«Уж, уж, уж», – прошипело по песку, словно толпа змей отправилась в великое переселение. И сразу как будто захохотало, заскрежетало. На них надвигалось что-то огромное. Танк. Или океанский лайнер.

– Я ноги промочил, – сообщил Костик.

Светик посмотрела в небо. Если гремит, то где молнии? Если льет, то где тяжелые облака? Если грохочет, то где то, что создает этот звук?

– Чего? – буркнула она, не понимая, что ей говорит Костик.

– Холодно, потому что ноги.

Светик мазнула взглядом по Костику. Серо-голубая ветровка, кепка с Молнией МакКуин на околыше, джинсы, сандалии на носки.

Носки. В дождь. Сильно.

– А сапоги надеть головы не хватило? – прошипела она. – Иди в палатку переобуваться.

Костик насупился и сунул руки в карманы, всем видом показывая, что никуда не пойдет.

– Там страшно, – сообщил он. – Сама иди.

«Бом», – донеслось издалека.

Светик заозиралась. Все повторялось. Что-то сейчас должно было произойти. Вот-вот. Сию секундочку.

Страх накрыл сверху. Светик присела, утягивая за собой Костика. Он свалился на мокрую землю.

Откуда, откуда идет страх?

«Бом!»

Как будто колокол. Глухо. Далеко.

И снова – «Бом!».

Разнеслось, ударило в голову, болью отдалось в коленях.

По берегу Ладоги разом поднялся туман. Дождь не смывал его. В тумане отчетливо виднелись фигуры. Они шли от воды, накатывали на песок, взметались и опадали. Страшные темные сгустки с распахнутыми ртами.

«Та-та-та-та», – раскатилась дробь. Дятел? Кто-то палочкой стучит по барабану? Другое?

Вязкий туман потянулся по песку к соснам, стал редеть, истончаться.

«Ах, ах!» – раздалось напоследок. Потом совсем невозможное: «Ура!» И крик захлебнулся.

Светик подтянула ноги и вдруг увидела, что прямо перед ней кто-то стоит.

Человеческая фигура, высокая, в длинном плаще, закрывающем ее от плеч до пяток. Голова склонена. В руке что-то, похожее на суковатую палку, но явно тяжелое – держит неловко. С фигуры капает вода. Крупные темные капли попадают на песок и исчезают. Фигура клонится. С головы слетает что-то… катится к ногам Светика. Она сжимается до невозможности, до боли в коленях. Это матросская бескозырка. Круглая, поэтому и катится так долго. Взмахивают концами ленточки.

Светик задохнулась от ужаса, подпихнула сидящего за ее спиной Костика и потащила его к лагерю.

– Ты чего толкаешься? – жалобно тянул Костик. – Я Ане скажу!

– Ты сначала найди ее, – огрызнулась Светик, оглядываясь. Никого на берегу не было. Накатывала волна. Лил дождь. Темнота… все закрывала темнота. Была ли там бескозырка с призрачным моряком, не было ее – не разобрать.

Надо было как-то переждать эту ночь. Эту бесконечную ночь. А потом домой! Непременно домой!

– Иди переобувайся! – оттолкнула она от себя Костика. – Мы уходим.

– А как же Аня?

– За Аней и уходим. Сапоги, теплые вещи – все, что нужно! Быстро!

Костик неуверенно переступил с ноги на ногу, с сомнением посмотрел на Светика.

– Я не хочу никуда идти, – буркнул он. – Я есть хочу.

– Да иди ты уже! – разозлилась Светик и пнула Костика ногой.

– Больно! – расплакался он.

– Когда помрешь, больно не будет! Шевелись!

Костик попятился.

– Чего командуешь? Ты мне никто!

– Ну и оставайся, – прошептала Светик, нервно оглядываясь.

Эти призраки, эти звуки, этот туман – все это могло появиться внезапно из ниоткуда. Сейчас оно могло подойти вплотную, могло коснуться, могло утащить с собой.

– Без тебя только легче будет. И пускай тебя тут сожрут призраки! Башку откусят. Руки-ноги повыдергивают!

Костика было совсем не жалко. Ни капельки. За то короткое время, что они были вместе, достал. До темноты в глазах. Бросить его сейчас было бы истинным наслаждением.

Не заметила, как Костик переместился в пространстве, замер рядом, вцепился в пальцы мертвой хваткой.

– Я с тобой. Пока Ани нет.

– Найди сапоги, – прошипела Светик, стряхивая с себя липкие пальцы. – И свитер возьми. Мы уходим отсюда.

В ответном взгляде Костика было столько ненависти, что Светик уже представила, как топит его в первом же болоте. Вот как только дойдут до дороги, вот только увидят болото… А в нем Белую Женщину.

Холод ударил в голову, заставил волосы шевелиться.

Страх шел от воды, страх шел от леса. Страх ждал их впереди.

Завыло.

Их гнали отсюда. Точно – гнали. И этот ветер, и проливенный дождь, и даже мокрые палатки – все это было не случайно. Стоило послушаться.

Светик побежала вдоль берега к тропе. Она начиналась за веселыми маленькими елочками. Но это днем они были веселые, когда светит солнце. Сейчас все, даже маленькие деревья, казались опасными. Они тянули мохнатые лапы, хотели схватить, хотели убить.

– Стой!

Крик подогнал. Светик прибавила скорости.

Это все остров. Это все из-за него. Они ему не понравились. Самому острову. Надо уезжать! Скорее уезжать!

– Света! – неслось в спину.

Светик забралась на дюну. Подвернула ногу, скатилась с нее кувырком. Проехалась лицом по песку, напомнила о себе ссадина на губе.

– Ты почему без меня ушла?

Костик стоял рядом, Светик видела его мокрые ноги в сандалиях.

– А ты чего не переобулся? – Светик села, потерла сбитые ладони.

– Я не успел. Ты побежала.

Светик пожала плечами. Чего он не успел? Она его ждала, ждала.

Поднялась:

– Ладно, идем.

– Куда? – Костик схватил ее за руку. Какой-то фирменный у него был захват, из такого не сразу и вырвешься.

– К дяде Лёке. Не мокнуть же всю ночь под дождем.

Костик тут же отпустил руку.

– Это через лес? – знакомо насупил он брови.

В душе Светика вновь поднялось раздражение.

– Нет, блин, через пустыню!

Что-то там себе Костик продумал и снова вцепился в ее руку.

– Только ты не беги. Я ногу натер.

– Давай уж сразу, что у тебя еще случилось? Есть хочешь, промок, ногу натер…

– Еще я хочу спать, – на полном серьезе выдал Костик. – И мне холодно. Мы долго будем идти?

– Всю жизнь! На ходу согреешься. А если встретим медведя, так и сон уйдет.