Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как стыдно быть настолько матерью, настолько старой! Она глотнула пива, внезапно ставшего даром небес. Сейчас она чувствовала себя почти счастливой.
Ее взгляд упал на айпад Карло.
— Что ты рисуешь?
— Портреты. Хотите посмотреть?
Да.
И говори мне «ты», прошу.
Это были грустные, меланхоличные портреты, очень красивые. Люди, которых Франческа никогда не видела. Их головы окружали прозрачные стеклянные сферы, будто часть скафандров. Тела — стройные и андрогинные, одежды — всегда белые. Иногда на заднем фоне виднелись лунные пейзажи.
— Ты отлично рисуешь, — она с искренним восхищением посмотрела на Карло.
— Моя мама тоже рисует! — встряла Анджела.
— Не кричи, пожалуйста, — Франческа попыталась заставить ее замолчать.
— Можно посмотреть? — спросил Карло.
— Там не на что смотреть. Я больше не рисую.
— Да ладно, Франческа. Ты же видела мои картинки, — он чарующе улыбнулся. Казалось, ему очень интересно.
— Давай, мама-а-а!
Франческа посмотрела на них обоих, и у обоих в глазах светилась надежда. Она сдалась. Передала ему ноутбук.
— Это книга, над которой ты работаешь? — спросил Карло, глядя на эскизы «Подруги-темноты».
— Это была моя книга, — Франческа пожала плечами, словно ей было на все наплевать. — Но я больше этим не занимаюсь. Поругалась с издательством. Ничего особенного, рисунки уродливые. Я же говорила, что больше не рисую.
Карло снова взглянул на эскизы «Подруги-темноты» и сказал несколько ободряющих слов, которые, однако, совершенно не подходили к обстоятельствам.
— Видишь, они тебе не нравятся, — констатировала Франческа.
— Нет-нет, они очень милые, — ответил подросток растерянно.
Она не хотела оставаться лицом к лицу со своей неудачей и закрыла крышку ноутбука.
— Я собираюсь выпить травяного чая, хочешь? Карло грустно кивнул. Они сидели в мрачном молчании. Она собиралась встать, когда снова вмешалась Анджела:
— Нет, мама, покажи ему женщину-лошадь!
— Женщину-лошадь? — Франческа посмотрела на дочь. — Откуда ты знаешь о ней?
— Видела и догадалась, — пожала плечами Анджела.
— Когда?
— Ну всегда, — сказала она. — Я же вижу тебя, мама.
Франческа схватила ее за руку:
— Что ты такое говоришь, идем со мной, будем готовить травяной чай.
И она отвела дочь на кухню.
Когда они вернулась в гостиную, выяснилось, что Карло снова открыл ее ноутбук и рассматривает что-то на экране.
— Что ты делаешь? — резко спросила Франческа.
Он напрягся.
— Прости, я открыл корзину. На мой взгляд, в корзине всегда больше всего такого… — начал он. И показал на экран.
Это были эскизы, которые Франческа рисовала ночью после того, как исчезла Тереза, и днем после того, как провела ночь в голубой спальне Фабрицио.
— Зачем ты тратишь время, рассматривая эти рисунки? Они ужасны, — Франческа попыталась отобрать ноутбук, но Карло оказался сильнее. Он посмотрел ей в глаза:
— Это неправда, Франческа, они классные. Классные, клянусь. Посмотри на них внимательно. Для своей книги… Ты их должна отправить издателю.
— Они отвратительны.
Но она все же посмотрела на экран и будто впервые увидела собственные эскизы. Они, пусть только набросками, один за другим, рассказывали историю. Горстка антропоморфных животных: белая тигрица, кенгуру со светлыми волосами, женщина-павлин и мужчина-лось, ее прекрасный муж — все они на первый взгляд могли показаться безмятежными и изящными, но на самом деле вызывали ужас. И среди них затесалась испуганная маленькая девочка со светлыми кудрями и голубыми глазами с золотыми искорками. Вот женщина-лошадь, о которой говорила Анджела (я же вижу тебя, мама), с волосами, собранными в хвост, с мертвенно-бледной кожей. Она держалась за руку с человеком-червем, грязно-желтым, с огромными глазами, в которых таились безумие и страх. А еще был учитель музыки синьор Мрак, весь черный, с виду — сущее чудовище, но, возможно, единственный, кто не вызывал страх.
— Я сейчас просто удалю их.
— Поверь мне, Франческа. Попробуй.
— Не говори так.
— Тогда я сам отправлю, — Карло с надеждой посмотрел на нее. — Давай, перешли их мне. Ты не будешь нести никакой ответственности. Что скажешь?
Франческу охватила эйфория, которая всегда охватывала ее раньше, когда она работала. Энергия охватила ее и встряхнула, будто котенка за шкирку. Это длилось всего секунду.
— Очень мило, но я сказала нет.
— Почему? Попытайся.
— Серьезно, Карло: нет.
Он посмотрел на нее:
— А что, если мы вместе напишем письмо с извинениями в издательство и отправим эти эскизы? Это точно начало книги. Ты могла бы назвать ее, ну, не знаю… «Клятва мрака».
Опять эта дрожь, эта энергия.
— Нет, — возразила Франческа, но уже не так уверенно.
— Давай, давай попробуем, что тебе стоит?
Франческа какое-то время молчала.
— Ладно, — прошептала она, — чего уж. Хуже не будет…
Карло довольно улыбнулся. Они действительно начали вместе писать электронное письмо редактору, и он быстро нажал кнопку «Отправить». Быстрее, чем Франческа успела передумать.
И именно тогда, в этот радостный миг, ей вспомнились хитрые глаза консьержки, лицо — возможно, нереальное — Колетт той ночью в машине, слова Марики об одежде, залитой кровью, внезапная доброта жильцов кондоминиума… Почему все так добры? И Фабрицио. Фабрицио был везде.
— Отправлено! — сказал Карло. — Может, тост? — он улыбнулся, как ребенок после удачной проделки.
Франческа улыбнулась ему в ответ, искренне.
— Да.
А потом на ее компьютере появилось уведомление от «Фейсбука». Карло и Франческа прочитали его одновременно. И испуганно переглянулись.
13
— Мама, иди сюда!
Франческа пыталась переварить новости, которые прочитала накануне вечером вместе с Карло.
Это было невозможно. Неужели такова правда? Неужели…
— Мама-а-а!. — Анджела толкнула ее.
Франческа что-то судорожно рисовала на подвернувшемся под руку листе бумаги, рисовала и думала, что всегда одержима одним и тем же, всегда одними и теми же мрачными образами. А сейчас она рисовала просто черные завитки, прорезающие бумагу, как лезвия.
— Мама-а-а! — рука дочери царапала ее икры.
— Ты делаешь мне больно, — Франческа посмотрела на Анджелу. Потом сказала мягче: — В чем дело, милая?
— Прости, мама, я думала, ты уже умерла, — девочка бросилась обниматься. — Я звала тебя целую вечность, а ты не отвечала.
Она сжала Франческу так крепко, что ее волосы, рассыпанные по плечам, натянулись и стали рваться.
— Все в порядке, детка. Что ты хотела мне сказать?
Лицо ее дочери озарила широкая улыбка. Она протянула ручку:
Пойдем, мама, мы там радуемся, и ты порадуйся.
За кого вы там радуетесь?
Анджела утащила ее за собой.
Малышка привстала на цыпочки, выглянула в окно и довольно заулыбалась. Франческа тоже выглянула. Будка Вито у ворот больше не была опечатана.
Внутри — это просматривалось и отсюда — сидел худой мужчина, старик, который, казалось, страдал от сердечной недостаточности. Незнакомец. Тщательно выбритый, опрятно одетый. Он смотрел в окно,
