Огромное значение имела борьба с инфекциями. Поначалу в Афганистане от инфекционных болезней погибало больше людей, чем от боевых действий. Дизентерия, гепатит, амебиаз, различные лихорадки, малярия и прочее косили не только солдат, но и офицеров, не исключая высшего командования. Все мы чем-то переболели. С этим приходилось бороться не менее напряженно, чем с моджахедами. По-настоящему сумели справиться с этой бедой только при Громове. При нем была введена в постоянное употребление знаменитая таблетка глукамевит, которая предотвращает различные формы кишечных заболеваний. Если командиры следят за тем, чтобы три раза в день солдаты принимали эту таблетку, то гарантированно никто не подхватит кишечную инфекцию. Появилось много других препаратов, разработанных нашими военными медиками, которые были введены в снабжение и довольствие военнослужащих.

Проверено, что иммунитет людей, временно пребывающих в Афганистане, терялся примерно через полтора года, поэтому роль витаминов, свежих продуктов была необыкновенно высока. Консервированная пища разрушает иммунитет. Мы очень серьезно следили за разнообразием питания, снабжали армию свежими продуктами и цельным молоком, которого вы сейчас в московских магазинах не найдете. Даже коров держали, хотя сено для них приходилось завозить самолетами. У нас в полку связи имелись три коровы и лошадь. Командовала ими замечательная женщина по имени Валя. К великому сожалению, она погибла. Спасала своих коров, которые забрели на минное поле, и подорвалась.

Еще одно важное и печальное дело, которому Борис Всеволодович уделял много внимания, — это отправка в последний путь наших гвардейцев.

Самолеты с цинковыми гробами называли «черными тюльпанами». У меня в документах это похоронное ведомство значилось как контрольная группа. Контрольная группа имела свои пункты, куда доставлялись погибшие военнослужащие, там работали судмедэкспертиза, мастерские по запайке цинков, изготовлению гробов. На этих пунктах трудились солдаты, и работа у них, сами понимаете, была очень тяжелая, нередко прибывали расчлененные трупы, которые нужно было собирать и сшивать, делать все необходимое, чтобы привести погибшего в надлежащий вид. На такой работе долго не выдержишь.

Кроме того, контрольная группа следила, чтобы было как можно меньше безвестных потерь, максимально уменьшала их количество.

Существовал жесткий приказ Верховного — в течение семи дней погибший должен быть доставлен на родину и передан родственникам.

На всех аэродромах у меня были пункты, где этот печальный груз оформлялся и с сопровождающими отправлялся на родину.

Медицина. Главная забота командующего. Восемь инфекционных госпиталей. Один госпиталь особо опасных инфекций и Центральный госпиталь в Кабуле.

Медицине Борис Всеволодович уделял особое внимание. Каждый праздник он обязательно посещал какой-нибудь госпиталь. Там проводил награждения, выдавал подарки. Раненые и больные люди видели своего командующего и знали, что о них помнят.

Начальники госпиталей остались друзьями Громова. Многие и сейчас работают с ним. К примеру, Андрей Андреевич Люфинг, он помощник губернатора, или Юрий Викторович Немытин — советник губернатора, начальник Красногорского госпиталя.

От медиков в Афганистане зависело очень многое.

— Я приехал в Афганистан в 1985 году, — вспоминает Юрий Викторович Немытин, начальник медицинской службы 40-й армии. — С Борисом Всеволодовичем Громовым нас особенно сблизило то, что мы оказались земляками. Мои родители и его семья проживали в одном городе — Саратове.

Общение с Борисом Всеволодовичем очень помогло мне разобраться в той ситуации, которая сложилась в Афганистане к 1985 году.

Обстановка была непростая по нашей медицинской линии, особенно в смысле инфекционных болезней, ощущалась большая нехватка госпитального фонда. Он эту ситуацию прекрасно понимал и, будучи работником Генерального штаба, очень помог нам сформировать новые медицинские учреждения, новые направления. Его участие в создании центрального госпиталя неоценимо. Без него мы не смогли бы так быстро разделить терапевтический и хирургические потоки, что очень важно для своевременного оказания помощи раненым. С его поддержкой мы смогли в кратчайшие сроки завершить строительство из модулей терапевтического корпуса на 150 коек. В результате большая часть больных и раненых теперь оставалась в 40-й армии, пополняя боевые части опытными, обученными солдатами и офицерами, каждый из которых, можно сказать, стоил нескольких новобранцев.

Как формировалась медицинская служба в 40-й армии?

К 1985 году боевые действия достигли большой интенсивности и в дальнейшем только нарастали. Принимались меры для улучшения медицинской службы, наши доклады всегда находили поддержку. В эти годы мы были на Гератском направлении, туда были выдвинуты 1-й и 112-й мотострелковые полки. Туда же был переведен и медицинский взвод. В течение трех месяцев мы его развернули и оснастили операционными и реанимационными отделениями. То же самое было сделано в интересах всего Шиндандского направления, где в кратчайший срок, за полтора года, мы выстроили инфекционный госпиталь. Как бы ни велась профилактика актуальных инфекций для Афганистана, заболеваемость носила весьма интенсивный характер. Гепатит «А», малярия, паратифозные инфекции — все эти болезни мы могли лечить в Шиндандском инфекционном госпитале.

Понимая, что жизнь людей зависит от своевременного оказания помощи, мы получили возможность дополнительно укомплектовать штат отделений интенсивной терапии и реанимации с операционными блоками для инфекционных больных. Поэтому ситуация со своевременным оказанием медицинской помощи сразу и намного улучшилась.

Бориса Всеволодовича мы все провожали с большим сожалением, когда он уезжал командовать армией в Гродно. Зато сколько было радости, когда он вернулся на смену Виктору Петровичу Дубинину. Мы понимали, что тут будет полная преемственность. Особенно это порадовало меня, потому что я в то время был уже начмедом армии и мне предстояло работать с замечательным командиром.

Можно сказать, что выбор, сделанный Генеральным штабом, а он всегда непростой (трудно найти достойного человека на столь ответственный пост), оказался очень удачным. Армия начинала готовиться к выходу на родную землю, и руководить этим сложным процессом мог человек, обладающий не только военным талантом, но и большой политик и дипломат. Необходимо было совершенно в новых условиях выстраивать отношения и с правительством Афганистана, и с его армией, и в то же время с моджахедами, без чего немыслимо было бы вывести армию без потерь.

Нами, военными медиками, совместно с Борисом Всеволодовичем, была разработана новая медицинская концепция по созданию групп усиления для медицинских батальонов и рот, которые являлись базовыми для проведения операций. Для армейских операций — своя концепция. Цель — максимально сократить срок оказания медицинской помощи во время и сразу после боя.

Классическая схема такова. В роте — санинструктор. В батальоне — фельдшер. В полку — врач. В дивизии — медицинский батальон. В армии — уже полный набор госпиталей. То есть прежде чем попасть в госпиталь, пострадавший проходит последовательно несколько этапов.