Он напомнил Назиру:

— В двадцать два часа мы должны быть в Бекунди.

Назир спокойно ответил:

— Надо, значит, будем. — Он увеличил скорость.

Перед лесным массивом «Форд» спустился по серпантину в Таранское ущелье и пошел по руслу горной реки, каменистому, но довольно ровному. К Бекунди машина вышла в 21–50.

Назир спросил:

— Проезжаем через селение или сначала обогнем его?

— Объезжаем.

«Форд» обошел кишлак с запада и севера, потом по команде Седова остановился за небольшой рощей у довольно широкой балки.

Командир отряда включил спутниковую систему.

— Хакер! Седой!

— Да, командир?!

— Дай информацию по объекту в Бекунди.

— В усадьбе три охранника. Один у ворот, второй на топчане, третий в здании, в комнате у входа с западного торца. Двое, мужчина и женщина, находятся в отдельной комнате. Как я понимаю, это Алтани и его миниатюрная молодая Гути.

— Еще бы, не будут же они миловаться на виду у охраны! Где эта комната?

— От помещения охранника по левому коридору, крайняя справа.

— В ней имеется запасной выход из дома?

— Нет.

— Хорошо. Благодарю, до связи.

— До связи.

Седов повернулся к Назиру и скомандовал:

— Тихо въезжаем в кишлак и сразу к проулку. Там, не останавливаясь, прыгаем из машины и входим в проулок. Далее по обстановке и команде. Тебе, Султан, пройти Бекунди и ждать приказа где-нибудь в ближайшем укрытии. Уходить придется быстро и по возможности скрытно.

Назир кивнул.

— Понял.

Седов приказал:

— Вперед!

Пикап выехал из-за рощи и направился к кишлаку Бекунди.

«Форд» сбавил скорость у забора усадьбы Алтани. Офицеры о тряда быстро проскочили в проулок. Внедорожник пошел дальше и встал за кишлаком. Седов, Озбек, Власов и Грачев прижались к глиняному дувалу. Из-за него тянуло приторным запахом анаши.

Командир отряда указал связисту на чехол, висевший у того на боку, поверх куртки. Грачев извлек из него прибор, похожий на линзу часовщика с проводом и стержнем. Капитан закрепил эту штуковину на голове так, чтобы иметь возможность смотреть в линзу, и начал выдвигать стержень, оказавшийся телескопическим устройством с мини-камерой видеонаблюдения.

Как только камера поднялась выше дувала, Грачев замер, повернул устройство влево-вправо, опустил, снял глазок. Он рукой начертил в воздухе прямоугольник, указал налево и сжал кулак, оставив один палец. Это означало, что один из охранников находится у ворот. Он там курит. Затем капитан ткнул пальцем правее, вновь изобразил прямоугольник, на котором лежал человек.

Седов кивнул. Ему стало ясно, что второй охранник устроился на топчане. Это могли быть только Белал Керим или Осман Малид, но скорее последний.

Командир показал на северный угол забора. Мол, может быть, войдем на территорию через сад? Но Озбек пожал плечами и показал на дувал. Седов поднял большой палец и подставил руки Власову. Озбек подготовил бесшумную снайперскую винтовку, встал одной ногой на руки товарищей и вскочил на забор. Он уселся на нем как на лошади, вскинул винтовку.

Раздался хлопок, за ним послышался легкий шум упавшего тела. Капитан перевел ствол, прозвучал второй хлопок. Озбек посмотрел вниз и кивнул. Это означало, что охрана во дворе уничтожена. Озбек помог подняться на забор Седову, Власову, Грачеву.

Охранник, находившийся внутри дома, видимо, услышал что-то подозрительное и вышел из-за угла, держа в руках «АКМ». Тут уже Власов продемонстрировал отменную реакцию. Он на долю секунды опередил Малида, вскинул винтовку и всадил ему в глаз девятимиллиметровую пулю «Винтореза».

Седов шепнул Власову и Грачеву:

— Приготовьтесь! — Он повернулся к Озбеку и приказал: — За мной.

Офицеры прошли за угол фасада. Дверь оказалась открытой, в помещении слева горел свет. Здесь находился начальник личной охраны Алтани Осман Малид. Потом он вышел во двор и угодил под пулю российского офицера.

Седов наклонился к Озбеку и сказал:

— Идем не спеша, тихо, держа стволы наготове, по левому коридору. Алтани и Гути должны находиться в крайней справа комнате. Входим в спальню одновременно. По Алтани работаю я, ты страхуешь, а после уводишь Гути. Отход через калитку.

— Трупы? — спросил Озбек.

— Да погоди ты. Главная цель еще жива и наверняка прекрасно себя чувствует. Готов?

Озбек утвердительно кивнул.

— Да. Но и Алтани вряд ли сдал свой ствол начальнику личной охраны.

— Конечно. Я ближе к левой стене, ты — к правой. Вперед!

Офицеры медленно двинулись по коридору. Чем ближе они подходили к спальне, тем отчетливее слышалось пыхтенье Алтани. Стоны наслаждения заглушали прерывистое дыхание. Странно, но женских возгласов, обычно сопровождающих желанную сладкую близость, слышно не было. Гути уже была удовлетворена либо вообще не испытывала никакого наслаждения. Секс для нее был лишь повинностью.

Седов и Озбек подошли к двери.

Алтани вскрикнул:

— Да! Вот так! Все! — Он со стоном упал на матрас и прошептал: — До чего же ты прекрасна, мой маленький бутон. Но ты сегодня не была так активна, как раньше. Почему?

— У меня вдруг разболелась голова, господин. Как я ни старалась, боль не дала мне доставить тебе того, что ты ожидал. Прости.

— Я получил то, что хотел. Не получила ты.

— Ничего, мы же еще не закончили. Полежим немного, боль пройдет.

— Тебе придется потрудиться, чтобы я вновь обрел форму.

— Я сделаю все, что ты пожелаешь.

— Умница. Я увезу тебя в Асабад, и ты станешь хозяйкой дома.

— А Малала?

— О ней забудь и вообще не задавай ненужных вопросов.

— Мне надо встать.

— Вставай.

Седов кивнул Озбеку — мол, пора — и ногой распахнул дверь.

В комнате горела лампа. Свет был тусклым, но позволял видеть все помещение. Алтани от неожиданности замер, Гути закрыла лицо руками и упала на подушку.

Седов направил ствол «Винтореза» в физиономию наркоторговца и заявил:

— Ну вот и свиделись, господин Ахмад Алтани, он же бывший советский офицер, майор Александр Петрович Балтанаров. Или ты думал, что о тебе забыли, простили предательство? Сотни солдат и офицеров погибли и получили увечья из оружия, которое ты продал духам, думая только о собственном благополучии! Неужели мы могли оставить без внимания твою деятельность по производству наркотиков и переправке их в Россию, в частности, господину Гриканову? Хотя если бы ты травил таких, как Гриканов, и ему подобных, то и черт бы с тобой. Но из-за героина, который ты отправлял в страны бывшего Союза, были обречены на медленную, страшную смерть тысячи ни в чем не повинных молодых людей, а с ними и их близкие, родители. Ты, вошь, лежащая передо мной, губитель людей, думал лишь о том, сколько денег уходит на твои счета. Надеялся, что все это останется безнаказанным? Напрасно. Такое не прощается. Ну и что смотришь на меня? Вставай! Хоть умри человеком, если жил шакалом, падалью!