Фыркнув, я сгребла в кучу сухую траву, освобождая землю, подобрала камушек. Что ж, раз у меня появилось время, то займусь подведением итогов. Не помешала бы конечно, чашечка крепкого кофе и горячая булочка, все-таки ела я еще вчера, и тот суп давно испарился из моего организма. Но на этом скалистом пятачке официанта что-то не наблюдалось, так что придется обойтись без еды.

Ярость все еще клокочет в груди, так пришлось сделать два круга вокруг Нероальдафе. Чтобы успокоиться. И не поубивать всех к Хелехёггу! Желание спалить огнем и своих, и чужих бурлит внутри, выжигая на шкуре огненные всполохи. Знаю, что это видно даже с земли, оттого жители крепости и залегли в убежищах. Мерзко осознавать, что испугал их не снежный хёгг, а свой собственный риар…

Выдохнул огонь. Горько… Упал на дерн за скалой, взрывая когтями землю. Повертелся, плюясь то черным дымом, то сгустками пламени. Покосился в сторону моря. И снова разъярился. Пока я разбирался с упрямой чужачкой, Данар успел подняться на свой корабль! И где, спрашивается, Ирвин, почему мой а-тэм до сих пор не потопил посудины пришлых? Главный хёггкар, конечно, не так просто отправить на дно, у снежных свои секреты. Я-то попытался, плюнул огнем, да только в ответ по мне зарядили льдистыми снарядами, а они для меня отвратительны… Шкуру жгут почище кислоты… Проклятые инистозадые гады! Чтоб они вмерзли в свои сугробы по самые шеи! Сверху к кораблям не подобраться, снежные защищают свои хёггкары так, что и мне не пробить. А вот снизу, с днища, можно было бы попытаться. Но на это способен лишь Ирвин, мне в море хода нет…

И где же шляется мой побратим?

Рыкнул недовольно, решая, стоит ли сделать еще круг.

И вот… Какого проклятого пекла моя лильган-чужачка делала на стене? Там, где ее могли убить, ранить или поставить на колени и взять? Ладно, снежные - их можно порвать, уничтожить, а если бы попалась кому из Нероальдафе? Моя ярость кипит в груди у каждого воина, азарт битвы всегда перетекает в похоть… Таков инстинкт черного хёгга. Таковы мы все… И если бы я не успел, то что пришлось бы делать дальше? С чужачкой? С тем, кто взял ее?

Вырвавшееся пламя обуглило край скалы. Камень треснул и обвалился в море, увлекая за собой мелкие осколки. И совсем скоро вниз покатилась уже лавина, каменная пена, рухнувшая в темные воды.

Хорошо, что с этой стороны нет домов…

Я помотал головой, злобно оскаливая пасть. От мысли, что кто-то мог взять Лив, хотелось уничтожить весь Нероальдафе. Всех мужчин, у которых еще что-то поднимается…

Поскреб когтями гранитный уступ, пытаясь вернуть разум. Надо отпустить хёгга. Иначе натворю бед…

Выдохнул и когда открыл глаза, мир снова изменился. Так было всегда. Человеческие глаза видят иначе. Я стоял на коленях, прямо в вывороченных бороздах, оставленных когтями. А самое поганое, что и в этом теле ярость разрывала грудь, и хотелось убивать. Пусть не огнем и клыками, так сталью! Или голыми руками.

И все из-за чужачки…

Плюнул на траву, поднимаясь. Лив надо наказать. Оставить на том уступе на несколько дней, без воды и пищи, чтобы знала - нельзя нарушать мои приказы. Нельзя лезть туда, где бьются воины. Нельзя… злить меня!

Снова плюнул, закипая. Тень хёгга накрыла меня, а ведь не звал…

Закрыл глаза, выдыхая. Нельзя. Беда будет. Нельзя…

Ярость не утихла полностью, но накал стал меньше. Зыркнул в сторону скал. Человеческое зрение не способно увидеть маленькую женскую фигурку на таком расстоянии. И хорошо. Не надо мне ее сейчас видеть. Иначе заточением она не обойдется. Накажу…

Пусть посидит пару дней. Подумает. А когда я приду - встретит меня в слезах, готовая на все.

***

День уже клонился к закату, так что я оторвалась от своих записей на земле и потерла живот. Есть хотелось… Но мне уже доводилось так увлекаться работой, что голод отступал и я забывала о еде. Гораздо больше хотелось кофе, но он мне точно не светит. Поднялась, потерла затекшую поясницу и скептически осмотрела свой анализ. Чертить камнем на земле - не самый удобный способ работы, но тут тоже выбирать не приходится. Зато в голове прояснилось, и я смогла проанализировать события и сделать основные выводы. Ну и наметить план своих дальнейших действий.

В целом, направление выбрано правильное: изучать, запоминать, выживать. Потому что полученные данные - это не просто открытие, это прорыв тысячелетия! Понять бы еще природу этих хёггов… Эх, мне бы сюда мою лабораторию! Как же не хватает научной кафедры и цивилизованных методов изучения! Но зато я получила уникальную возможность исследования, так сказать, в натуральной среде обитания!

Драконы, подумать только!

Разумных объяснений этому я пока не видела, но от исследовательского энтузиазма хотелось петь. Впрочем, почему бы и нет? Штатный психолог Академии утверждал, что пение - отличный способ избавления от стресса. Я бы предпочла шоколад, но раз плитки здесь нет…

Так что, когда скала дрогнула и на камне образовался темный лаз, я как раз завершала арию из известной рок-оперы. Голосом и слухом меня природа не наградила, поэтому выходило скверно.

Из появившегося провала вышел Сверр и одарил меня изумленно-рассерженным взглядом. Я подняла брови и ногой подтерла свои записи.

И попыталась как-то выбросить из головы и сердца радость при виде его. Все-таки я… волновалась. Сильно волновалась.

Ильх нахмурился, всмотрелся в мое лицо. Не знаю, что он там желал найти, но злости в глазах прибавилось.

- Ты скверно поешь, лильган, - угрюмо оповестил он. - И песня поганая.

- Ну, прости, - развела руками. - Пение снимает стресс и приглушает чувство голода. Так говорят. Опытным путем я установила, что врут. Есть хочется по-прежнему, а пить - сильнее. Так что данный метод избавления от переживаний не работает.

Сверр как-то странно хмыкнул, разглядывая меня. И выдал:

- Я рассчитывал найти тебя в слезах и мучениях, лильган.

- Да? - искренне удивилась я. - С чего бы мне плакать? Я жива, здорова, вид отсюда прекрасный. Есть, конечно, хочется, но это не столь страшно пока. А вот ради кофе я могла бы пустить пару слезинок.

- Ради кофе? - ильх прищурился.

- Точно. - Вздохнула я, перемещаясь и утаптывая остальные записи. - Ко-фе…

- Я начинаю думать, что мне тебя нарочно подсунули, - задумчиво протянул ильх.

- Ты сам меня сгреб в свои лапы, - уточнила я. - Никто не просил. Я так точно.

- Я тебя сгреб, потому что ты меня взбесила. Хотел наказать, - со странным выражением сказал Сверр.

- Я так и поняла.

- И кстати, до сих пор этого не сделал. Хотя ты заслуживаешь порки.

- Я очень тебе за это благодарна. Я плохо отношусь к боли.

Ильх уставился на меня, не мигая. Золото глаз вспыхнуло, и Сверр сделал ко мне шаг.