далее, все в таком духе. Наконец кто-то из зала посоветовал ей обратиться к психологу, а кто-то сказал, что любовнику просто нужна “виагра” — это оказался случайно оказавшийся в зале представитель фирмы, распространяющей это лекарство. Аглая все это слушала и напряженно терла пол, зациклившись на одном, особенно грязном его участке; она прямо-таки скребла его тряпкой, вцепившись в нее ногтями, словно желая пробуравить в полу дырку и добраться до его сути и смысла.

Наконец, когда ведущая предоставила слово сидящим на сцене экспертам, Аглая не выдержала, громко шлепнула тряпку об пол и выключила телевизор.

— Отвратительно! — сказала она и понесла в туалет ведро с грязной водой, чтобы слить ее в унитаз.

Вернувшись, она осмотрела пол. Телевизор молчал.

— Ну что ж, — вздохнула Аглая, — теперь надо сходить в магазин, чего-нибудь купить.

Выйдя из дома с хозяйственной сумкой в руках, Аглая оказалась окружена холодными зимними сумерками.

Люди шли навстречу ей, пытаясь закутать свои замерзшие, унылые лица в воротники. Какая-то стая подростков, громко улюлюкая, пронеслась мимо; один из них, смачно плюнув сквозь зубы, попал прямо на пуховый платок некоей бабушки, которая, кряхтя, везла сумку-тележку.

— Ах, ты… негодник! — крикнула бабушка, остановившись.

— Бабуся, ща въебууу!.. — насмешливо проорал плюнувший подросток, убегая за своими друзьями.

Аглая пошла дальше и, наконец, вошла в булочную.

— Мне половинку черного кирпичиком и половинку белого, знаете, такого…

— Знаю, — мрачно ответил волосатый и бородатый продавец, выдавая товар взамен на протянутый ему Аглаей чек. Аглая вышла из булочной.

Тут ее чуть не сшиб врезавшийся в нее длинный нескладный мужчина в толстых очках и с портфелем.

— Ой!.. — опешил он, отпрянув от Аглаи, словно вляпался в дерьмо. — Ой! Женщина!.. Извините! Ой!.. Я не хотел! Вам не больно, вам… Может, вас проводить?..

Мужчина откровенно шепелявил и искренне был смущен.

— Ой!.. Извините… Женщина! Женщина! Простите меня…

Аглая, ничего не отвечая, пошла дальше. Вдруг она остановилась, обнаружив, что еще чуть-чуть — и она прямиком бы уперлась в большой мусорный бак с многочисленными объедками, в которых вдумчиво копался пожилой бомж.

— Да… — тихо сказала она. — Как это там называется? “Декомпенсация”?.. К черту! Это именно то, что мне сейчас нужно.

Резким движением она забросила хозяйственную сумку с купленным хлебом в бак, и сумкой тотчас радостно завладел бомж, буквально поймавший ее на лету, словно классный вратарь, не пропустивший гол.

— К черту! — повторила Аглая и заспешила прочь отсюда.

Она шла неизвестно куда и неизвестно зачем. Но когда она в первый раз подняла глаза вверх, оторвав взор от покрытого снежно-соляной кашей тротуара, она увидела сияющую надпись: “Кафе «Грезы»”.

— То, что нужно, — решила Аглая и подошла ко входу.

— Вы чего-нибудь хотите? — спросил ее внушительный охранник у дверей.

— Да, — твердо произнесла Аглая. — Я хочу выпить.

— Добро пожаловать! — усмехнулся охранник, открывая перед Аглаей дверь.

Она разделась в гардеробе, прошла в зал и уселась за столик. Играла музыка; к ней подошел официант в бабочке.

— Мне, пожалуйста, двести грамм водки и… закуски.

— И закуски… — записал что-то официант в своем блокноте. — А какой?

— Ну… Там… Ну…

— Ассорти могу, — услужливо сказал официант, — там…

— Ассорти, — отрешенно повторила Аглая.

Через пять минут на ее столе появился графинчик, рюмка и огромное блюдо с разными съедобными штучками, включая черную и красную икру.

— К черту! — вновь сказала Аглая, вспомнив, что как раз сегодня получила зарплату.

Она налила себе рюмку водки, выпила, потом еще, потом еще. Есть совершенно не хотелось.

Наконец она допила весь графинчик и вновь пригласила официанта.

— Давай еще… Водки… И это… Стакан, что ли, принеси… Я… хочу напиться!

— Будет сделано! — отрапортовал официант, немедленно испаряясь выполнять заказ.

На третьем графинчике Аглая почувствовала себя получше и решила съесть бутерброд с красной икрой. Она взяла хлеб, масло, нож, но тут за ее столик решительно подсел хорошо одетый мужчина, пахнущий одеколоном, явно кавказской наружности.

— Можно к вам, девушка? — довольно учтиво, с кавказским акцентом, произнес он.

— Можно, — кивнула Аглая, продолжая заниматься бутербродом.

— Я все смотрю на вас и думаю: чего это вы сидите и спиваетесь в одиночестве?..

— Значит, есть причины! — довольно грубо ответила Аглая, поддевая очередную липкую икринку ножом.

— Ну, конечно, есть. Если бы не было причин, разве что-нибудь было?

— Было! — убежденно сказала Аглая и потянулась за графинчиком. — Выпейте со мной?..

— Да я бы с радостью, милая, но я сегодня за рулем… — доброжелательно проговорил мужчина. — Как насчет завтра?

— Мне без разницы, — заявила Аглая, наливая себе полстакана и тут же их выпивая.

— Послушайте, деточка, а как вы будете добираться сейчас домой?.. Вас же, извините, могут просто в милицию забрать! Кстати, как вас зовут?

— Аглая, — тупо ответила Аглая.

— А я — Альберт. Вообще-то меня зовут Адольф, но это такое имя, что… В общем, я Альберт.

— Альберт так Альберт, — пожала плечами Аглая, наливая себе еще треть стакана.

— Сегодня я занят, да и вы не очень в форме, так что давайте встретимся с вами завтра здесь же… часиков в девять? Давайте у входа?

— Давайте, — равнодушно произнесла Аглая, резко выпивая водку.

— А сейчас, если вы не против, я мог бы доставить вас домой… во избежание неприятностей…

— Эй, погоди! — вдруг возмутилась Аглая. — Я еще не допила! И вообще — тут близко. И вообще: кто вы такой?..

— Я?.. — Альберт весело улыбнулся. — Я — террорист. Ну, бандит, если хотите. Не боитесь?

— Дальше смерти не попадешь, — твердо заявила Аглая.

— Вы в этом уверены?

— Я вообще ни во что не верю. И вообще: где моя водка?!..

— Вы допьете ее дома.

Альберт поднялся со своего стула и удалился. Буквально через две минуты он появился вновь, держа в руках бутылку французского коньяка.

— Вот это я для вас взял, чтобы вам не было очень скучно проводить сегодняшнюю ночь… А завтра…

— Что завтра? — спросила наконец заинтригованная Аглая, приподнимаясь с своего стула. — Да, мне нужно заплатить…

Альберт подошел к ней и обнял ее за талию. Потом слегка прикоснулся губами к ее губам, отчего Аглая сразу протрезвела.

— Я расплатился, — чуть слышно прошептал он. — Пошли?

— Пошли, — смиренно кивнула Аглая.

Альберт вывел ее из кафе и подвел к стоящему у входа “мерседесу”.

— Садитесь, — сказал он, открывая перед ней дверцу. — Показывайте дорогу.

— Ну, поехали, — безучастно согласилась Аглая, словно отказываясь принимать реальность такой, какая она есть.

На следующий день, который Аглая провела в мучительном похмелье, почти не вылезая из постели, она тем не менее стояла у входа в кафе “Грезы” ровно в девять часов вечера. В девять ноль пять подъехал “мерседес”, из него вылез