– Да кто ж нас по такому пропуску пропустит? – удивился Сарумян голосом совы.

– Охрана, – отрубил Арчибальд. – Девушкой прикинешься…

– Что?!! – подпрыгнул скелет.

– Раз хозяин сказал девушкой, значит, девушкой, – злорадно затопталась по черепу сова. – А прикажет, так еще и девушкой с косой.

– Правильно мыслишь, – согласился Арчибальд, отпирая шкаф. – Коса в этом деле не помешает. Будем кое-кому делать немножко чик! На, держи.

Сарумян радостно схватился за косу. Ради нее он согласен был изображать даже девушку. Однако сомнения одолевали:

– Не поверят.

– Поверят. Сова, лезь под мантию, будешь грудь изображать.

– Во, придурок! – непочтительно ухнула сова. – Я ж одна, а грудей должно быть две.

– Сначала одну изобразишь, потом другую. Главное, шурши быстрее, глядишь, и не заметят.

Сова нырнула под мантию, которая тут же заходила волнами на уровне груди, а потом поползла ниже, томно при этом вздыхая и ухая.

– Ну хватит, хватит! – защелкал челюстями Сарумян.

– Молчи, мы – девушка, – огрызнулась сова.

– Так девушка, а не баба беременная! – заверещал Сарумян.

– Тьфу! – Арчи содрал шапку-невидимку с мешка с артефактами и напялил ее на череп скелета. – За мной!

Охрана у ворот с недоумением уставилась на спешащего в город первокурсника. Даже не столько на него, сколько на что-то за его спиной.

– Это у тебя что?

Авантюрист оглянулся. Сзади в воздухе мерно покачивалась коса.

– Новый вид магии осваиваю. Левитация называется.

Арчи сунул оторопевшей охране пропуск и на всех парах понесся к центру города, к расставленной для него ловушке. За его спиной дробно стучал костяшками по камням невидимый Сарумян, резво размахивая очень даже видимой косой, от которой в ужасе шарахались редкие прохожие.

Дифинбахий расстарался. Золото творит чудеса. Он умудрился купить весь трактир со всеми потрохами за выделенные ему пятьдесят золотых, не подозревая, что переплатил втрое. Знал бы он, что, пока они парились в Академии без права выхода, предприимчивый Стив успел скупить все разорившиеся после открытия «Конспиративной квартиры Арчибальда де Заболотного» заведения подобного рода! Это было последнее которое еще держалось. Но против пятидесяти золотых оно не устояло. Дифи был очень доволен: мешок с золотом на плече был практически не тронут. С удовлетворением отметив этот факт, он начал срочно переделывать «Потерянный Рай» под романтический вечер, который собирался подарить своей несравненной Банни, и умудрился-таки создать конкуренцию самому себе, а заодно и своим друзьям.

Любовный пыл пробудил в нем недюжинные дизайнерские и магические способности, о которых он и не подозревал. Неказистый двухэтажный трактир засверкал в лучах солнца. Внутри он стал раз в десяти больше, чем снаружи. Первый этаж был оформлен в виде гигантской пещеры, по центру которой протекала река с кучей мелких ответвлений, ведущих в отдельные гроты. Магически подсвеченные изнутри сталактиты и сталагмиты освещали эту фантастическую картину! Каждый грот отделан был по-своему: малахитовый, кварцевый, гранитный, золотой, серебряный и даже изумрудный и алмазный. По подземной «реке» в виде огромной ладьи скользила плавучая кухня. По речушкам-ответвлениям сновали гондолы, на которых официанты, усердно работая шестами, доставляли заказанные влюбленными парочками блюда.

Закончив с первым этажом, Дифи рванул было преобразовывать второй, но его схватил за полу мантии бывший хозяин заведения, а ныне управляющий.

– А какая будет зарплата у наших людей?

– Людей не обижу, а ты, если правильно и честно хозяйство поведешь, будешь иметь процент.

– Какой?

– Пять хватит?

– Ско… Согласен!!!

Дифинбахий начал ваять второй этаж. Его он решил оформить в виде огромного парка с многочисленными беседками для влюбленных, находившихся под сенью огромных раскидистых деревьев, создававших интимный полумрак. В самом центре зала соорудил гигантский дуб в пятьдесят охватов, внутри которого кипела работа. Искусные повара готовили изумительные блюда, которые с помощью подвижных стеблей лиан доставлялись на золоченых подносах влюбленным парочкам. Процесс творения изрядно подорвал его силы. Дифинбахий почувствовал дикий голод и спустился вниз, чтобы подкрепиться в каком-нибудь гроте. Не удалось. Все места уже были заняты. Он схватил за грудки управляющего.

– Ты что, охренел?

– Что значит, охренел? Проценты отрабатываю. Выходной. Самый торговый день. Вы второй этаж закончили?

– Да.

– Слава Трисветлому! Запускай!

Входная дверь распахнулась, и по винтовой лестнице наверх хлынула толпа влюбленных парочек в поисках романтического уединения. Дифи с отвисшей челюстью проводил взглядом поток.

– А я где расположусь? У меня сегодня свидание… первое…

– У нас еще есть крыша, – деликатно намекнул управляющий, – она в вашем распоряжении.

Дифи побагровел от злости.

– Ну вы сами посудите, я только гранитный грот сдаю по пять золотых в час, а алмазный идет уже по пятьдесят, заказы уже на год вперед, а это бронь! А она доходит до пятидесяти процентов! Мы уже в прибыли!

Дифи почесал затылок:

– Но чтоб крыша с чердаком… Чердак здесь есть?

– Есть.

– …чтоб были мои!

– Как скажете.

Дифинбахий, плюнув на урчание в желудке, ринулся обустраивать персональное гнездышко для себя и Банни. Для начала он сделал отдельный вход и поставил около него двух дендроидов, применив для этого эльфийскую магию, после чего замер в глубоком раздумье: чем бы удивить свою суженую на третьем, расположенном на крыше, этаже?

– А ведь ей со мной жить… Может, сразу приучить ее к родному деревенскому быту? Это будет честно.

Вдоль парапета крыши возникла живая изгородь шиповника двухметровой высоты, подстриженная в виде зубчатой стены крепости, покрытая нежно-розовыми цветами. Оценив взглядом мраморную лестницу, по которой будет ступать нежная ножка Бани, Дифинбахий соорудил на входе ажурную арку, обвитую плющом. Внутри, не мудрствуя лукаво, он полностью воссоздал сад, по которому когда-то бегал босоногим мальчишкой. В нем смешались почти все времена года, от цветущей весны до плодоносящей осени!

Затем соорудил озеро, в котором плескались карпы и окуньки… Короче, природу родной Заболотной Пустоши влюбленный гигант воссоздал полностью. Единственно, в чем он погрешил против истины, – это скульптурная композиция, скрывающая проход на чердак, откуда должна литься нежная музыка, дабы усладить слух его возлюбленной. Там он собирался расположить оркестр.