легче. Благодаря легкому завтраку из сырого сладкого картофеля и хурмы я немного взбодрился, хотя по-прежнему страдал от колючек, веток и острых камней, которые попадались мне в лесу.

Ближе к вечеру я вышел к реке, но в каком месте – трудно сказать. Отдохнув полчаса, пылко помолившись за сохранение собственной жизни, я бросился в воду и поплыл. Выбравшись в очередной раз на берег, я по-прежнему держал курс на север. Продравшись через заросли, я вдруг очутился на пыльной дороге, и глазам моим предстало самое отрадное зрелище. Я увидел двух патриотов в синем, которые волокли украденную свинью!

Позже тем же вечером полковник Макконнелл и его штаб сидели вокруг костра перед его палаткой. Все находились в добродушном расположении духа; кто-то только что рассказал смешную историю о человеке, которого разорвало пополам пушечным ядром. Вдруг нечто, спотыкаясь, вышло к ним из темноты и упало в костер. Кто-то вытянул его за конечность – вроде бы за ногу. Они перевернули создание на спину и осмотрели его – они не были трусами.

– Что там, Кобб? – спросил командир, не беря на себя труд встать.

– Не знаю, полковник, но, слава богу, оно мертвое.

Мертвым оно не было.

Что случилось при Франклине

В течение нескольких дней, под снегом и дождем, маленькая армия генерала Шофилда припадала к земле за поспешно возведенными оборонительными сооружениями в Коламбии (штат Теннесси). Она поспешно отступила из Пуласки, в тридцати милях к югу, и прибыла как раз вовремя, чтобы расстроить планы Худа, который наступал по другой дороге из Флоренса (штат Алабама). Его силы более чем вдвое превышали наши. Он надеялся перехватить нас. Если бы его план увенчался успехом, мы очутились бы в окружении. Однако благодаря нашей скорости он просто занял позицию напротив нас. Он причинял нам много хлопот, но не нападал на нас; в его арсенале имелись другие трюки.

Непосредственно за нами находилась река Дак; по-моему, на ее берегу разместились оба наших фланга. Между ними находился городок. Ночью 27 ноября 1864 года мы снялись с лагеря и переправились на северный берег реки, откуда продолжили отступление в Нашвилл. Там находился Томас. Мы считали, что там безопасно – в той мере, в какой на безопасность можно рассчитывать на войне. Мы ушли вовремя, потому что утром следующего дня через реку в нескольких милях выше по течению переправилась кавалерия Форреста. Враг начал теснить нас к Спринг-Хилл, горе, которая находилась в десяти милях сзади. Отступать приходилось по единственной дороге.

Почему к нам на подмогу не отправили пехоту? Думаю, генерал Шофилд наверняка рассказал бы об этом лучше, чем я. Как бы то ни было, в том месте мы залегли в бездействии на целый день.

На следующее утро – оно выдалось ясным и теплым – в четырех или пяти милях вверх по течению высадилась бригада полковника П. Сидни Поста, чтобы увидеть то, что можно было увидеть. Бригада увидела голову колонны Худа, которая переправлялась по понтонному мосту. Зрелище можно было назвать красивым для тех, кого оно не касалось. Нас оно касалось самым непосредственным образом.

Как офицер, служивший при штабе полковника Поста, я, естественно, наблюдал за происходящим из первых рядов. Наш боевой порядок находился примерно в полумиле от моста, но враги в серых мундирах уделяли нам не больше внимания, чем если бы мы были толпой деревенских жителей. Да и зачем? Достаточно было повернуться налево, чтобы оказаться на линии фронта. Тем временем их ждали более срочные дела, чем необходимость разбить небольшое соединение, которое могло напасть на них разве что из любопытства. Люди Худа со всех ног спешили к Спринг-Хилл. Час за часом наблюдали мы за нескончаемым потоком пехоты и артиллерии, который направлялся в тыл нашей армии. Зрелище было тревожным, однако мы ни на миг не сомневались в том, что благодаря сообразительности наших вестовых все наши войска стремительно движутся к точке соприкосновения. Очевидно, время сражения на Спринг-Хилл уже было определено. Очевидно также, что наша вспомогательная бригада должна была прибыть на место одной из последних. Эта мысль раздражала нас, внушала беспокойство и огорчение. Наши всадники, злые, раздосадованные, ездили туда-сюда за рядами пехоты. Рядовые все чаще меняли положение, переминались с ноги на ногу, без нужды снова и снова осматривали оружие и прибегали к излюбленному средству недовольного солдата, которому хочется выпустить пар: они вслух проклинали облеченных властью. И все то время мы не отводили глаз от завораживающего и зловещего шествия.

Ближе к вечеру нам приказали вернуться. Мы узнали, что на Спринг-Хилл, на встречу с тремя закаленными корпусами Худа, отправили лишь одну дивизию Стэнли в количестве четырех тысяч человек, хотя в нашем распоряжении находились пять пехотных дивизий вместе с батареями, общей численностью в двадцать три тысячи человек! Вопрос о том, почему дивизию Стэнли немедленно не уничтожили, по-прежнему вызывает споры. Худ, который явился к месту сражения рано, заявлял, что отдал все необходимые приказы, но тщетно добивался их исполнения. Читем, который командовал его ведущим корпусом, утверждал обратное. Несомненно, прославленные командиры по-прежнему спорят, возлежа на постелях из златоцветника и дикого лука на Елисейских Полях. Нам же достоверно известно одно: Стэнли вытеснил Форреста и успешно удерживал перекресток дорог в боях с дивизией Клеберна, единственной пехотной дивизией, которая на него напала.

В ту ночь, пока все мы – пехота, артиллерия и обозы – осторожно двигались по дороге, в полумиле от нее залегла вся армия конфедератов. В ночи алели вражеские костры – они уходили в бесконечность. Казалось, до них совсем близко, рукой подать. Мы отчетливо видели фигуры врагов у костров; они готовили ужин – зрелище настолько невероятное, что многие солдаты, принимая их за своих, подходили к кострам и не возвращались. Через каждые несколько сотен ярдов мы проходили мимо неподвижных всадников у обочины дороги. Нам приказано было молчать – напрасная предосторожность; мы не смогли бы заговорить, даже если бы хотели, так как слышали биение собственных сердец. Но Господь хранит глупцов, и одной из Его защитных мер становится глупость других глупцов. К рассвету последние наши фургоны беспрепятственно миновали то судьбоносное место, а голова колонны вошла во Франклин, в десяти милях впереди. Несмотря на отдельные кавалерийские атаки на обозы и арьергард, к полудню все благополучно добрались до Франклина, и из тех, кто еще не засыпал на ходу, сформировали неплотную линию обороны вокруг городка.

Франклин расположен – точнее, располагался в то время; не знаю, как обстоят дела сейчас, – на южном