— Он приказал пажу отравить пыль, — сказал я маркизу. — И сослался при этом на приказ короля. Теперь дело за вами, ваша светлость.

9

Блиффмарклуб Скойрик Туту вышел на помост, пять раз ударил в дощатый пол посохом, после чего объявил:

— Высокой чести удостаивается знатный иностранец Гурривегг!

Стоявшие по обе стороны трона придворные отвесили в мою сторону уважительные поклоны. Я поискал взглядом маркиза Стальда. Его не было на месте. С одной стороны, его отсутствие меня успокаивало, с другой — я чувствовал себя не в своей тарелке. В конце концов, я не мог в точности предсказать, как именно отреагирует король на наши действия.

Я бросил взгляд на графа Икплинга, ради разоблачения которого все и было затеяно. Граф выглядел спокойным, даже безмятежным. В мою сторону он взглянул лишь однажды. Но в этом единственном взгляде я увидел торжество. Злорадная улыбка скривила на мгновенье его тонкие губы. Горртаторр тотчас отвернулся.

Меж тем придворные отошли к стенам, я остался один посреди пустого пространства. В зал вошел Клофт Флерик с ведром и метелкой. Не глядя на меня, он принялся посыпать пол пылью, тщательно разравнивая ее метелкой. Через несколько минут от моих ног к подножию трона тянулась широкая дорожка светло-серой пыли. Клофт ушел, так ни разу и не посмотрев на меня. Я отметил, что юноша был очень бледен.

В душу мою закрался страх, когда, взглянув на пыль под ногами, я вспомнил, что она содержала немалую толику смертельного яда. Но делать было нечего.

Стараясь выглядеть именно так, как ожидалось, — то есть иноземцем, которому выпала высочайшая милость, я вышел вперед и низко поклонился. В тот момент, когда я уже опустился на колени, чтобы приступить к церемонии, рядом с королем появился Кайлиш Стальд, и я вздохнул с облегчением. Его величество нахмурился и поднял вверх руку, останавливая действо. Я поднялся на ноги. По рядам придворных пробежал еле слышный шорох. Все были взволнованы внезапным нарушением правил и с тревожным любопытством ждали продолжения.

Блиффмарклуб склонился к королю, дабы выслушать распоряжения его величества, после чего выпрямился и выступил вперед, к самому краю помоста.

— Его небесное величество Лаггунту, единственный и непобедимый властитель подлунного мира, — торжественно заговорил он, — отказывает иноземцу Гурривеггу в чести лизать пыль у подножия своего трона!

Я ожидал этих слов и с трудом сдержал вздох облегчения, в то время как придворные, стоявшие рядом и бросавшие ранее на меня завистливые взгляды, разом отшатнулись от меня, и я второй раз в продолжение нынешней церемонии оказался в одиночестве.

Лишь один человек, казалось, не мог сдвинуться с места. Внезапная немилость короля, обрушившаяся на мою голову, явно смешала горртаторру все карты. Он растерянно переводил взгляд с меня на обер-гофмейстера Туту; последний же, выдержав небольшую паузу, продолжил:

— Иноземец Гурривегг разочаровал его величество. И поскольку истинную его цену помог узнать граф Болгоральг Икплинг, его величество милостиво соизволил приказать: высокая честь лизания пыли у подножия трона будет оказана именно ему — его светлости графу Болгоральгу Икплингу, верному слуге короны! И немедленно!

Тотчас раздались пронзительные звуки труб, и все придворные склонились в поклоне перед облагодетельствованным графом.

На побагровевшем лице его обозначилась мучительная внутренняя борьба. Но я не сомневался, что он примет свою участь. Отказ от королевской милости без объяснений означал бы величайшее оскорбление величества. Объяснение же означало признание в замышлении убийства. Я почти не сомневался в том, что граф предпочтет уйти из жизни не жестоким убийцей, но жертвой монаршего гнева, что само по себе считалось весьма почетным.

Западня захлопнулась. Лицо графа стало спокойным. Он почтительно поклонился королю и слегка охрипшим голосом поблагодарил Лаггунту XII за милость. После чего опустился на колени, затем встал на четвереньки и медленно пополз к трону, собирая по дороге языком пыль, тонким слоем насыпанную расторопным пажом Клофтом Флериком.

Икплинг двигался медленно, в полной тишине. Придворные следили за ним. Король молча смотрел на приближавшегося к трону горртаторра. Лицо его было бесстрастным. Я поразился его выдержке — ведь с каждым мгновеньем к его величеству приближался его возможный убийца. Что у него на уме? Не спрятано ль в его одежде оружие? Что если он, оказавшись вблизи трона, бросится на короля?

Разумеется, напасть на короля было бы верхом безумия, но от загнанного в ловушку убийцы можно ожидать всего.

У подножия трона граф остановился. Король жестом велел ему подняться. Горртаторр тяжело поднялся и встал по левую руку от монарха. Его лицо было обращено к придворным, стоявшим у стен. Видно было, что он кого-то ищет глазами. Когда взгляд Икплинга остановился на мне, граф криво усмехнулся. От этой усмешки мне стало не по себе — я видел уже не преступника, а обреченного человека. Через несколько часов он будет мертв — и граф это знал.

Ко мне подошел Кайлиш Стальд.

— Был момент, когда меня охватил страх, — признался он. — Когда я сказал его величеству, что пыль отравлена, король, по-моему, не услышал. А вы уже стояли на коленях. Еще мгновенье… — он покачал головой. — Только когда я сказал, что у нас есть доказательства вины горртаторра и что можно все проверить прямо сейчас, его небесное величество остановил церемонию… — Маркиз повернулся в сторону горртаторра и некоторое время наблюдал за тем, как придворные один за другим подходили к горртаторру и молча отвешивали ему низкие поклоны. Граф Икплинг также молча кланялся в ответ.

Зазвучали трубы в знак окончания торжественного приема. Блиффмарклуб сопроводил короля во внутренние покои. Следом из зала вышел граф Икплинг в сопровождении двух стражников.

— Могу ли я встретиться с графом? — спросил я.

— Ни в коем случае! — воскликнул тумблум. — Всякий раз я забываю, что вы — иноземец, не знакомый с законами и обычаями. С тем, кто был удостоен высочайшей милости, можно беседовать лишь на следующий день.

— Почему? — удивился я.

— Потому что никто, кроме доверенных лиц, не знает, не была ли высочайшая милость на самом деле казнью. В этом случае, общаясь с преступником, вы выражаете ему свою поддержку. Следовательно, вас тоже следует казнить. Нет-нет, только на следующий день. Когда все станет ясно.

Я не мог не подивиться разумности обычая, хотя и сожалел о невозможности в последний раз поговорить с преступником.

Испросив позволения откланяться, я отправился в покои, которые блиффмарклуб определил для моего пребывания во дворце. От всего происшедшего я чувствовал сильнейшую усталость и, растянувшись на кровати, почти мгновенно уснул.

Разбудил меня Кайлиш Стальд. Он поздравил меня