После этого я рискнул снять ускорение, и так сорок минут держал. Взамен я усилил чувствительность радара и чувства опасности. Вздохнул, оценив состояние резерва маны, и полез в карман за кофейными зернами. Приморозил еще кусок тропы, швырнул «лишнюю» энергию в противоположном направлении — и подсветить, и для острастки. Эх, научиться бы ее использовать для пополнения запаса!

А ведь грустно, господа гусары! Ночь — время темного эльфа. Он останется бодр и полон сил, в то время как нам будет все труднее сохранять бодрость и полную бдительность. Нет, уснуть на посту ни мне, ни двурвам не грозит, но уровень внимания неизбежно упадет. К тому же моего резерва, даже если не будет особо массированных атак, хватит часиков до четырех утра, максимум — до пяти. А потом что? Жаль, что кавалерию из-за холма ждать не приходится…

Что-то зашуршало на обрыве, с самой неудобной для штурма стороны. Я скользнул в ускоренный режим (мало мне рекорда в сорок минут с лишком!) и шваркнул на звук молнией. Судя по всему, промазал — а значит, дарко уже очухался, змей чернокожий. Опаньки, а это что такое? Глюки или работа заклинания, воздействующего на восприятие? Или и правда из-за соседнего холмика выбрался какой-то шальной одиночный рыцарь? Нет, это вряд ли: уже стемнело, а это явление я различаю вполне отчетливо метров с четырехсот. Ну, дроу, ну, зараза! Кастанул-таки на меня какую-то гадость!

Пока я размышлял, глюк, не говоря ни слова, что для миража не удивительно, начал разгонять своего коня по направлению к лагерю болтающихся у подножия орков, одновременно опуская копье. Вокруг наконечника оружия начал разгораться белый ореол. Нет, не так. Я понял, что этот всадник весь еле заметно светится изнутри. Хм, что-то это мне напоминает?.. Точнее, кого-то, ранее встреченного в этом мире. Тем временем этот не то глюк, не то паладин, двигаясь, с моей точки зрения, несколько замедленно, как под водой (но не как муха в смоле в отличие от орков), вышел на финишную прямую. Ореол вокруг наконечника лэнса расширился, отделился от оружия…

Представьте себе скоростной железнодорожный состав, наподобие тех, что носятся по железным дорогам старушки Европы, разгоняясь до трехсот и более километров. Точнее, форму головного вагона. Вот что-то подобное соткалось из света, нет, из Света, перед паладином. И этот светящийся мощью не то первостихии, не то какого-то божества призрачный экспресс надвигался на толпу моих противников на скорости километров сорок в час. Зеленошкурые в массе своей только-только начали реагировать на новый объект. Кстати, именно поведение противников (а дозорные потянулись к кустам уже давно; точнее, это для меня «потянулись», а так — достаточно резво порскнули) убедило меня в реальности всадника. Орки частью пытались разбегаться, частью — построить «ежа». Некоторые начали стрелять в паладина. Кстати, насчет стрелять — часть орков начала убегать в сторону, противоположную новой угрозе, а стало быть, ближе ко мне. И скоро они войдут в зону прицельного огня (вот только огня-то и не будет, еще одно словечко, от которого надо избавляться, местные не поймут).

И вот этот призрачный локомотив прошел через боевые порядки моих преследователей, как настоящий поезд мог бы пройти сквозь шалаш, построенный на путях. Тушки весом около центнера (а с доспехами и оружием — заведомо больше оного) разлетались в стороны, как вороны. Впечатлило, я даже на какое-то время перестал отстреливать цели в зоне досягаемости. Так, а вот стрелять в спину моему союзнику, да еще из арбалета — не позволю! Паладин проскочил мимо холма и начал разворачиваться. За какую-то минуту поголовье осаждающих уменьшилось минимум вдвое (только я пристрелил не меньше дюжины). На месте командира орков я бы начал делать ноги…

— Сожги меня сссвет! — послышалось откуда-то с южного склона, почти из-под самого бруствера.

Еще при первых звуках голоса я начал формировать копье света, а к концу фразы, произнесенной кем-то, движущимся ничуть не медленнее меня, бросил заклинание. «Как пожелаете», — подумалось мне. Сияющий столб ударил во что-то, похожее на жидкое темное зеркало. Венчик молний впился в «раму» того, что я определил для себя как портал, а собственно свет вонзился в мерцающее полотнище, сминая его с влажным хрустом. Портал схлопнулся одновременно с тем, как погас свет от заклинания. Не знаю, успел дарко проскочить его или нет.

И позже, гораздо позже, ко мне пришел вопрос: а почему я, собственно, понял эту фразу про свет? Или почему он говорил на понятном мне языке? И на каком из них?

А пока меня заботили более насущные дела. С уходом темного начальства рисунок боя резко сломался. Я с облегчением выскользнул из ускоренного режима, а орки с не меньшим облегчением начали разбегаться, видимо, в расчете на то, что паладин не станет носиться по темному полю, рискуя переломать ноги коню. Правильно рассчитывали. Прибив еще парочку зеленых, болтавшихся на склоне, я кликнул двурвов и начал осторожно спускаться вниз, к дороге.

Всадник, подняв копье вверх, подъехал ко мне, поднимая забрало. Так это же барон!

— Барон ван Дрын?! Очень, очень рад вас видеть!

— Я же говорил, что еще встретимся! — прогудело из шлема. — А что эти твари от вас хотели?

— Они-то, может, и ничего, а вот их начальство… Впрочем, это история длинная, по дороге расскажу. Ведь нам, надеюсь, по пути?

Думаю, если бы и не по пути было, то барон все равно бы изменил маршрут, чтоб послушать обещающую быть интересной историю. Кстати, и ему этот бой дался далеко не так просто, как казалось издалека. Сияние переполнявшей его при первой встрече Силы заметно потускнело, плащ на спине оказался разорван, доспех на плече оцарапан (видимо, арбалетным болтом), и сам паладин выглядел уставшим.

Пока мы брели по направлению к ближайшей деревушке и рассказывали о своих похождениях (Драун заливался соловьем, живописуя свои подвиги, Гролин периодически хмыканьем или парой едких слов сбивал пафос), я размышлял над своим спасением. А появление барона именно таковым и было. Если еще учесть момент прихода этой помощи, сразу после того, как я подумал о «кавалерии из-за холмов», — ох и «рояль» же получается! Не в смысле чего-то королевского и не одноименный знаменитый в наших краях спирт, а тот, что случайно находится в кустах, у плохих или ленивых авторов — так под каждым. С другой стороны, вспоминая уж навязший в зубах пример, эскадренный бой в Желтом море — там два роскошных, лакированных концертных «Стейнвея» даже не в кустах, а в зарослях незабудок. Имею в виду чудесное и случайное спасение одного адмирала в противовес глупой и противоестественной гибели другого, что резко, на сто восемьдесят градусов, развернуло исход боя, а заодно и всю историю той войны. Так что — хватает в истории «роялей» и похлеще, стало быть — принимаем явление барона как должное. Потом, в разговоре, уточнить надо бы, как его сюда занесло, но не столь это и важно.

Тем более что вдали уже показалась спящая деревушка. Три часа ночи, почему бы им и не спать-то?

Ван Дрын, хоть и паладин, то есть — лицо в какой-то степени духовное (в моем представлении), не страдал излишней скромностью. И не излишней — тоже, но к голосу разума и совести прислушивался. Может, это слишком нагло так вот о своем голосе, но от идеи разбудить всех, поставить на уши и тут же организовать: баню, ужин, ночлег, подготовку транспорта в Резань и гонцов в Роулинг и далее, прочесывание местности, сбор трупов и трофеев на месте боя и что-то там еще я барона отговорил, хоть и не сразу. Ограничились тем, что разбудили корчмаря (корчма — заведение в виде комнатки площадью метров пятнадцать) и старосту. Кстати, это опять оказались братья, на сей раз — родные. Да уж, тесная связь бизнеса и власти, наверное, один из фундаментальных законов природы и общества.