видимся друг с другом, и всё в порядке. Если не наполнено большим напряжением. Но я справляюсь с этим, потому что он не склонял меня ни к чему, кроме вежливых, мы-знаем-друг-друга флюидов.

Я взяла его руку в свою и сжала её, не нуждаясь в повторном сочувствие. Он знал, что мне было грустно из-за него, и это ничем не поможет.

— Чем ты занимаешься за пределами этого места? Как я могу этого не знать? — спросила я, меняя тему на него.

— Я шпион.

— Очаровательно. — Я преувеличила значение этого слова, как будто была по-настоящему шокирована.

Он лишь со смехом покачал головой, прежде чем повернуться ко мне.

— Ладно. А теперь расскажи мне, где ты познакомилась с этим парнем.

Я уставилась на него, взвешивая свои шансы дойти до двери и надеясь, что он забудет об этом до того, как увидит меня снова. Вероятно, ничтожные. Но это ведь Джексон. У нас завязалась дружба без осуждения. Если и был кто-то, кому я могла рассказать, так это он.

— Он мой преподаватель, — пробормотала я, но, судя по его широко раскрытым глазам и открытому рту, он прекрасно меня расслышал.

— Да. Иди. Ты.

— Он увидел меня здесь, — сказала я, прежде чем передумала. Может быть, я умирала от желания поговорить об этом, и теперь, когда Джексон знал, я могла снять некоторые из этих признаний со своей груди. — До того, как он узнал, что я его ученица. Но даже когда он узнал, он всё равно приходил. Я не знала этого, и мы стали друзьями, и я просто… он мне просто слишком понравился, чтобы злиться на него за то, что он не сказал мне.

— Да. Иди. Ты, — снова проговорил Джексон.

— Ты говоришь, как гламурная девица. — Он тряхнул своими воображаемыми волосами, и мы рассмеялись, но потом он просто уставился на меня. — Ладно. Продолжай лекцию о том, что я делаю не так, и насколько всё это неправильно.

Его плечо приподнялось в пожатии, и он притворился, что застёгивает губы на замок. Однако он сломал его, сказав:

— Просто будь осторожна.

Я хотела сказать, что осторожна, но в глубине души знала, что это не так.

Быть осторожной — значит не встречаться со своим профессором. Не ласкаться в его кабинете. Я всё равно открыла рот, чтобы солгать, когда вошла Шарлотта.

— Оклин! — она произнесла моё имя с преувеличенной улыбкой, и я поняла, что она чего-то хочет.

— Да, Шарлотта?

— Может быть, ты, вероятно, надеюсь, захочешь, прикрыть мои последние три часа в баре? Мой парень рано прилетает в город, а я надеялась встретить его в аэропорту.

— У тебя есть парень? — спросил Джексон потрясённо.

— Не у всех из нас тут фобия отношений.

— Это не фобия.

Я вмешалась, прежде чем их подшучивание успело стать ещё более ожесточённым.

— Конечно, Шарлотта. Я же должна каким-то образом зарабатывать деньги.

— Спасибо, спасибо тебе! — она подошла и обняла меня. — Я уйду отсюда через пятнадцать минут. Всё нормально?

— Да, я просто немного отдохну и встретимся там.

Она завернула за угол, и Джексон тоже пошёл. Его ждал клиент. Как только я осталась одна, рядом со мной зазвонил телефон.

— Привет, Кэл.

— Приходи поужинать со мной, — сказал он первым делом. — Я сходил в продуктовый магазин и хочу кое-что для тебя приготовить.

Это прозвучало так мило, и, если бы он позвонил десять минут назад, мой ответ, возможно, был бы другим.

— Я не могу. Мне жаль, потому что я правда этого хочу.

— А почему нет?

Я помолчала, взвешивая варианты возможной лжи, но я не хотела лгать ему.

— Я работаю.

— О, — сказал он после долгой паузы. — Ты почти закончила?

— Не-а, у меня ещё осталось несколько часов.

— Отпросись, — предложил он, надеясь, что его тон звучит мягче.

— Кэл, я не могу. Мне нужны деньги, если я хочу есть и при этом платить за обучение.

Мои щёки залил жар, мне было неловко признаваться в том, какие сильные проблемы я испытывала с деньгами перед кем-то гораздо более искушённым, чем я.

— Хорошо, — произнёс он, в его голосе не было никаких эмоций.

— Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя виноватой из-за этого.

— Послушай, Оклин. Я стараюсь не думать о том, что ты там работаешь, но в итоге это всё, о чём я думаю. Я забочусь о тебе. Больше, чем следовало бы, и я собственник. Не знаю, как с этим справиться, потому что всё, о чём я могу думать, это о том, что я больше не хочу, чтобы ты там работала. Я не хочу, чтобы кто-то ещё получал часть тебя.

Его слова вызвали во мне бурю эмоций. Волнение от того, что он так относился ко мне. Что он думал обо мне так часто, как признался в этом. Однако, у меня также сжался желудок, и раздражение сильнее разогнало мою кровь. Особенно когда его слова — которые должны были быть милыми и мягкими — прозвучали вперемешку с его собственным раздражением. Означало ли это, что он не хотел испытывать ко мне подобных чувств? Что они его беспокоили?

— Я понимаю, Кэл, — ответила я, пытаясь проявить понимание. — Это не какая-то выбранная карьера, которой я умираю от желания заниматься. Мне нужны деньги, и это лучший для меня вариант.

— Большинство студентов, как правило, работают в кофейнях, — пробормотал он.

Я стиснула зубы, сдерживая свой язвительный ответ, не желая спорить с ним. Я понизила голос и попыталась изобразить спокойствие, которого не чувствовала.

— Это несправедливо, и ты это знаешь.

Последовала долгая пауза, и я начала думать, не повесил ли он трубку.

— Знаю, что это так, но от того, что ты там, мне не становится легче.

— Что ж, извини, но мне нужно нечто большее, чем минимальная зарплата и минимальная поддержка с обеих моих студенческих должностей помощников. Мне жаль, что моя жизнь нелегка для тебя, — огрызнулась я, проигрывая битву со спокойствием. — Мне тоже нелегко.

— Я просто хотел бы, чтобы ты работала где-нибудь ещё, кроме «Вуайериста», где странные мужчины не могли бы пялиться на то, как тебя трахают.

— Довольно интересно это слышать от человека, который был членом «Вуайериста» так долго.

— Это другое.

— Нет, не другое.

Телефонный разговор выходил из-под контроля, и наши слова, казалось, зашли слишком далеко. К счастью, я была спасена от очередного ответа, когда Шарлотта завернула за угол.

— Послушай, мне нужно идти.

— Оклин.

— Что, доктор Пирс?

Он хмыкнул, как будто звонок по телефону был для него физическим ударом.

— Мне жаль.

— Хорошо.

Я повесила трубку, прежде чем он успел