Аннет Лундстрём помотала головой.

Когда Хуртиг оставил за спиной русенлундскую больницу и выехал на Рингвэген, услышанное от Аннет начало понемногу оформляться у него в голове.

Подсказки пифии. Нечто, созданное исключительно для этих людей. Правда, которую они изобрели для собственных целей. Для описания этого явления Хуртигу наиболее подходящим выражением казалось “промывка мозгов”.

Хуртиг был уверен, что у Жанетт возникнут какие-нибудь идеи насчет этих подсказок. Остановившись на красный свет, он подумал: как у нее сейчас дела? Когда она позвонила и сказала, что проверит фильм Лундстрёма, ему захотелось оказаться рядом, поддержать ее. Она, конечно, крутая, но насколько крутым надо быть, чтобы не рухнуть под такой тяжестью?

Когда через двадцать минут он открыл дверь кабинета в Государственном управлении уголовной полиции, ответ на его вопрос был написан у Жанетт на лице.

Виктория Бергман бешено строчила в блокноте. Строка за строкой – о своей дочери Мадлен, а София Цеттерлунд сидела рядом и слушала, как шуршит ручка по бумаге.

Слепые глаза внимательно смотрели на Викторию.

– Ты много писала еще подростком. Это все еще с терапевтическими целями?

Как же она устала. Но надо работать дальше. Она понимала, что записывает вещи, никак не связанные друг с другом, но может быть, она отыщет какую-то структуру позже.

– Я просто записываю, – сказала она.

Точно так же она включала карманный диктофон, чтобы записывать свои длинные монологи, а потом пытаться рассмотреть рисунок. Открыть, кто она есть.

– Как я понимаю, ты еще не разобралась с собой, – заметила старуха.

Виктория не слушала ее, но скоро прекратила писать, посмотрела на бумагу и обвела несколько ключевых фраз, после чего отложила ручку.

КАПСУЛОТОМИЯ ДАЛА ПРОТИВОПОЛОЖНЫЙ ЭФФЕКТ.

СУИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ – ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ КОНТРОЛЯ ИМПУЛЬСОВ.

МИР МАНИАКАЛЬНЫХ ИДЕЙ, УКРАШЕННЫЙ РИТУАЛАМИ.

Потом подняла глаза на дрожащую, покрытую морщинами руку Софии, взяла ее и вскоре почувствовала, как возвращается покой.

– Я беспокоюсь за тебя, – тихо сказала София. – Они никуда не делись, так?

– Что вы имеете в виду?

– Девочку-ворону и других.

– Нет… – Виктория сглотнула. – Девочка-ворона и, может быть, Лунатик остались. А других уже нет. Она помогла мне избавиться от них.

– Она?

– Да… Я ходила к психологу одно время. Она помогала мне решать мои проблемы.

Я сама помогла себе, подумала Виктория. Лунатик помог мне.

– Вот как? Психолог?

– Мм. На самом деле она очень похожа на вас. Но, конечно, опыта у нее гораздо меньше.

София загадочно улыбнулась, двумя ладонями довольно крепко сжала руку Виктории, прежде чем выпустить ее и снова пошарить в пачке сигарет.

– Возьмем еще по одной, а больше я курить не решусь. Заведующая – женщина суровая, хотя где-то добросердечная.

Доброе сердце? У кого это доброе сердце?

– Виктория, ты несколько лет назад написала мне, что работаешь психологом. Ты все еще ведешь прием?

Ни у кого сердце не доброе. Земля в сердцах всех людей более или менее каменистая.

– В некотором роде.

София, кажется, удовлетворилась ответом. Она закурила и протянула пачку Виктории.

– Ну вот, – сказала она, – ты очень порадовала старую женщину, но и утомила, я вряд ли выдержу больше. У меня плывет внимание, я забываю сказанное, и мне хочется спать. Хотя новые лекарства, которые мне дают, лучше, с ними я пободрее, чем когда приходили из полиции и спрашивали о тебе.

Жанетт Чильберг, подумала Виктория. София этого не забыла и теперь сделала театральную паузу, словно желая спровоцировать реакцию. Но Виктория ничего не сказала.

– Я тогда чаще сбивалась, теряла нить, – после короткого молчания продолжила София, – но, честно говоря, не настолько часто и основательно, как, видимо, думала та женщина из полиции. Удобно быть старухой, всегда можно притвориться, что впала в слабоумие. К тому же я и правда была тогда рассеянной. Трудно притворяться, когда ты не можешь притворяться или тебе это не нужно.

– Зачем она приходила? – спросила Виктория.

София выпустила еще одно колечко дыма, оно поплыло над столом.

– Искали тебя, разумеется. Эту, которая была здесь, звали Жанетт Чильберг. Я обещала, что попрошу тебя связаться с ней, когда ты появишься.

– Ладно, тогда свяжусь.

– Хорошо… – София с измученной улыбкой опустилась на стул.

Ее тело висело всего в нескольких сантиметрах от потолка. Сверху она смотрела на себя – другую девушку, связанную, измученную жаждой и голодом, в гробу на земле.

Во рту у нее был тонкий шланг, который ей вставили, когда в последний раз меняли скотч; по шлангу поступала пища – то же горькое, суховатое месиво, какое ей давали раньше. Пища, которая только ослабляла ее, антипища. Орехи, семечки и что-то со вкусом живицы, она не знала что.

Но ей теперь было все равно. Она ощущала себя легкой и счастливой.

Со своего места под потолком она осмотрела помещение. У правой стены стоял огромный отопительный котел с системой труб. Кроме котла, здесь была еще лампочка, свисавшая с потолка на длинном проводе. Гладкие бетонные стены, как в тюремной камере. Свет пробивался только из-за верхнего правого угла двери – тонкий слабый лучик, проникавший извне и расплывавшийся на потолке бледным неровным пятном.

Привкус клея во рту. Она ощущала эйфорию, словно находилась внутри ответа на все тайны бытия.

Однажды она пережила нечто подобное – когда курила сдобренный опиумом гашиш: изумительное опьянение, открывшее все двери сознания. А когда она попыталась вербализировать свои переживания, из ее уст излился совершенный бред.

Но она летала и теперь могла логично объяснить, почему это возможно.

Мелкие зверьки вроде мышей и лягушек умеют свободно парить над магнитным полем в лаборатории, и это связано с водой, содержащейся в их теле. Их держит именно вода, вода позволяет им левитировать, а еще нужен сверхпроводящий магнит, чтобы вывести из игры гравитацию.

Она знала, что сама состоит из воды процентов на семьдесят, то есть ее вес намного больше, чем у мелкой зверушки. Значит, под полом помещения должен находиться гигантский магнит – от него, видимо, и исходит жужжание.

Сейчас оно слышалось снова. Никакой это не лифт, теперь она это точно знала.

Из-за мощного магнита вода в ее теле перестала подчиняться законам гравитации, вот почему она может летать. Если бы только она могла проделать дыру в потолке, то улетела бы отсюда.