– Тебе просто нужно больше пить, – сказал Дэнни, беря кружку Пола и наполняя ее из помятого алюминиевого чайника. – Это лучшее, что мы можем сделать.

Пол взял у него кружку, но продолжал смотреть на брата. Дэнни отвел взгляд, запрокинул голову, и его широкая улыбка сменилась меланхоличной ухмылкой. Он наклонился и еще раз поцеловал потный лоб Пола, сжав ладонью его затылок. Затем подтащил ближе ящик и сел.

– Я думал, ты мертвый, – выдавил Пол, горло болело, но он чувствовал, как внутри него набухает гнев. – Прошло уже больше года. Я думал, что ты здесь умер. Я писал заявления в полицию, разговаривал со следователями. Я все бросил и прилетел сюда, потому что думал… В смысле, я же… Господи Иисусе, я не… Я даже не знаю, с чего начать. Прошло уже больше года.

– Не надо так волноваться. Пожалуйста, Пол. Тебе просто нужно отдохнуть.

Пол закрыл ладонью глаза. Он почувствовал, как в груди захрипели рыдания и начали вырываться наружу вместе с разгоряченным дыханием. Он был слишком обезвожен, чтобы плакать, но напряжение никуда не делось, и Пола затрясло. Стало больно. Кружка в руке дрожала, пока не выпала и не покатилась по доскам. Он не знал, как долго так просидел, впиваясь ногтями в горящую плоть лица и ощущая запах собственного дыхания, пока брат наблюдал за ним, но когда прекратил и поднял взгляд, то почувствовал себя опустошенным. Дэнни улыбался и кивал косматой головой. Но его глаза оставались стеклянными.

– Не могу поверить, что ты жив, – сказал Пол. – Черт возьми, Дэнни, я не могу в это поверить…

– А я не могу поверить, что ты здесь, – парировал Дэнни. – Серьезно, Пол. Я не могу в это поверить. Меня почти пугает то, что ты здесь. Даже не представляешь как.

– Что тут происходит, Дэн?

Брат поднялся с ящика.

– Прости, мужик. Тебе нужно отдохнуть. Никаких разговоров. У нас будет время поговорить, когда тебе станет лучше. Когда ты окрепнешь.

Он подошел к стене и снял с гвоздя винтовку.

– Куда ты? – спросил Пол.

– Наружу. Ненадолго. Скоро вернусь.

– А где мы вообще, Дэнни?

– Мы в предгорьях.

– И чья это хижина?

– Теперь моя.

– Откуда она у тебя?

– Это история для другого раза. Тебе нужно немного отдохнуть.

– Ты весь прошедший год провел тут? Что ты здесь делал? У тебя какие-то неприятности? Скажи мне, – мысли Пола разгонялись вместе с его пульсом.

Дэнни ответил не сразу. Пол видел, как губы брата дернулись под бородой. А еще видел, как слегка сузились глаза. Несмотря на расстояние, что разделило их за последний год – и реальное, и духовное, Пол довольно хорошо знал своего брата, чтобы понять: что бы тот ни собирался сказать, на вопрос он отвечать не станет.

– Важная работа, – произнес Дэнни. – Я занимаюсь важным делом, – он улыбнулся. – Давай пока оставим все как есть, ладно? Завтра будет новый день. А тебе нужно немного отдохнуть.

Он погасил свисавшую со стропил лампу, снова погружая комнату в кромешный мрак, освещенный лишь мерцающими оранжевыми углями. Затем перекинул ремень ружья через плечо и пошел к двери.

– Оставайся на месте, хорошо? Ты слишком болен, чтобы вставать и бродить. Больше никаких походов на улицу. В смысле, что бы ты ни услышал или подумал, что слышишь, ты останешься в хижине. У кровати на полу стоит судно, на случай, если понадобится. Но я полагаю, ты сейчас суше пустыни.

– А как далеко мы от города? – спросил Пол.

– От города? Ты имеешь в виду Хэнд? Достаточно далеко. Точно не знаю. Давно об этом не задумывался.

«Хэнд», – подумал Пол и вздрогнул. Слова брата прозвучали, как если бы Дэнни… что? «Обработали»? Внезапно он почувствовал не просто дискомфорт. Он почувствовал себя крайне уязвимым – почти по-детски беспомощным. «Достаточно далеко. Точно не знаю. Давно об этом не задумывался». И сам ответ ему тоже не нравился.

– Знаешь, даже забавно, – сказал Дэнни. – Ты всю жизнь заботился обо мне, Пол. А теперь я забочусь о тебе.

Похоже, он снова улыбнулся, но его лицо скрывали тени, и Пол не мог быть уверен.

– Думаю, хорошо, что ты здесь, Пол.

– Кроме нас, здесь людей нет?

И опять Дэнни ответил после небольшой заминки.

– Будем надеяться, – сказал он и вышел.

Дверь захлопнулась, мелкая пыль и грязь посыпались с потолка. Кресты качались и вращались на нитях, словно украшения для вечеринок. Их было несколько дюжин. Пол какое-то время смотрел на закрывшуюся за братом дверь. Он точно не знал, что хочет сделать: встать и осмотреться в хижине или, может, даже приоткрыть дверь и одним глазком подглядеть, чем занимается Дэнни, что бы это ни было. Но прежде чем он успел принять решение, его веки начали тяжелеть, и головная боль унесла его в какую-то черную пустоту без сновидений. Он даже не знал точно, приветствовать ее или сопротивляться.

«Достаточно далеко. Точно не знаю…» Пол закрыл глаза и откинулся на поролоновый матрас. Неуклюже натянул до подбородка одеяло из шкур. Это немного помогло, но справиться с дрожью так и не удалось. Его тело тряслось, как глохнущий движок. Стена, у которой он лежал, была обита мехом, но Пол по-прежнему чувствовал холод, прижимающийся снаружи к доскам хижины, словно какой-то большой черный хищник, жаждущий добраться до него. Более того, он вообразил, что слышит, как зверь кружит там, отделенный какими-то двумя дюймами древесины, копошится в снегу и фыркает горячим дыханием в ледяном воздухе.

«Что бы ты ни услышал или подумал, что слышишь, ты останешься в хижине…» Он подумал, что может замерзнуть до смерти, если уснет, но был слишком истощен, чтобы начать беспокоиться. «Не важно, это же сон. Я вовсе не с Дэнни в какой-то лесной хибаре. Да, это всего лишь сон. Или очередная галлюцинация. Может, я все еще там, в лесу, замерзаю под слоем свежего снега, и это мои последние мысли, прежде чем моя душа отправится в огромную учительскую на небесах».

Но подергивание в пупке говорило о том, что все это вовсе не сон и что он не мертв. Манипура Эрин Шарма. Называй, как хочешь, словно говорила эта штука. А как раз перед тем как Пол провалился в сон, она нашептала ему, что, возможно – всего лишь возможно, – Дэнни дал ему не аспирин, а кое-что посильнее. Что-то, что вырубило бы его. Удерживало бы его здесь без сознания до возвращения брата.

«Что ты здесь делаешь, Дэнни?» – «Важную работу. А теперь ложись спать, Пол. Завтра наступит новый день. Будем надеяться, ты до него доживешь».

Согласно базе данных БРА, последним известным адресом Гвендолин Робиан был дом в Чена-Хиллс, где девять лет назад муж убил их сына, а затем покончил с собой. Джилл сомневалась, что женщина по-прежнему там живет, но тем не менее проехала шестьдесят миль до этого удаленного маленького городка. Ее все еще слегка лихорадило, и она могла бы отлежаться лишний день в постели, но не могла выбросить из головы дело Робиана. Ее преследовало необъяснимое сходство между ним и делом Мэллори – обезглавливания и кровавые символы, намалеванные на стенах.