— Да, так.

— В воскресенье она была на месте?

— Точно была. Я же провел жестянщика к «Мерседесу». Ну тут же пять шагов. Я бы увидел, если бы машина пропала. Не иголка. И чехол на ней яркий.

— Машину угнали в воскресенье. Что было после ухода жестянщика? — давил на сторожа майор.

— Да ничего… Стой, стой, стой! Вспомнил. Смешная штука получилась. Часиков в пять мне позвонил вниз Леонид Федотыч из двадцать пятой квартиры. Говорит: «Петрович, поднимись ко мне, помоги чемоданы спустить в гараж. Мы с женой в отпуск едем». Я завсегда пожалуйста, никогда жильцам не отказываю. Сажусь в лифт, поднимаюсь. Звоню. Открывает его жена. В бигуди. Я спрашиваю: «Где чемоданы?», а она: «Ты что, Петрович, пить стал или травки обкурился?» Я возмутился. Отродясь в рот не брал. Какой отпуск? Хозяина и дома-то не было, ушел с приятелем в бар, что напротив дома. Выглядел я полным идиотом. Кто-то подхохмил надо мной.

— Сколько времени вы отсутствовали? — спросил Вербицкий.

— Не знаю. Минут десять. Что-то вроде того.

— Ваш ящик для ключей взглядом открыть можно.

— Да я понимаю. Но у нас ничего подобного не случалось. Многие ключи мне оставляют. Народ зажиточный, каждый день новые наряды, а ключи в старых забывают. Чего их зря таскать-то, потом бегай за ними.

— Ладно, Гаврила Петрович, картина понятная. Возникнут вопросы, зайдем. И сам звони, если что вспомнишь. Вдруг жестянщик появится. Хотелось бы его повидать.

— Позвоню, будьте уверены. А как быть с машиной-то? Янка мне голову отвинтит.

— Машину мы уже нашли.

Сыщики поднялись наверх и вышли через ворота на улицу.

— Что скажешь, Вася?

— Да вы же знаете, что я скажу. Выводы примитивные. Жестянщик — Потапов. Это у него скула изрезана шрамами. Перевязал морду и таким образом замаскировался. Кафе вот, перед нами. Увидел через окно соседа и от его имени позвонил сторожу. Отвлек. Вернулся назад и угнал «Порше», пока Петрович препирался с женой соседа. Меня другое смущает. Кому он отдал машину? Какой женщине? Ларисе? На следующее утро «Порше» сбила насмерть его напарника Гриценко. Тоже меченого. Но почему для него это стало неожиданностью? Ведь он сбегал из квартиры в спешке. Даже чайник не выключил. И потом, Гриценко и Потапов работали в паре. Им надо было держаться друг друга. Нам ничего не известно о третьем. Улицком. Он нигде не засвечен. Может быть, остался в Москве и вовсе сюда не приезжал? Как дела с запросом?

— Отправили в ГРУ. Генеральная прокуратура нас поддерживает, но на них давить бесполезно. Военная разведка подчиняется президенту. Захотят — ответят, а на нет и суда нет. Они не любят, когда в их дела суют нос всякие гражданские. Я на них не рассчитываю.

— Черт! Нестыковочка получается. По сути Рудольф прав. Потапов, Гриценко и Улицкий — это одна группа. У них свои цели. В Африку с такими приметами не вернешься. Другая группа состоит из людей, которые могут поехать куда угодно и остаться незамеченными. Они из той же когорты.

— Объясните мне, Илья Алексейч. Если мы говорим о людях, занимавшихся когда-то делом Прудниковых и теперь вошедших в сговор с воскресшей троицей, то зачем или почему нельзя было убрать меченого еще в Москве? К чему им нужен лишний шум и головная боль здесь, когда им предстоит серьезная работа?

— Я бы так ответил на твой вопрос. Прудниковых надо опознать. Они не один город посетили, прежде чем добрались до нужных Прудниковых. И только сейчас, когда стало ясно, что и где копать, начали производить чистку в своих рядах. В первую очередь убрать приметных. Их использовали в самой грязной работе, они же головорезы. Война закончена, солдаты больше не нужны. Нужны политики и дипломаты.

11 часов 22 минуты

Вербицкий заблуждался, война не кончилась.

Через оптический прицел очень хорошо просматривалась квартира в доме напротив. Снайпер лежал на плоской крыше и ждал удобного момента, следя за движениями мишени. Мужчина лет пятидесяти, опираясь на палку, ходил по комнате. Он очень сильно хромал. За столом, к окну спиной, сидела блондинка и очень внимательно слушала его. Наконец хромой сел за стол и разлил вино в бокалы. Он улыбался, как улыбаются учителя, когда понимают, что их урок учениками усвоен. Снайпер затаил дыхание и нажал на спусковой крючок. Пуля перелетела улицу, разбила стекло и попала в лоб хромому. Бокал с вином выпал из его рук на пол. Смерть наступила мгновенно.

Блондинка не вздрогнула, не вскрикнула, а встала, подошла к убитому, надела ему на шею жетон, забрала со стола ноутбук, мобильный телефон и ушла.

Снайпер опустил винтовку. Работа выполнена. Он хотел встать, но не смог — нога в тяжелом ботинке уперлась ему в спину. Холодный ствол охотничьего карабина прижался к его шее в районе верхних позвонков. Пуля двенадцатого калибра раздробила позвоночник и оторвала снайперу голову. Девятью этажами ниже проходила оживленная улица. Движение транспорта, ветер и прочие шумы поглотили звук далекого выстрела.

Еще одна работа была выполнена. Стрелок бросил карабин и направился к чердачной двери.

Из подъезда дома вышел мужчина в кожаной куртке с поднятым воротом, в темных очках и бейсболке. Он осмотрелся по сторонам и направился к машине, стоящей возле магазина. Из дома напротив вышла блондинка, тоже в темных очках.

Сегодня ярко светило солнце.

Тремя часами ранее

Егор по веревке спустился с обрыва к «чертову стулу», телескоп на треноге висел у него за спиной и своей тяжестью тащил вниз. Альпинизмом он никогда не занимался и вообще старался избегать экстремальных ситуаций. Он гордился своей головой, которая подчас принимала невероятно глупые решения, приводящие к неприятностям, но в большинстве случаев ее работа давала стоящие результаты. Что касается физической подготовки, то она оставляла желать лучшего. А сейчас одной силой, данной ему природой, не обойдешься, нужна сноровка, практика и знания. Егор не надел перчатки и стер ладони в кровь. Держать свой вес и груз было нелегко, упереться в стену ногами у него тоже не получалось, тело то и дело раскручивалось вокруг веревки то в одну сторону, то в другую. Перед глазами все мелькало, голова начала кружиться. Сделав передышку, он продолжил путь и наконец достиг ниши, вырезанной в стене, раскачался, выпустил веревку и плюхнулся к подножию трона. Какое счастье — не промахнулся. Сорвешься, костей не соберешь. Прибрежные валуны размером с бурого медведя шансов на жизнь не оставляли никому, даже изворотливой кошке.

Стерев рукавом пот с лица, Егор взобрался на глиняный трон и снял с плеч телескоп. Установив треногу, закрепил высоту на уровне глаз и начал выставлять горизонталь и вертикаль трубы в соответствии с текстом рассказа Эдгара По. Потом заглянул в глазок телескопа и навел резкость. Произошло чудо. Среди голых ветвей дерева он увидел белый череп. Егор оторвался от стекла и посмотрел, куда наведен ствол подзорной трубы. До дерева было не более трехсот метров, но эти триста метров представляли собой густой массив леса. Поиски облегчал ориентир — на противоположном берегу у воды в песок были вбиты столбики. Очевидно, отец Яны специально создал приметное место для облегчения поиска. Они выглядели вполне естественно, и даже у опытных охотников не могли вызвать подозрение. Егор глянул на часы. Половина девятого утра. Надо поторопиться, чтобы до заката успеть найти череп. Он опять прильнул к телескопу и повернул колесо угла зрения. Череп исчез, в объективе появились находящиеся рядом деревья. О! Удача! Рядом стояла береза с обломанной макушкой. С таким ориентиром уже не ошибешься. Не исключено, что ее тоже обломали умышленно. В конце концов, это была лишь детская игра, превратившаяся спустя много лет в смертельную ловушку. Неожиданно Егор почувствовал толчок, похожий на землетрясение. Трон покачнулся, сиденье дало серьезную трещину. Егор спрыгнул со стула. Край ниши, где он стоял, начал сползать. Тогда он схватил телескоп, перекинул ремень через плечо и уцепился за канат. Быстро оттолкнулся и повис над пропастью. «Дай бог сил поднять себя, любимого, наверх», — подумал он и, стиснув зубы, начал свое восхождение.