— Стой! — поспешно через силу выдавил я. — Погоди, сейчас оклемаюсь. Похоже, перетрудился ненароком. Вода есть?

У Дениса оказалась в машине бутылка «Буратино». Он сорвал пробку, протянул мне. Я с наслаждением в несколько глотков опустошил её до половины. Сразу стало легче. Я обрадованно вздохнул, выдохнул. Тут же накинулся жуткий голод.

— У тебя есть, что можно сожрать? — спросил я.

— В бардачке, — бросил в ответ Денис. Он выруливал со двора, что-то внимательно высматривая по сторонам. Колодцы что ли искал? У нас вдруг ни с того, ни с сего, открытые колодцы стали прямо-таки бедой. Только почему по сторонам?

Я вытащил из бардачка шоколадку. Ну, как сказать, шоколадку? Шоколадный батончик. Мне его хватило. Развернул и проглотил, практически не ощутив вкуса. Зато желудок отошел от голодного спазма. Я допил газировку, откинулся назад.

— Ты так и не сказал, что это за бабка такая? — напомнил я. — Да и хоромы здесь явно не для пролетариев строили.

— Ты так кому-нибудь еще не скажи! — отрезал Устинов. — Враз по шапке получишь!

Но потом смилостивился и разъяснил:

— Эти дома в начале 70-х построили специально для партийных чиновников. А эта, как ты сказал, бабка была председателем исполкома города с 1945-го по 1970-й годы. Понял? Она наш город после войны поднимала. Все предприятия, всё жильё, школы, детсады… Наумова Зинаида Павловна.

Я замолчал, задумался. Про Зинаиду Наумову я слышал. Рассказывали нам в школе. Не думал, что встречу живую легенду. Усмехнулся и подумал, что хорошо вот так, смог помочь ей…

* * *

Минут через пятнадцать из подъезда, где была квартира Наумовой, вышли два полковника — Зотов и Зуйков. Оживленно переговариваясь, а Зуйков даже размахивал руками, видимо, от полноты чувств, они направились к выходу со двора, туда, где Зотов запарковал служебную «волгу». Ставить её во двор он не рискнул — Устинов мог её опознать несмотря на подставные «конспиративные» съемные номера.

Через некоторое время после того, как полковники скрылись из виду, из подъезда дома напротив не спеша вышел Ершов, пряча в карман театральный бинокль. Дома стояли совсем недалеко друг от друга, так что этого скромного аппарата вполне хватило, чтобы оперативник опознал своего прямого руководителя и начмеда.

Глава 33

Глава 33

У меня появилась идея и я её думаю

Всенародный праздник был сразу после понедельника. Для maman — лишний день поспать вволю. А я вскочил, словно по будильнику, в 7.00. Стараясь не разбудить maman, обулся, оделся, напялив поверх спортивного костюма дождевик — на улице моросило — и побежал на стадион.

Вчера, когда Денис доставил меня домой, я ему в лицо, совершенно не стесняясь, заявил:

— Я всё больше убеждаюсь, что вы меня просто-напросто используете. Не нравится мне всё это. Забираешь с уроков, когда можно было приехать ближе к вечеру. Почему? А ведь мне тоже учиться надо. Почему я должен бросать свои дела, когда надо вам? Почему не наоборот?

Денис развел руками, дескать, когда приказали, тогда и приехал.

— Дэн, я не ваш сотрудник, — сказал я. — Ты говорил, что будем помогать только вашим ветеранам. Зинаида Павловна — ваш ветеран? А этот, который скандалист? Не обижайся, но у меня нехорошие мысли появляются.

Устинов молчал.

— Между прочим, — добавил я (приврал, конечно). — Я на исцеление ваших ветеранов своё здоровье трачу. Ты сам видел.

Он вздохнул, виновато посмотрел на меня:

— А я что сделаю? Приказ отдали, я под козырёк и вперед на танки!

— Ну, тогда в следующий раз я просто не поеду, — заявил я. — Не хочу сам сдохнуть. Всё.

Я вышел из машины и пошел в подъезд, домой. Не прощаясь. Спинным мозгом я чувствовал, что мне просто необходимо немедленно создать конфликтную ситуацию с кэгэбэшниками, чтобы понять настоящую цель всех этих исцелений. Ну, не верилось мне, что чекисты вдруг так озаботились здоровьем своих ветеранов, пусть даже трижды заслуженных.

А сегодняшнее моё состояние, которое «срисовал» Денис, как нельзя лучше будет способствовать формированию моей так называемой «обиды» на органы. В своей безопасности от возможных пакостей я был совершенно уверен.

Maman уже хозяйничала на кухне, когда я вернулся со стадиона.

— Яичница или каша? — весело спросила она.

Определенно, «вяленький цветочек» работает на всю катушку. Приятно!

— Каша, мэм! — отозвался я из ванной.

— Бегом за стол!

За столом во время завтрака я сообщил о гостях, которых ждал к 11.00. Maman напряглась.

— Приедет Василий Макарович и Селифан, — сообщил я. — Селифан это тот, который в Кочарах живёт.

— Зачем они приедут? — поджав губы, спросила maman.

— Мэм, не сердись, — я подсел к матери, приобнял за плечи. — Не хмурься. Во-первых, тебе не идёт, ты выглядеть начинаешь аж на целых 30 лет. А во-вторых, у тебя снова морщинки появятся, и тогда никакая магия тебя от этого уже не спасёт! Ну, если, конечно, меня не попросишь.

Maman засмеялась, взъерошила мне волосы и потребовала, хоть и в шутливой форме:

— Ой, подлиза! Говори немедленно, зачем они приедут!

Я вздохнул и, глядя ей в глаза, сказал без тени улыбки:

— Дом мне нужен, ма. И желательно подальше отсюда.

— Что ты говоришь, Антон⁈ — сразу взвилась maman. — Какой дом? Да еще подальше!

— Ма, — я снова обнял её. — Мне ж здесь жить спокойно не дадут. И тебе тоже. Ты что, не понимаешь?

— Кто тебе не даст? А институт? Ты думаешь после школы в институт поступать?

Я вздохнул. Я уже не собирался поступать в институт. Зачем? Я собирался заниматься магией! А уж насчет зарабатывания денег вопрос передо мной тем более не стоял.

Я сделал еще попытку:

— Ма, я собираюсь заниматься магией. Развивать свой дар, свои возможности. Ты полагаешь, что это возможно вот здесь, в этой клетушке?

Я обвел вокруг руками.

— Я даже с цветами не могу нормально экспериментировать. В полную силу. Ты знаешь, что здесь растёт?

Я показал на горшки с желудями.

— Здесь растут деревья-охранители! Через три месяца их уже можно высаживать.

— Через три месяца разгар зимы, — хмуро заметила maman.

— За мной уже кэгэбэшники по пятам ходят, на уроки приходят. Милиция наблюдает. Да еще всякие сектанты…

Последний аргумент её добил.

— Ладно,