Подержав в кулачке сокровище Ангелины, мужчина снова размахнулся и снова ударил покрасневшую промежность, вынудив свою жертву снова протяжно выть от боли, а затем снова сжал в кулак больное место.

Он проделывал это снова и снова, пока два этих сильных чувства не перемешались в одно. Ангелине уже казалось, что этой волшебной неги не будет без предшествующей ей боли. Она смиренно доверилась своему учителю, осознавая, что может быть, она и не смогла полюбить боль, но уже не не так, категорически, против ее получения.

Вячеслав остановился в последний раз сжимая ее промежность, разгоряченная кожа горела огнем и пульсивала в его надежных руках. Он держал ее клитор мертвой хваткой, больно сжимая и доставляя ей невообразимые ощущения. Ангелине хотелось кричать, чтобы он не останавливался, но кляп во рту мешал ей произносить слова и она благодарно мычала, поощряя Вячеслава в его начинаниях.

Отпустив измученную промежность, мужчина переключил внимание на грудь. Осторожно поглаживая соски, он наблюдал за реакцией своей подопечной. Его прикосновения ее изрядно напрягли, тело стало, как каменное и забилось в мелкой дрожи.

– Расслабься, получай удовольствие! – прошептал он.

Девушка в ответ что-то жалобно простонала, жуя резиновый шарик и пуская слюни.

Вячеслав прикоснулся губами к ее соску и стал нежно оттягивать его, стимулируя дополнительно посасыванием. Эти манипуляции тело девушки встретило одобрительно. Параллельно, он ввел свой палец в ее влагалище, на этот раз Ангелина застонала уже от удовольствия.

Мужчина сразу же заметил разницу между этими двумя стонами. Он слегка прикусил сосок, вызывая новую волну сладострастного мычания со стороны подопечной, продолжая слегка потрахивать ее пальцем.

Незаметно для нее, он нащупал другой рукой заготовленный маленький фалоиметатор и стал водить им по половым губкам, дразня и раззадоривая несчастную.

Освободив сосок от своего рта, он оттянул его и повесил на него зажим. Зубья снова впились в нежную кожицу, но на этот раз усталая кожа уже не сопротивлялась, позволяя вторженцам повредить себя и добраться до крови. Ангелина застонала и прогнулась вперед, застывая на месте.

– Сейчас, сейчас, потерпи, боль быстро пройдет и оставит только удовольствие! – он снова поерзал фалоимитатором возле ее влагалища, переключая центр внимание на другие ощущения. Когда девушка угомонилась и засопев, как паровоз, слегка расслабилась, он проделал тот же трюк со вторым соском, заставив несчастную извиваться снова.

– Вот и все, молодец! А теперь я награжу тебя! – он стал вводить в нее миниатюрный, совершенно детский прибор, но для распирающего изнутри лона Ангелины, сейчас, подошел бы любой инструмент, лишь бы что-то внутри могло заполнить томительную пустоту.

Она одобрительно застонала, нетерпеливо ерзая тазом. Соски горели огнем, но она старалась не обращать на них внимание, сейчас было важно только одно: получить внутрь себя что-нибудь, что поможет унять распирающее чувство.

Фаолимитатор был размером чуть бльше пальца и этой длины явно не хватало, чтобы получить настоящее наслаждение. Вячеслав умышленно взял именно этот прибор, чтобы его подопечная не кончила раньше времени.

Сделав несколько движений внутри нее, он оставил игрушку торчать внутри и в его руках снова появились прищепки.

– Сейчас мы продолжим знакомство с этими удивительными игрушками.

Ангелина открыла глаза, взглянув с любопытством на то, что он собирается делать с ними. Вячеслав потянул за зацеп, заставляя тело подопытной двигаться вслед за ним и завыть от боли. Затем, прихватив кожу от соска у основания груди, стал вешать эти прищепки. На каждую грудь ушло примерно по восемь штук. По четыре с каждой стороны от соска. И по четыре в районе нежной кожи груди, которая граничит с подмышками.

С каждой прищепкой, жертва дергалась и корчилась от боли. Это были обычные приборы для развешивания белья, разноцветные и яркие. Они создавали ощущение праздника, трогая Вячеслава до глубины души.

– Это прекрасно! Просто шедевр! – произнес мужчина восхищенно, заканчивая свою работу. Он немного отстранился и стал любоваться своим хендмейдом. Скулащая от боли и наслаждения девушка, с кляпом во рту и привязанная к изголовью кровати, в сочетании с прищепками на маленькой грудке, смотрелась очень возбуждающе.

– Как ты меня заводишь, куколка! Ты просто шикарна! Сейчас добавим еще красок!

Он снова стал подергивать фалоимитатор, заставляя девушка стонать и дергаться.

– Последний штрих! – он встал с кровати и склонился над ее широко раздвинутыми ногами. Ангелина не знала, что он собирается делать и заметно нервничала.

– У меня еще около двадцати прищепок! – сообщил он ей радостную новость.

Ангелина отчаянно замычала, а мужчина принялся за работу. Несчастной оставалось только благодарить бога, что там не было острых зубчиков, как на зажимах для сосков.

Мужчина осторожно раздвинул уплотнение кожи, служащее Ангелине в качестве половых губ и медленно прицепил к ней первую прищепку. Девушка задергалась в отчаянье и забилась в судорогах, пытаясь скинуть с себя эту, причиняющую сильную боль, вещь.

Так было с каждой прищепкой. Вячеслав нацепил по пять штук на каждую половую губу и еще пять на лобок. С последним местом ему пришлось повозиться, плотная кожа с трудом держала эти разноцветные предметы, но в итоге, Вячеславу удалось заставить их сидеть на ее теле.

Он снова отстранился и стал любоваться. В его сердце снова загорелась бесконечная любовь и он мог поклясться, что вот-вот расплачется от благоговения. Ангелина излучала такую энергию боли, что по его телу пробегали заряды, заставляя его член страдать от жуткого голода. Прищепки задевали друг друга при каждом малейшем движении тела девушки, добавляя ей дополнительную остроту боли. Это была невообразимая картина, от которой у него перехватило дыхание.

Вячеслав был уже настолько возбужден, что был готов взорваться от одного прикосновения к ее коже своим разгоряченным инструментом, но он никак не мог оторвать свой взгляд от ее тела.

Его безумно возбуждало, как она дергается и стонет от боли, такая беспомощная, полностью в его руках. Он с наслаждением разглядывал ее посиневшие соски от зажимов. Вячеслав в инструкции читал, что их разрешено держать не более пятнадцати минут, но ему уже было глубоко наплевать. Сейчас его волновал только этот миг и, им одним, он готов был упиваться вечно. Казалось, что ради таких мгновений, он и живет на этом свете.

Он подошел вплотную и стал снова дергать торчащий из лона своей куколки фалоиметатор. Он заставил играть не только ее тело, но и устроил настоящий разноцветный парад прищепок, которые затанцевали в такт движениям инструмента.

– Красавица моя! Как же ты прекрасна! Я так хочу тебя! – он снова заскользил взглядом по ее телу, украшенному пестрыми украшениям, – Сейчас мы будем снимать с тебя эти подвески. Приготовься!