— Вам знаком осуждённый?

— Да, это Степан Фёдоров. Он был одним из клиентов Костомарова.

— В каких взаимоотношениях вы находитесь?

— Практически ни в каких. Я несколько раз видел Фёдорова у Ильи, он приобретал наркотики. Дважды, — Костин задумался или сделал вид, что задумался, — он помогал мне деньгами, когда у меня не было денег на «дозу». Я ему за это благодарен, возврата денег Фёдоров не требовал.

— Были ли у Костомарова и Фёдорова конфликты?

— Нет.

— Вы в этом уверены? — Плотников проявил настойчивость, так как в показаниях Костина, которые зафиксировал следователь, ответ был другим.

— Уверен. Костомаров обожал этого клиента, — Костин кивнул в сторону Фёдорова, — хорошо платит, приобретает дорогой товар. Фёдоров — не я, он же только натуральную наркоту брал. Это дорого.

— Хорошо. — Плотников сделал вид, что записывает показания свидетеля. — Кто, кроме Фёдорова, был вхож в квартиру Костомарова?

— Я, Зелянина (это его любовница) и избранные клиенты, вроде Фёдорова.

— Много таких клиентов было у него?

— Человек десять- пятнадцать. Некоторые приходили, некоторые уходили.

— Правильно ли я понимаю, что указанные лица имели доступ в квартиру Костомарова?

— Да. Они неоднократно приходили к нему.

— В ходе дачи показаний следователю вы дали точно такие же показания.

— Д-д-да. — запнулся Костин. — Да.

— Ваша Честь, у меня больше нет вопросов. — обратился Плотников к суду. — Но они будут у моего коллеги.

— Вячеслав Иванович, продолжайте допрос. — отреагировал председательствующий.

— Игорь Ильич, сколько раз вас допрашивали в ходе расследования уголовного дела?

— Три, нет, — Костин сделал паузу, как будто вспоминая, — три или четыре раза.

— Когда это происходило и кто вёл допрос?

— Ваша Честь, — вскочил Сапун со своего места, — этот вопрос не относится к существу рассматриваемого дела.

— Один раз меня допрашивал следователь, фамилию я не помню, два или три раза опер Фирсов. — одновременно с прокурором ответил Костин, не дожидаясь реакции суда на слова государственного обвинителя.

— Вопрос отведён. — ответил судья Ковтун на протест прокурора, но задумчиво посмотрел на Костина. — адвокат Талызин, прошу вас задавать вопросы по существу.

— Хорошо. Игорь Ильич, вам известно, чем убили Костомарова?

— Каким-то ножом.

— Ваша Честь, ходатайствую о предъявлении свидетелю фотографии орудия убийства, которая находится в томе 2 на листе дела 43 для того, чтобы иметь возможность продолжить допрос.

Пошептавшись, судебная коллегия удовлетворила моё заявление.

— Свидетель, — начал я, подходя к Костину с нужным томом, на ходу открывая нужную страницу с фото кортика, — посмотрите, пожалуйста на фотографию и поясните, видели ли вы указанный предмет ранее?

— Да. — спокойно ответил Костин. — Этот нож я видел у Костомарова 27.06.2020 года, в его квартире, когда последний раз видел его.

— Он принадлежал Костомарову?

— Насколько я знаю, нет. Ему его кто-то передал. Для чего, не знаю. До 27.06.2020 года я у Костомарова этого ножа не видел.

— У меня больше нет вопросов, Ваша Честь. — спокойно ответил я. У Фёдорова вопросов также не возникло.

— Государственный обвинитель, у вас есть вопросы? — обратился суд к Сапуну.

— Нет, Ваша Честь. Вопросов пока нет. Имеется ходатайство об оглашении показаний свидетеля Костина, данных в ходе предварительного следствия. — начал Сапун и добавил. — В связи с существенными противоречиями.

Не смотря на наши с Плотниковым возражения, суд, конечно же, удовлетворил ходатайство прокурора, который следующие десять минут занимался прочтением показаний свидетеля Костина, которые были зафиксированы в протоколе его допроса следователем Семёновым А.О. По окончании, Сапун обратился к свидетелю:

— Игорь Ильич, вы слышали Ваши показания?

— Они не мои. — спокойно ответил тот.

— В смысле?

— Часть из того, что вы прочитали, я не говорил.

— Вы знакомились с протоколом допроса? Следователь представил Вам его для прочтения? — продолжал напирать прокурор.

— Нет.

— Что нет?! — взорвался Сапун. — Вы не читали или следователь не представил вам протокол для прочтения?!

— Я не читал. Следователь дал мне только подписать протокол.

— Вы расписывались в протоколе?

— Да.

— Почему же вы не сделали замечаний?

— Как я мог их сделать, если не читал протокол? — вопросом на вопрос ответил Костин.

— Хорошо. — было видно, как трудно Сапуну говорить спокойно. — Что из оглашённых мной показаний не соответствует действительности?

— Всё, что записано про Фёдорова. Рядом с его фамилией должно стоять указание ещё 10–15 фамилий. Я же только что сказал об этом.

— Каких фамилий?! Вы же только что, отвечая на вопросы защитников, пояснили, что никого не знаете.

— Как это не знаю? — удивлённо ответил Костин. — Я же показывал их всех этому старому оперу, как его, — свидетель сделал вид, что вспоминает, — Фирсову.

— А следователю вы об этом говорили?

— Зачем? — манера свидетеля отвечать вопросом на вопрос нравилась мне всё больше, зато Сапун, похоже, готов был скрипеть зубами. — Следователь переписал в протокол всё то, что я раньше говорил Фирсову, и что тот записал.

— То есть вас фактически не допрашивали? — Сапун не успокаивался.

— Я не знаю, что значит допрашивали. Я пришёл, вернее меня привели к следователю, он почитал какие-то бумажки, что-то напечатал, после этого дал мне расписаться в протоколе и отпустил.

— Вы понимаете, что если вы лжёте, то будете привлечены к ответственности?

— Понимаю.

— Так какие показания вы подтверждаете? Те, что дали в суде или те, что зафиксированы в протоколе допроса?

— Все, но с оговоркой. Кроме Фёдорова, в квартире Костомарова бывали многие. И конфликта между Фёдоровым и Костомаровым я не видел. Я ничего не знаю про это.

— Ваша Честь, — обратился Сапун к суду, — у меня больше вопросов нет. Своё отношение к показаниям свидетеля я выскажу в прениях.

— Сторона защиты? — вопросительно посмотрел на нас Ковтун.

— Да, Ваша Честь, у меня есть ещё несколько вопросов. — я встал.

— Приступайте. — махнул мне рукой председательствующий.

— Игорь Ильич, в каком состоянии вы находились в момент допроса следователем Семёновым А.О.?