на цепях, и хотела Илью Муромца чтоб пришибить тою подворотнею на воротах, а отца своего освободить из неволи. И как |115| Илья Муромец в вороты едит, и она тое подворотню пустила, и не захватила, и опять тот час подхватила, а она была силная богатырка.3 И усмотрел Илья Муромец, что она сидит на верее и подхватывает подворотню; оборотяс ударил ея шелепугои подорожною так силно, что от тое вереи отлетела на двенатцать сажен, а сам заворотил свои доброи конь и поехал |120| з двора. И говорит Соловью разбоинику: «Спасиба, Соловеи разбоиник, на твоеи перепутнои чаре; вина я у тебя не пивал, а в голове зашумела! А вы, Соловьята, ежели не привезетя своих Соловьиных пожитков в славнои Киев град, и я к вам приеду, то всем вам, старому и малому, смерти не миновать, все умрете злою смертию от моего острого меча». И поехал ко славному |125| граду Киеву.

И как приехал в Киев град, проезжает прямо на княженетскои двор, и пустил своего коня богатырского среди двора кнеженетского, и никому коня не приказывает,4 и к яслем не привязывает. И тому все слуги кнеженетския дивуютца: «Что за мужик приехал на наш двор и никому коня |130| не приказывает и не привязывает?» Илья Муромец пошел в церковь соборную. Молится он богу по писанному и на все четыре стороны покланяется, а особливои поклон отдает князю Владимеру и княгине Апраксине королевишне; и стал молитца по писанному.

И увидел князь Владимер такова приезжева человека, и послал спросить: |135| откуда приехал и как ево имя. И стояли с князем два министра — могучия богатыри Алеша Поповичь да Добрыня Никитичь. И кинулса Алеша Поповичь, и стал спрашивать неочестливо, и очень он пересмешлив был: «Как тебя зоут, и чеи ты, и что за мужик, и откуда ты приехал?» Ответ держит Илья Муромец: «Алеша Попович, бабья б..., пересмешища! |140| Пришли полутче себя и повежливея». И Алеша Поповичь пошел прочь от него со стыдом, и пришел х князю Владимеру, ответу никакова не дает. И князь Владимер спросил: «Алеша, ходил ли ты спрашивать приезжева человека и што он тебе сказал? Кто он таков?» Ответ держит Алеша: «Приехал, государь, какои та мужиченка, и я ево спрашивал, и он мне |145| ответу не дал; толко, государь, меня пред народом обезчестил». И как Владимер догадалса, что он спрашивал нечестию, и послал другова министра, Добрыню Никитича, и велел спросить вежливо. И Добрыня Никитичь пришел к Ылье Муромцу, и стал спрашивать очесливо: «Прислал до вас князь Владимир, приказал вас спросить: откуда ваша милость приехал |150| и которова города уроженец, и как тебя звать по имени и по отечеству?» Ответ держит Илья Муромец: «Государь Добрыня Никитичь! Донеси великому князю Владимиру: зоут меня Илюшкою, а по отечеству Иванов сын, уроженец я города Мурома, села Карачарова; а приехал я нарочно в славнои Киев град богу молитца, а князю Владимеру об[ъ]явитца». |155| И Добрыня Никитичь пришел и об[ъ]явил князю Владимиру: «Сказываетца Ил[ь]я Муромец сын Ивановичь, а уроженец города Мурома, села Карачарова; а приехал нарочно во славнои Киев град богу молитца, а тебе, князю Владимиру, об[ъ]явитца».

И князь Владимер веры неимет, что эта силнои богатырь Илья Муромец. |160| И как отошла божественная литоргия, пошли все из церкви вон, Илья Муромец дождалса князя Владимира, и как он пошел из церкви и со княгинею Апраксинои королевишнои, — и подошел х князю, и поклонилса, и похристосывалса, и подарил их теми яичками, которыми ево подарили князь киберскои и воевода черниговскои. И князь Владимер, |165| смотря на те яицы, и спросил у своеи княгини: «Что у тебя на яицу написано?» И она ему ответствовала: «Написана на яице мудреная вещь, чему статца не можно».

И князь Владимер от обедни всех стал звать князеи и бояр, и силных могучих богатыреи к себе в полаты белокаменныя, и стал князь подносить |170| всем по чаре зелена вина, и пришед поднес Илье Муромцу. И зговорит Илья Муромец: «Государь князь Владимер! Слеи мне чары две или три во едино место, а мне этои чарои нечем и рот полоскать». И князь Владимер налил кубец в полведра, и поднес Илье Муромцу. Илья Муромец выпил, и поклонилса, и стал говорить: «Великии князь! Я таперь по милости |175| твоеи сыт и пьян, толко у меня товарыщь не сыт и не пьян». И князь Владимер спросил: «А кто твои товарыщь?» — «А мои товарыщь — доброи конь». И услышал эта Алеша Поповичь, и выскочил ис полат белокаменных, и насыпал пшеницы доброму коню богатырскому, и привезал и своего коня, и говорит к себе: «Ежели богатырскои конь не припустит наших лошадеи, |180| то премои конь богатырскои». А Ильи Муромца конь втиралса помаленку, и втерса, и хватил коня Алеши Поповича, и убил до смерти. И Добрыня Никитичь насилу отъхватил своего коня; и никому не сказали о том, что убил богатырскои конь коня Алеши Поповича.

И князь Володимер еще не уверяетца, что он — силнои могучеи богатырь. |185| Сажал всех за столы за дубовыя, за скатерти за браные, за ествы сахарные, и все богатыри сели по своим местам, а Илье Муромцу князь Владимер приказал выбрать место, где похочет. И все изведывает силы ево Муромцовои, и не чает ево, что он силнои могучеи богатырь, для тово велел ему выбирать место между силных богатыреи. А Илья |190| выбрал5 креслы, что ни лутчия, подле князя Владимера и стал на них садитца: и те богатыри не стали на свои места пускать, а он пожал с конца и до другова конца инова богатыря между кресел мертвова и поломал все решетки железныя. И князю Владимеру все это в досаду не кажетца, все эта приемлет за великое щастие, что такои силнои могучеи богатырь |195| в славном Киеве граде проявляетца.

И еще хочетца князю Владимеру Илью Муромца — изведать силу ево. Выгленул в окошко и увидел доброва коня богатырского — ест пшеницу белоярую. И закричал конюхам своим: «Налеите сыты медвянои и выпустите моих княжих лошадеи, и как богатырскои конь не припустит моих |200| лошадеи?» И конюхи налили сыты медвянои коню богатырскому, и выпустили и княжих лошадеи, и богатырскои конь втерса между ими помаленку, и хватил коня княжева, что ни лутчева, и схватил с него шкуру долои. И закричал князь Владимир конюхам, чтоб последних конеи ево не побил богатырскои конь, велел