— Я все поняла. Итак, ты желаешь, чтобы я завтра покинула этот дом?

Он приостановился, держась за ручку двери.

— О, я хочу, чтобы ты убралась отсюда сейчас же! Но выгонять тебя посреди ночи после очередного приступа слишком жестоко. А вдруг ты упадешь со ступенек? Я не желаю, чтобы меня обвиняли в этом, не желаю без конца слышать о тебе! — Шагнув в свою комнату, он захлопнул дверь.

Какое-то время она смотрела в оцепенении на закрытую дверь, потом медленно поднесла руки к своему животу. Он был еще плоским, но там уже был их с Марком ребенок.

Дукесса лежала, уставившись в потолок, пока не раздался стук в дверь. Это оказались Баджи, Спирс и Мэгги, державшая в руке небольшую тарелку, накрытую салфеткой. Дукесса отступила от двери, давая им войти.

— Попробуй это, Дукесса, тебе сразу станет легче, — говорила Мэгги, подводя ее к креслу возле камина.

Все почтительно замерли, наблюдая, как она откусывает свежеиспеченное печенье.

— Там, внутри, дольки яблока и свежий крем. Это рецепт моей тетушки Милдред, — сказал Баджи.

— Восхитительное печенье! — похвалила Дукесса.

— Твой желудок успокоился? — спросила Мэгги. Дукесса кивнула, продолжая жевать и глядя на огонь в камине. Она чувствовала, что они находятся здесь, чтобы успокоить ее и поддержать. Спирс прокашлялся.

— Его сиятельство.., э-э.., очень страстный человек, это прирожденный лидер. Он не привык болтать попусту неизвестно о чем. На военной службе он зарекомендовал себя как превосходный офицер, умеющий вовремя принять правильное решение. Солдаты всегда доверяли ему.

Вслед за ним продолжил Баджи:

— Разумеется, у него горячая голова. Он способен и на необдуманный поступок и может так сгоряча обругать кого-нибудь, что просто на месте столбенеешь. Но успокоившись, он смеется над собой. Мистер Спирс рассказывал мне, каким он был в детстве. Но несмотря на то что Марк всегда был заводилой и лидером, он умеет уважать чувства других.

— Я все знаю, — сказала Дукесса. — Он одержимый сорвиголова и часто переходит границы дозволенного. Но поймите наконец — Марк не желает ребенка от меня. Он достаточно ясно дал мне понять это только сейчас. И я не думаю, что он изменит свое отношение к этому. Марк не сейчас решил, что не хочет его, а с того момента, как узнал о завещании моего отца. Это никакое не горячее решение, а очередной взрыв…

— Ах, но он же не полный дурак, — сказала Мэгги, нахмурившись. — Его сиятельство не мог не знать, что после близости с ним ты, Дукесса, можешь забеременеть. Однако это не остановило его, он слишком хотел тебя, это всем ясно.

— Именно так, — поддержал ее Баджи. — Если он желал тебя, он не может не хотеть ребенка. Марк не так глуп и знал, что должно последовать…

— Вы ничего не поняли! — резко оборвала его Дукесса. Наступила пауза. Все трое в замешательстве смотрели на нее.

— Вы никогда не поймете, — продолжала она, — и я не в состоянии вам объяснить…

— Несмотря ни на что, — сказала Мэгги, — его сиятельство непременно одумается. Я хорошо знаю мужчин. В конце концов, это его собственный ребенок, и он твой муж, Дукесса.

— Полагаю, ему придется умерить свой темперамент, — согласился Баджи.

— Если он сам не пожелает прийти в чувство, то мы все поможем ему опомниться, — сказал Спирс. Мэгги и Баджи поспешно кивнули.

Дукесса задумчиво произнесла:

— Да, не исключено, что нам придется кое-что предпринять.

— В любом случае уезжать из Чейза ты не должна, Дукесса, — сказал Баджи.

Она молча смотрела на него, погруженная в собственные мысли.

Марк спустился по парадной лестнице и остановился в холле перед входной дверью. Мэгги уже стояла там, окруженная всевозможными саквояжами и картонками. На ее сверкающих рыжих кудрях красовалась красная шляпка с изогнутым страусовым пером, спускавшимся до самого подбородка. Она была в дорожной накидке и нетерпеливо постукивала острым носком элегантного ботинка.

Мэгги поджидала Дукессу, это было ясно.

— Где она, черт побери?! — взревел Марк.

— Кого вы имеете в виду, милорд? — спокойно спросила Мэгги, приседая в глубоком реверансе.

— Хватит дурачить меня, девчонка, или я…

— Перестань, Марк. Я здесь и собираюсь навсегда покинуть Чейз-парк.

— Ты никуда не поедешь, черт побери!

— Да? Но кажется, вчера ты достаточно ясно высказал свое пожелание и даже хотел, чтобы я убралась ночью.

— Теперь не полночь, и у меня…

— И у тебя приступ благодушия, а не ярости, — прервала его она. — Благодарю, Марк, но я еле дождалась утра и намерена теперь навсегда уехать отсюда. Прощай!

Она развернулась на каблуках и гордо подняла голову — до боли знакомая манера. Но неожиданно споткнувшись об одну из своих картонок, она полетела на пол.

Марк быстро подхватил ее.

— С тобой все в порядке? Отвечай же, черт побери!

— Все в порядке. Надо же, растянуться тут, перед самым выходом.

— Да, именно это и случается, если слишком высоко задирать нос. Как видишь, это не просто шутка, Дукесса. Довольно. Ты никуда не пойдешь отсюда, это твой дом, и здесь ты останешься. — Помогая подняться, он встряхнул ее. — Ты хорошо поняла меня?

— Не совсем, Марк. Возможно, тебе нужно встряхнуть меня еще раз, это прочистит мои мозги.

Он молча смотрел на нее мрачным взглядом байроновского героя.

— Что тебя заставило запеть на другой манер? С чего это Чейз стал моим домом сегодня? Совершенно ничего не понимаю, милорд.

— Это твой дом до тех пор, пока я не скажу, что это не так, а возможно, и после этого. Да, вчера ночью было одно, а сегодня — другое.

— Боюсь, я никогда не смогу понять этого, милорд.

— Я мужчина, и до нас все тяжелее доходит, чем до проклятых женщин. Наши чувства не лежат на поверхности, как у вас. Нам нужно до них еще добраться.

Мэгги насмешливо фыркнула.

— О Боже, — пробормотала вдруг Дукесса с интонациями, которые он знал уже достаточно хорошо для того, чтобы отпустить ее тут же, без промедления.

Она быстро выскользнула в дверь, сбежала вниз по мраморным ступенькам, пролетела мимо ошеломленного садовника, выронившего из рук лопату, и, упав на колени, склонилась над розовыми кустами.

Мэгги с осуждением взглянула на Марка.

— Вы слишком сильно встряхнули ее, сэр Я с таким трудом отчистила ее платье после той утренней прогулки в аббатстве, и теперь, извольте видеть, мне снова предстоит работа. Юбка уже точно в земле и раздавленных червяках, прибавьте к этому…