Для самой Евы так оно и было. И сейчас она об этом вспомнила. Отец был для нее вселенной – жестокой и страшной вселенной на протяжении первых восьми лет ее жизни. Его лицо, его голос, все детали и подробности его естества в точности и намертво запечатлелись в ее памяти. В ее кошмарах.

– Он – последнее, что они видят, – добавила Ева. – Наверно, для него это ломовой кайф.

В клубе «Звездный свет» перемежались цветные огни, висела в воздухе мечтательная музыка. Зила Вуд – в красном костюме с осиной талией, очевидно в стиле ретро, предположила Ева, – стояла у края танцплощадки.

– Очень хорошо, мистер Харроу. Мисс Йо, не напрягайте плечи. Вот так.

– Танцкласс, – сказала Пибоди. Зила продолжала раздавать указания и похвалы. – А у них здорово получается. Ой! – воскликнула она, когда один из мужчин с щегольским галстуком-бабочкой наступил на ногу своей партнерше. – И выглядят они очень мило.

– Просто восхитительно. Особенно с учетом того, что один из них после урока танцев ушел домой, чтобы истязать свою последнюю шатенку.

– Ты думаешь, один из них? – Пибоди с подозрением взглянула на щеголя в галстуке-бабочке.

– Нет. Он с этим местом покончил. Насколько нам известно, он никогда не рыбачит дважды в одном водоеме. Но я зуб даю, он танцевал фокстрот, или что там они танцуют на этой чертовой танцплощадке, всего пару недель назад.

– И почему это называется «фокстрот»?[11]– удивилась Пибоди. – При чем тут лисы? Они, конечно, бегают, но уж никак не танцуют.

– Я немедленно брошу группу на следствие по этому делу. Пошли.

Они спустились по витой металлической лестнице, и Зила заметила их. Она кивнула и зааплодировала, когда кончилась музыка.

– Это было великолепно! А теперь, когда вы разогрелись, Лони покажет вам фигуры румбы.

Зила сделала знак Еве и Пибоди и прошла к бару, пока молоденькая рыжеволосая женщина вывела щеголя в галстуке-бабочке на середину пола. Она ослепительно улыбнулась.

– Итак! Всем занять свои места.

Бар обслуживал один человек. Он был в смокинге с черным галстуком-бабочкой. Ни о чем не спрашивая, бармен поставил перед Зилой стакан газировки с долькой лимона.

– Что я могу предложить вам, дамы?

– Можно мне шипучки с вишневым сиропом? – выпалила Пибоди, старательно отворачиваясь от грозного взгляда Евы.

– Мне ничего, – ответила ему Ева. Она вытащила набросок и положила его на стойку бара. – Узнаете этого человека?

Зила впилась взглядом в рисунок.

– Это тот самый? – Она покачала головой, взяла свой стакан и отпила большой глоток. Поставив стакан, она взяла рисунок и поднесла его поближе к свету. – Прошу прощения. Мне он незнаком. У нас тут много мужчин определенного возраста. Думаю, если бы я с ним работала, давала ему уроки, я бы запомнила.

– Как насчет вас? – Ева взяла рисунок и толкнула его по стойке к бармену.

Бармен готовил газировку для Пибоди. Он прервался и внимательно посмотрел на рисунок.

– Это тот гребаный ублюдок? Извини, Зила. – Она лишь покачала головой, давая понять, что ругань ее не смущает. – Это он? Это тот парень, который убил Сари?

– Это тот парень, с которым мы хотим поговорить.

– У меня хорошая память на лица. Это профессиональное. Но его я не помню. Нет, он никогда не подходил к моей стойке.

– Вы работаете в дневную смену?

– Да. У нас с женой полгода назад ребенок родился, и Сари перевела меня в дневную смену, чтобы вечера и ночи я мог проводить с семьей. Она была очень добра и понимала такие веши. Завтра мы ее отпеваем. – Он бросил взгляд на Зилу. – Это неправильно. Она не должна была умереть.

– Да. – Зила на минутку накрыла ладонью его руку. – Она не должна была умереть.

Глаза бармена были полны печали. Он отодвинулся и вернулся к своему занятию.

– Это страшный удар для всех нас, – тихо призналась Зила. – Все мы пытаемся как-то это пережить. А что еще остается делать? Но это тяжело. Все равно, что пытаться проглотить кость, застрявшую в горле.

– Это очень много говорит о ней, – участливо заметила Пибоди. – Это значит, что многим людям она была дорога.

– Да. Да, это верно. Вчера я говорила с сестрой Сари, – продолжала Зила. – Она попросила меня выбрать музыку. Что-нибудь из того, что любила Сари. Это тяжело. Я даже не думала, представить себе не могла, что будет так тяжело.

– Я вас прекрасно понимаю. А как насчет нее? – Ева кивком указала на рыженькую. – Она работала с Сари в танцевальных классах?

– Нет. По правде говоря, Лони впервые ведет класс. Нам пришлось произвести… кое-какие внутренние перемещения. Лони работала посменно: в гардеробе и партнершей на танцах. Я только что повысила ее до инструктора танцевального класса. Но она по-прежнему остается партнершей на танцах.

– Можно с ней поговорить?

– Конечно. Я пришлю ее вам. – Зила встала и вымученно улыбнулась. – Пожалейте мои ноги. Мистер Баттонс, конечно, очень мил и галантен, но он такой недотепа.

Зила сменила Лони, а та, напоследок чмокнув в щечку своего партнера, стремительно пробежала к бару на трехдюймовых каблуках.

– Привет! Меня зовут Лони.

– Лейтенант Даллас, детектив Пибоди.

Пибоди торопливо проглотила газировку и напустила на себя официальный вид.

– Я уже говорила с детективами. Должна сказать, что оба – мммммм… Они больше не придут, да?

– Не могу сказать. Вы узнаете этого человека?

Лони взглянула на набросок, который бармен положил перед ней, а рядом поставил нечто розовое и пузырящееся в стакане, украшенном вишенкой.

– Гм. Да нет. Вроде бы. Не знаю.

– А поточнее, Лони? Вроде бы или нет?

– Он вроде бы похож на одного типа, но у того были темные волосы, зачесанные назад, и такие тоненькие-претоненькие усики.

– Высокий, маленький, среднего роста? Тот тип с темными волосами.

– Ммм, дайте подумать. Пожалуй, невысокий. Сари была выше его дюйма на два. Конечно, она была на каблуках, поэтому…

– Стоп. Вы видели этого человека с Сари?

– Того человека – да. Нет, ну многие люди хотели потанцевать с Сари, когда она работала на танцплощадке. Наверно, это не тот мужчина, потому что…

– Стоп. – Ева вытащила рацию и вызвала Янси. – Я прошу тебя сделать еще один вариант наброска. Пририсуй ему темные волосы, зачесанные назад, и тоненькие усики. Перешли мне на рацию. Я жду.

– Дай мне минутку.