— Чем я вам не угодил, миледи? — искренне удивился мальчик.

— Неси зонтик надо мной так, чтобы тени не было!

От такой претензии паж чуть не выронил разукрашенную фениксами парасольку. Я и сама аж воздухом поперхнулась. Парнишка и так мелкий, а ведь как-то же ухитрился нести зонтик над такой кобылой!

— Но, миледи…

— Не желаю слышать твоих жалких оправданий, поганец!

Марко бросил на меня умоляющий взгляд. Бедняга, он рад был заступиться за товарища, но им надо терпеть унижения от тех, кто выше по статусу.