спины или в темноте. И все они были совершенно разные и непохожие друг на друга. У одной, например, было шесть рук.

— Художники не готовы с тобой работать больше одного раза?

— Это нейросети нарисовали, — сказал он. — Трудно добиться повторяемости результата.

— Я уж вижу, — сказала я и ткнула пальцем в обложку шестого тома. — У меня не такие. Они меньше и одинаковые.

— И эта претензия снова уходит к нейросетям.

— Названия тоже они придумали?

— Нет, это я сам.

— Серьезно? Почему принцесса-то?

— Ну, это типа шутка такая. «Знаешь, говорят, в каждой женщине есть принцесса.» — «Да? И где она в Боб?» — «Где-то там».

— Смешно, — сказала я.

— Ночь темна и полна принцесс, — сказал он. Наверное, это была еще одна шутка для узкого круга.

— Хорошо хоть читают?

— Средне. Проблемы с целевой аудиторией. Мальчики в большинстве своем не любят читать про девочек. А девочки, в большинстве своем, любят читать про девочек, но другое.

— Принцы, белые лошади, вот это вот все?

— Скорее, брутальные боссы, властные ректоры, злобные самодержцы, драконы…

— Драконы?

— Лучше не углубляться, — сказал он.

— А что насчет вампиров?

— Они устарели.

— Понятно. А если средне, то нафига шесть томов?

— Мне нравится, — сказал он.

— Надеюсь, несмотря на это, ты сможешь удержаться от седьмого.

— Может быть когда-нибудь… — сказал он. — Интересно будет посмотреть, как у тебя идут дела в будущем.

— Ты меня тогда хоть как-нибудь предупреди, — попросила я. — Чтобы я была готова к очередной порции фигни.

— В тот день, когда это случится, если это вообще случится, где бы ты ни была, я отправлю тебе букет красных роз.

— Не люблю розы.

— Тогда ты этот букет точно ни с чем не перепутаешь. И еще там будет записка.

— И что в ней?

— Пусть это станет для тебя сюрпризом.

— Не люблю сюрпризы.

— Еще немного, и ты начнешь понимать мой творческий метод.

— Да что там понимать-то. Берешь какого-нибудь случайного бедолагу и начинаешь набрасывать на него лопатой.

— Уже близко.

— А что будет, если ты набросаешь слишком много и бедолага сломается?

— Его урок наверняка научит нас чему-то важному. Или не научит. Но обычно такого не происходит, потому что я чувствую грань, за которую переходить не стоит.

— Хорошо, наверное, жить в реальном мире, где ничего такого не происходит.

Он ухмыльнулся.

— Порой у нас начинает твориться такая дичь, что я начинаю думать, будто сюжеты для нашего мира пишет Том Клэнси. Или Пелевин. Или они оба по очереди.

— Кто эти люди?

— Если их сюжеты доберутся до вашего мира, тебе это не понравится, — он посмотрел на часы.

— Тебе пора?

— Ну, уже скоро, — сказал он. — Слушай, я тут подумал… Да какого черта? Похищение младенцев — это уже перебор. В смысле, у меня трое детей, и порой я не против, чтобы кто-нибудь похитил одного из них на пару недель, но я понимаю твои чувства, Боб. Я верну тебе дочь, можешь больше об этом не беспокоиться.

— Ты же говорил, что не можешь этого сделать. Что это не по правилам.

— Иногда можно наплевать на правила, — сказал он. — Это называется «авторский произвол».

— Что ты хочешь взамен? Чтобы я пристукнула кого-нибудь в вашем мире?

— Великолепная идея, кстати, — сказал он. — Не могла бы ты прихватить свой топор и навестить моих соседей на углу? Тех, с дурацким надувным бассейном? Против меня точно не будет никаких улик… Не волнуйся, я шучу. Просто сделай то, о чем мы говорили.

— А если не сделаю?

— То ты сама себе злобная буратина.

— И ты думаешь, что после этого все будет хорошо?

— Уверен в этом.

— Как ты можешь быть в этом уверен, если ты не работаешь по плану?

— Я таких секретов обычно не раскрываю, но тебе скажу. Все дело в том, что я умею немного заглядывать в будущее. Не нашего мира, разумеется, иначе ты бы нашла меня не здесь, а в пятизвёздочном отеле на Мальдивах, но будущее вашего мира мне как-то раз немного приоткрылось, и я написал новогодний рассказ.

— Новогодний рассказ про меня? Что-то типа рождественской истории?

— Не совсем, и не только про тебя, но ты там тоже была, — сказал он. — И у тебя все было хорошо, и у Морри тоже.

— Дашь почитать?

— Не могу. Там же спойлеры.

— И я должна поверить тебе, что с моей дочерью все будет хорошо, только на основании новогоднего рассказа, который ты мне даже не показываешь?

— Этот бизнес в принципе построен на доверии, — сказал он. — И, как ты думаешь, стал бы я врать женщине, у которой есть топор и которая знает, где я живу?

— Разумно, — согласилась я.

— Я не знаю, с одинаковой ли скоростью течет время в наших мирах, но, в любом случае, это произойдёт не сразу, — предупредил он.

— Тебе надо съездить за детьми?

— Ну, и много чего еще, — сказал он. — Сегодня пятница, и обычно у меня не получается работать по выходным, но я обещаю постараться. В течение пары дней результат будет, обещаю.

— Да уж, было бы неплохо, — согласилась я. — Честно говоря, я думала, разговор будет более… сложный.

— Ожидала, что я буду втирать тебе заумную муть про предназначение, тысячеликих героев, кривую развития, катарсисы и вот это вот все? Если очень надо, то я могу.

— Не надо, а то еще в школу опоздаешь.

— И то верно. Мне надо переодеться.

— Мне, наверное, тоже пора.

— Даже кофе не допьешь?

— Допью, пока ты будешь переодеваться.

Ему хватило пяти минут. Он сменил шорты на джинсы, футболку на менее выцветшую, шлепанцы на кеды, а вместо обычных очков надел солнцезащитные. На подъездной дорожке рядом с домом стоял серый пыльный минивэн.

— У тебя не будет проблем с возвращением домой? — спросил он.

— Не должно, — сказала я.

— Тогда удачи тебе, Боб Кэррингтон.

— И тебе.

Мы пожали друг другу руки, и он сел в свой пыльный серый минивэн, сдал задним ходом и медленно поехал вдоль улицы, а я подобрала свой топор и отправилась прорубать путь домой.

Что ж, это была странная встреча и странная беседа, которая вызвала у меня противоречивые чувства, и, наверное, мне следовало задать ему совсем другие вопросы, что-нибудь про смысл жизни и вот этого вот всего, но, наверное, он и сам этого не знал.

Зато он дал мне совет, и, наверное, я буду последней дурой, если им не воспользуюсь.

* * *

Вернуться домой оказалось значительно проще, чем найти дорогу сюда. Мои родные, мои друзья, мои незаконченные дела и моя дочь ждали меня в моем мире, и хватило одного