– Здравствуйте, Валерий Леонидович, – сказал, подходя, Володя.

– Здесь это самое уместное приветствие, – заметил тот и тоже поздоровался.

– Это мой начальник полковник Гуров, – представил Льва Никитин.

В ответ Самойлов просто бесстрастно кивнул, а вот Гуров, взглянув в его холодные светло-голубые, похожие больше на две льдинки глаза, почувствовал себя неуютно, что случалось с ним крайне редко.

– Я вот хотел положить, но… – смущенно заговорил Володя.

– Ничего страшного, господин капитан, вы их оставьте, я сам потом положу, – успокоил его Валерий Леонидович.

– А еще Женя просил им передать, что он сам к ним скоро придет, – добавил Никитин.

– Конечно, придет, – уверенно заявил Самойлов.

Никитин и Гуров постояли, глядя на памятники, и у Володи невольно вырвалось:

– Как Женя на отца похож! Только Владислав здесь гораздо моложе. А у вашей сестры такое милое, доброе, открытое и счастливое лицо.

– Это была одна фотография, которую я просто разделил, вот теперь и получается, что они смотрят друг на друга. Я их сам снимал незадолго до того, как Славу из университета отчислили и он в армию попал. Они тогда были так счастливы, – объяснил Валерий Леонидович.

Никитин еще немного потоптался рядом с Самойловым и пробормотал:

– Ну, мы пойдем!

– Да-да! Конечно! – кивнул ему Валерий Леонидович.

– Мы здесь побродим, посмотрим, может, еще вернемся, – добавил Гуров.

Он и Никитин пошли в глубь кладбища, а Самойлов, внимательно посмотрев им вслед, неодобрительно поджал губы, а потом, отойдя в сторону, достал из одного кармана сотовый, из другого – бумажник, и, найдя там визитку, набрал номер:

– Ярик! Ты понял, кто это?.. Нет, со мной все в порядке! Но вот тут московские менты по кладбищу бродят, как бы не случилось чего.

Разложив все опять по карманам, он повесил через плечо небольшую сумку и, бросив рабочим:

– Я скоро вернусь, – тоже пошел в глубь кладбища, но не следом за Гуровым и Володей.

А те шли медленно – дорога-то незнакомая, вот Гуров и искал какие-то только ему известные ориентиры. Да они, даже если захотели бы, не смогли бы продвигаться быстро, потому что в этой старой, заброшенной части кладбища вовсю разрослись кусты и деревья, так что пробираться приходилось, словно через лесную чащу. Узкие проходы между оградками могил заросли высокой травой, и они несколько раз чуть не упали, споткнувшись о незаметные под ней корни деревьев или просто оставленные кем-то предметы, которые под тяжестью собственного веса частично погрузились в землю. У Никитина не раз появлялось ощущение, что за ними кто-то наблюдает, он останавливался, оглядывался, но что можно разглядеть в этой чащобе? Наконец, не выдержав, он поделился своими опасениями с Гуровым, который, как ни странно, его поддержал – у него тоже было такое чувство, что его словно в прицел рассматривают.

– Ничего, Володя, сейчас уже до места дойдем – нам немного осталось, а там сориентируемся, что делать. Ты пистолет взял?

– Нет, так в сейфе и лежит, вы же ничего говорили, – пожал плечами Никитин.

Гуров мысленно застонал – он перехитрил сам себя, и теперь следовало очень быстро найти выход из положения, потому что один его пистолет на двоих – это не выход, это тупик. Можно было, плюнув на все, просто вернуться обратно, а уже позже приехать сюда с группой и все забрать. Но вот Сафронов! Не то чтобы Гуров ему не доверял, но его смущали излишне фамильярные, на его взгляд, отношения генерала и бывших «братков», которые, в случае чего, очень быстро могли стать уже и не бывшими, так что компромат вполне мог попасть им в руки, чего Гурову после пережитого от них унижения совсем не хотелось. Да и родственные связи Сафронова и Порошина тоже говорили о том, что и видеокассета, вместе с покрывалом с того дивана и документами, тоже могут просто испариться. Нет уж! Закон или есть, или его нет. Но следовало максимально обезопасить Никитина, которого он… Именно он! Сейчас подставил, не предупредив, чтобы тот взял с собой пистолет. Он, который учил его, что никогда нельзя поддаваться эмоциям, теперь сам, донельзя обозленный на «братков», совершенно упустил это из вида. Ну, что ж! За свои ошибки и отвечать надо самому! Гуров, стараясь сделать это незаметно, достал из наплечной кобуры пистолет и засунул его впереди за пояс.

– Володя! В случае опасности, просто отпрыгивай в сторону и, как хочешь, но откатывайся подальше! А потом – ходу! А когда окажешься в безопасности, звони в Управу или просто по ноль-два. Это единственное, чем ты, безоружный, можешь мне помочь! И повторяю: не бросайся спасать меня! Я сам со всем разберусь! Ты меня понял? – Никитин твердо, не отрываясь, смотрел ему в глаза. – Капитан Никитин! Вы поняли приказ?

– Так точно, господин полковник! Все понял, – ответил Володя.

– Тогда пошли дальше!

Наконец они оказались возле старого, с облупившейся краской, местами проржавевшего железного памятника – простого невысокого обелиска со скошенным верхом. На табличке еле-еле можно было разобрать, что там покоится какой-то человек по фамилии Митрофанов.

– Это случайно не отец той Лены Митрофановой? – спросил Володя.

– Да, это он. Вот под ним-то все и лежит, – объяснил Гуров. – У меня с собой два больших пластиковых пакета, мы с тобой его поднимем, все переложим в них и поставим памятник на место, а когда вернемся в город, отправим посылкой в Москву. Это будет самое надежное.

– Лев Иванович! Поднять-то его несложно, только вы посмотрите, как он в землю ушел. Вряд ли его кто-нибудь трогал с тех пор, как установили, – с сомнением проговорил Володя. – Но, раз вы говорите…

– Вот и давай не будем время терять, – предложил Лев.

Они взялись за памятник и стали, немного раскачав, тянуть его вверх, когда возле них на землю упала большая сумка.

– Замри! – раздался хрипловатый мужской голос с нескрываемыми издевательскими интонациями. – Очень я люблю эту детскую игру! Люди такими смешными и нелепыми становятся! А ручонками сучить не советую.

Гуров с Никитиным повернулись на голос и увидели только мужской силуэт в камуфляжной форме, потому что солнце било им прямо в глаза, – мужик был профессионалом и вел себя грамотно.

– Уж не Виктор ли Коршун это? – спокойно поинтересовался Гуров, прикидывая, за сколько секунд он сможет выхватить пистолет и выстрелить в сторону противника, чтобы, нет, не попасть – солнце не даст нормально прицелиться, а просто отвлечь того и дать Володе возможность скрыться.

– Собственной персоной, – подтвердил мужчина. – И мысли дурные ты, ментяра, из головы выкинь – я же мастер спорта по стендовой стрельбе, по вам не промахнусь.

– И как же ты меня вычислил? – спросил Лев, чтобы выиграть время и немного усыпить бдительность бандита.

– Время тянешь? – рассмеялся тот. – Напрасно. Здесь вам никто не поможет. И найдут вас еще очень не скоро! Но объяснить могу – как же последнее желание приговоренного к смерти не выполнить? Это грех! Я же сразу понял, что ты «компру» искать будешь, вот и следил за тобой. А уж когда ты в нору нырнул, сразу понял, что ты на след вышел. Правда, выходов из нее восемь, чего ж мне от одного к другому метаться? Проще тебе на хвост сесть. А как только «ментенка» твоего за рулем панкратовского «жигуленка» увидел, так и понял, что «в цвет вышел».