– Эй, Бен, ты где витаешь?

Но тут Роберт сам присвистнул и возбужденно воскликнул:

– Это же твое изобретение… летающий ящик!..

– Именно, Роберт. О господи! Если эти две штуки объединить! – Франклин вскочил на ноги, и так быстро, что у него вновь закружилась голова. – Робин, я хочу посмотреть на упавший аппарат, и немедленно!

Когда они подошли к летательному аппарату, вокруг него уже собралась толпа, человек сто, всем хотелось его толкнуть или пнуть, словом, каким-то образом прикоснуться к нему. Как Франклин и предполагал, аппарат был сделан из алхимического сплава, не adamantium, но очень с ним сходного, более прочного, если сравнивать со сталью, и легкого, как дерево. Один из воинов, приподняв аппарат, засвидетельствовал тем самым его малый вес.

Франклин с облегчением отметил, что собравшиеся не проявляли агрессии друг к другу: воины Оглторпа и Тайного союза рассматривали диковину, стоя бок о бок.

На земле он мог рассмотреть аппарат значительно лучше. Его конструкция действительно напоминала бумажного змея – одно огромное крыло эллиптической формы. В центре – несколько подвижных панелей, которые, по его представлению, и управляли движением аппарата. Была и небольших размеров кабина из алхимического стекла, внутри ее – стул, под ним, как он и предполагал ранее, шар, в данный момент пустой. Но то, что в нем совсем недавно находился malakus, он даже и не сомневался.

– Оригинально, – признал Франклин, одновременно восхитившись и ужаснувшись.

Какие еще хитроумные штуки могли изобрести маги московитов?

Частично они получат ответ на этот вопрос, потому что пилота удалось захватить в плен. При падении он пострадал, но не сильно. Сильнее ему досталось от воинов маркграфа, подоспевших сюда первыми. Они не намерены были прощать ему гибель своих товарищей.

– Кто он? – спросил Франклин, глядя на пленника.

Пилот был небольшого роста, жилистый, с почти лысой головой. Настоящий кобольд[37].

– Точно не знаем, – ответил Нейрн. – Кажется, он говорит только на языке московитов.

– Что ж, пусть будет так, – сказал Франклин и покосился на Оглторпа.

Маркграф верно понял его взгляд и покраснел. Франклин не стал больше ничего говорить: мудрому и без слов все ясно. А он считал Оглторпа мудрым человеком.

– Какой необычный аппарат, – прозвучал над самым ухом голос Вольтера.

Франклин не заметил, когда француз успел подойти.

– Светлая голова над ним работала, – признал Франклин, – хотя и не для светлых целей. Но с наступлением лучших времен я хотел бы познакомиться с этим изобретателем. Неужели мы всегда будем врагами?

– На твоем месте я отказался бы от подобных мечтаний, – заметил Вольтер. – Твое желание может исполниться, ты получишь ответ на свой вопрос, и он может тебе не понравиться. Умельцев много, но не все они работают на благо человечества.

Франклин кивнул:

– Это верно. Еще говорят, благими намерениями вымощена дорога в ад.

Франклин имел в виду себя: его самые возвышенные помыслы чуть не уничтожили все человечество.

Он продолжал осматривать аппарат, не переставая изумляться, по ходу объясняя Вольтеру принцип его работы. Он заметил, что и чероки с неменьшим вниманием изучают летательный аппарат. Через минуту от них отделился один и направился в их сторону.

Это был тот самый светлокожий парень, который еще раньше привлек внимание Франклина. По мере приближения парня Франклин понял, что он не из племени чероки, хотя был одет и подстрижен на их манер.

– Мне сказали, вы Бенджамин Франклин, маг из Чарльз-Тауна.

– Верно вам сказали.

– Рад с вами познакомиться. Меня зовут Кристиан Готтлиб Прайбер. Я читал ваши трактаты.

– В самом деле?

Парень хорошо говорил по-английски, но с сильным немецким акцентом.

– Да. Правда, не столько научные, сколько о естественной независимости, присущей всему живому.

– Они были написаны так давно. Мне даже удивительно, что они попались вам на глаза.

– Я их читал в то время, когда жил в Старом Свете, до того как прибыл сюда и посвятил себя главному делу своей жизни.

– Стать чероки, сэр? Это главное дело вашей жизни? Если так, то вы заметно преуспели.

– Одежда всего лишь прикрывает тело человека, но не отражает его сути. Я преследую иную цель, и я хотел бы с вами о ней поговорить, если у вас найдется минутка.

– Я очень занят, мистер Прайбер.

– Понимаю, мистер Франклин. Я располагаю сведениями, что вы, англичане, уверены, будто в этой гражданской войне чероки встанут на вашу сторону. Я прибыл сюда сообщить вам, что это не так, и объяснить почему. До моего сведения довели также и то, что вы иностранный дипломат, выступающий от имени своего, – парень снисходительно улыбнулся, – народа. Я поговорил бы с вами сразу же по прибытии, но вас не было среди встречавших меня и моих братьев чероки.

– Приношу свои извинения, – сказал Франклин, совершенно не понимая, что бы все это значило. – Но в тот момент меня никто не назначал дипломатом, и губернатор Нейрн ни чего мне об этом не говорил.

– Я не заводил с ним разговора на эту тему. Честно говоря, я не доверяю ему. Его засылали к индейцам в качестве шпиона, и он был приспешником Черной Бороды. Ваши трактаты о независимости убедили меня в том, что я могу доверять вам. И если вы до начала совета не найдете для меня времени, то, боюсь, мне придется изменить свое мнение о вас.

– Я правильно вас понял, сэр, вы хотите поговорить со мной прямо сейчас?

– Если возможно. Насколько мне известно, делегации аппалачей и маронов на подходе, и времени совсем не осталось.

– Хорошо. Позвольте мне дать распоряжения насчет этого аппарата, и минут через пятнадцать я мог бы с вами поговорить в нашем штабе. Такой расклад вас устроит?

– Вполне. Благодарю вас, сэр.

Парень направился назад к чероки. Франклин посмотрел ему вслед и подумал, как глупо белый человек выглядит в набедренной повязке, чего совершенно нельзя сказать об индейцах.

"Ну и что теперь делать?" – со стоном спросил самого себя Франклин.

Он нашел Томаса Нейрна, который решал, как не допустить, чтобы аппарат, если ему вдруг вздумается, поднялся в воздух и улетел.

– Вы знаете этого Прайбера? – устало спросил Франклин.

– Кое-что слышал о нем. Но когда приехали чероки, не мог понять, он это или нет, – ответил Томас.