8 марта, 18 часов 6 минут. Лэнгли

Центр — Устушу: «Перед новым негласным лидером СССР, который отвечает за безопасность, следует поставить новую неразрешимую задачу: например, организовать в ГДР путч. Если он не справится, то его конкуренты снимут».

9 марта, 7 часов 10 минут. Красная площадь

Утром было очень холодно. Уже стоял март, но температура воздуха опустилась до минус 10 °C. Падал снег. Вся Москва утопала в цветах. Движение автомобильного транспорта полностью перекрыли в пределах Садового кольца. Исключение было только для спецмашин, имевших пропуска. Занятия в школах отменили. Покрытые асфальтом мостовые уже были расчищены от снега, но его было много на траве около кремлевской башни. Кучи снега оставались вокруг деревьев, росших вдоль тротуаров. Похаживали замерзшие, погруженные в себя экзистенциальные милиционеры. Мужчины на улице шли с опущенными отложными наушниками своих шапок-ушанок. Головы женщин были замотаны в пуховые платки. Пар в выдыхаемом из легких воздухе быстро конденсировался и превращался в туман.

Регламент похорон был расписан поминутно. Берия помнил: на заседании было решено, что вся церемония должна была занять ровно 105 минут. Еще до 7 часов утра на Красной площади появились войска. Они оцепили те участки, по которым должна была двигаться похоронная процессия. К 7 часам утра была выстроена охранная цепочка по маршруту движения похоронной процессии и по секторам Красной площади. От Колонного зала, вдоль здания Совета Министров, Исторического музея, вдоль Кремлевской стены было поставлено множество венков из живых цветов. Все они были в траурных лентах, на лентах написано: «Дорогому, любимому Иосифу Виссарионовичу Сталину». В то же время на Красной площади проходило построение войск и представителей делегаций трудящихся. В общей сложности на площади разместили 4400 военнослужащих и около 12 тысяч делегатов. В 8 часов завершилось построение войск на Красной площади, оркестра по маршруту и почетного эскорта у Дома Союзов. В 9:30 утра вход для делегатов на Красную площадь был прекращен. Берия прибыл на своей машине. Никаких сложностей в пути не возникло. Увидев особый пропуск на стекле, милиционеры немедленно пропускали правительственную машину. В 10 часов началось построение траурной процессии возле Дома Союзов. Крышку гроба закрыли. Из Дома Союзов стали выносить траурные венки и награды Сталина. В 10 часов 15 минут Г.М. Маленков, Л.П. Берия, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Н.С. Хрущев, Н.А. Булганин, Л.М. Каганович, А.И. Микоян вышли в фойе Дома Союзов, подняли на руки гроб с телом Сталина и медленно понесли его к выходу из здания. Сабуров и Первухин не были допущены к гробу. На этом настояли старики в Политбюро. Саркофаг был очень тяжелый, поэтому им помогали нести присутствовавшие рядом офицеры МГБ. При выносе гроба из Дома Союзов Берия шел первым слева. Было холодно, и Берия надвинул шляпу по самые уши. Он был в черном демисезонном пальто с отворотами и в черной шляпе. Дома жена долго уговаривала его надеть под демисезонное пальто теплый свитер из шерсти горного козла с добавкой гагачьего пуха. Сейчас он мысленно благодарил свою Нино за ее настойчивость. От дыхания пенсне покрылось легким инеем. Сзади, помогая Лаврентию Павловичу, шел полковник МГБ, державший шест, на котором стоял гроб. За полковником шел Ворошилов в маршальской шинели и полковничьей папахе. Климент был очень удручен смертью Хозяина, весь съежился и оттого казался ниже ростом, чем Берия. За ним располагались Хрущев, Микоян и снова полковник МГБ. Справа шел Маленков, одетый в зимнее драповое пальто темно-серого цвета с серым откладным каракулевым воротником. На голове у него была шапка-ушанка из серого каракуля с загнутыми вверх ушами. За ним — полковник МГБ, затем Молотов в черном наглухо застегнутом пальто с черным каракулевым воротником; за Молотовым двигался Булганин в военной маршальской форме (серая парадная шинель с серым каракулевым воротником, серая каракулевая полковничья папаха). За Булганиным шел Каганович, а за ним снова эмгэбэшный полковник. На крышке гроба лежала сталинская маршальская фуражка с кокардой. В крышке гроба над головой трупа было отверстие, закрытое стеклом. «Да, тяжелый наш Хозяин», — подумал Берия, придерживая шест правой рукой.

В 10 часов 23 минуты в основном усилиями здоровенных полковников гроб был установлен на застеленном кумачом артиллерийском лафете. Декорированный кумачом, в обрамлении траурных лент орудийный лафет, а с ним и процессия начали движение от Дома Союзов по Охотному Ряду на Красную площадь к Мавзолею. Все это сопровождала мелодия Траурного марша Ф. Шопена из сонаты № 2 си-бемоль минор. Первыми шли официальные лица, несшие венки, которые потом, во время траурного митинга, были сложены вдоль стены Исторического музея. Гроб, размещенный на лафете, везли лошади, на которых сидели военнослужащие Советской армии. За лафетом шли высшие руководители партии и правительства и далее — сообразно негласной иерархии.

Номенклатура была в зимних пальто с меховыми воротниками и меховых шапках или в подпоясанных ремнями шинелях с погонами и в серых полковничьих папахах. У всех на левой руке были траурные повязки. Колонна причудливо изгибалась, поворачивая после гостиницы по направлению к Музею Ленина, делая дугу, открытую в сторону Манежа, и вновь поворачивала уже для прохода на Красную площадь. Вдоль хода колонны стояли две цепи солдат в шинелях и закрытых ушанках. Было очень холодно, и стоящие солдаты из оцепления семенили ногами и хлопали себя руками, чтобы немного согреться. Маршалы и генералы несли на атласных подушках награды Сталина: «Маршальскую звезду» (маршал С.М. Буденный), два ордена «Победа» (маршалы В.Д. Соколовский и Л.А. Говоров), три ордена Ленина (маршалы И.С. Конев, С.К. Тимошенко, Р.Я. Малиновский), три ордена Красного Знамени (маршалы К.А. Мерецков, С.И. Богданов и генерал-полковник Кузнецов), орден Суворова I степени (генерал армии Захаров). Медали несли вице-адмирал Ф.А. Фокин, маршал авиации К.А. Вершинин, генерал армии И.Х. Баграмян, генерал-полковники М. И. Неделин и К.С. Москаленко.

В 10 часов 45 минут процессия достигла Мавзолея. Гроб был перенесен с лафета и установлен на красный постамент перед Мавзолеем. Началась подготовка к митингу (подъем участников на трибуну Мавзолея). На площади собрались тщательно отобранные представители трудящихся Москвы, делегации союзных и автономных республик, краев и областей, присутствовали также представители Китая, стран народной демократии, делегации и представители других государств. Через три минуты начался траурный митинг. Его открыл Хрущев, как первый секретарь Московского обкома КПСС. Он выступал распорядителем похорон. Однако он не стал произносить речь, а сразу пригласил к микрофону Маленкова, который после смерти Сталина возглавил Совет Министров и считался руководителем страны. Очередность выступавших на траурном митинге и их расположение на трибуне раскрывали негласную иерархию новой власти. В своей речи председатель правительства не только отдал дань памяти покойному, но и обозначил новое направление, в котором будет развиваться страна. По Маленкову выходило, что в первую очередь страна должна решать насущные экономические проблемы и улучшать уровень жизни советских трудящихся, которым в долгую сталинскую эпоху перепадало очень мало хорошего. Маленков также выразил уверенность в возможности мирного сосуществования двух систем — капиталистической и социалистической. Когда говорил Маленков, гроб, где находилось тело Сталина, был закрыт.