И Бисянка ушла, оставив меня одного. Сильно озадаченного. У меня даже всякий кураж разбираться с бандитскими бумажками пропал. Захотелось просто растительного отдыха, только чтоб никто не поливал и не окучивал.

Новая Земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.

22 год, 33 число 5 месяца, пятница, 15:01.

До обеда все отдыхали. И к этому занятию никого не надо было принуждать. Только дежурные периодически проверяли эфир. Пока было тихо.

На обед сварили гороховый супчик из костей и обрезков от хамона (одновременно с хороших кусков стейки с него срезали и приберегли на перекус в дороге). Вкусно получилось. Не хуже, чем у Саркиса. Хотя давно мною подмечено, что еда, приготовленная на открытом огне, на экологически чистых дровах да на свежем воздухе всегда вкуснее по ощущениям той, что готовили в городе. А тут суп-пюре с лучком, с картошечкой и качественными копченостями. С добавкой имбиря и перчика. Ложку проглотишь.

На второе были макароны с тертым сыром и кетчупом.

И кофе на десерт, сваренное по-варшавски[199]в большом котелке. Даже сухое молоко не испортило восхитительный вкус новоземельного кофе, которое мы припасли специально для таких случаев в молотом виде, потому как кофемашина потребляла сразу зерна.

А потом, лениво переваривая обед под байки и анекдоты, закончили этот пикник и стали перекладывать груз в багажниках на крыше, потому как он на местных ухабах самостоятельно переместился до неприличного вида и опасной конфигурации.

Все пришлось размещать заново. В том числе и укрепить каждый предмет веревками за бортики, хотя бы по периметру багажников. Увязать и уложить внутри этих периметров трофеи. Количество вещей значительно увеличилось, в отличие от мест для их размещения. Да и тары не прибавилось. Играли в увлекательную игру «пятнашки», только с габаритным весом под девичьи матерки. В этом они совсем меня перестали стесняться.

Один ящик с гранатами занесли в автобус на всякий пожарный случай. Это из трофеев. Свои ящики с патронами также снесли с крыши вниз, ближе к месту их возможного потребления.

Долили воды из ручья в опустевшие баки от «clear water». Ручей тут был чистый с обалденно вкусной водой.

Стирали носки и белье. А то когда еще выдастся столько свободного времени.

Меня обслужила Наташа Синевич. Сама, добровольно, без каких-либо намеков с моей стороны. Я так все свое грязное белье по дороге в пакетик складывал, пряча его в оружейную сумку, в расчете постирать все сразу потом, в более цивилизованных условиях.

Она подошла и сказала:

— Давай твое грязное, постираю.

И постирала, заслужив внеочередной поцелуй, от которого глаза ее шалым блеском брызнули.

Из остальных девчат никто подобным вниманием ко мне не озаботился. Даже по определению сверхзаботливая Ингеборге.

Вообще Наташка на поверку оказалась очень скромной девицей и в разборки местные не лезла. Не выступала без причин. А на меня, как я заметил, украдкой все чаще поглядывала задумчиво, но видно, все ждала от меня «действий» вне гаремной очереди. А может, и просто внимания. От такой красивой девахи я ожидал большей испорченности и меньшей порядочности. А она даже ни разу не выматерилась, в отличие от остальных. Не врала она, что не путанила. Нет в ней млядского налета, ни грамма.

Для себя решил все же приглядеться к ней внимательней. С кем-то же надо будет налаживать жизнь в этом Новом Мире в конце нашего пути скорбного, раз уж тут я навсегда остался. Бабы тут в относительном дефиците. Красивые бабы — тем более. А она еще и неиспорченная, хозяйственная, правильно воспитанная, без отягчающего сомнительного прошлого, в отличие от остальных. Так почему бы не с ней? Да и детей мне заводить давно пора, чтобы не быть своим сыновьям дедушкой.

Незаметно место нашего временного укрытия стало приобретать вид обжитого лагеря. Появился второй «таежный керогаз», на котором постоянно варили воду для хозяйственных нужд. Попиленные мной чурбачки заняли свои места вокруг. На отдельном куске пленки, под покрывалом, прижилась посуда.

— Жора, мы тут еще ночевать будем? — спросила Ингеборге, незаметно подкравшись сзади.

— Давай подумаем логически, — предложил ей. — Поставь себя на место бандюков с того места, когда они обнаружили горелые машины с твоими копчеными крестниками.

— Может, они еще ничего не обнаружили? — засомневалась Инга.

— Ладно. Давай отойдем и сядем в тенек под этот веник. Не на жаре же думку думать. Вскипит наш разум возмущенный.

— Почему веник?

— А ты погляди на это дерево. Десятиметровый веник, поставленный на ручку. Разве не похоже? — показал я на дерево, которое очень было похоже на голик.

— Да, есть что-то, — согласилась Ингеборге, но при этом пожала плечами. Ботаника от нее была далеко.

— Заодно позови таежниц, — предложил ей, — у них опыта быта на природе больше нашего. С детства. Только на фишку поставь кого понадежнее, чтобы не заснули там и не отвлекались на что ни попадя.

— Где я тебе готовых солдат найду? — возмутилась Ингеборге, правда, больше для блезиру.

— Тогда ставь кого хочешь, только замотивируй их правильно на бдительность.

Новая Земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.

22 год, 33 число 5 месяца, пятница, 16:51.

Выйдя на приличный пригорок, с которого открывалась взгляду далеко уходящая низменность, я понял, что делаю что-то не то. Мы протопали добрый пяток километров по следам автобуса и могли бы так пилить и дальше, но вот только зачем? Тут до меня и дошел весь идиотизм нашего предприятия. Какая это разведка, если разведывать просто нечего? Хотя в лагере все это выглядело совсем иначе. Скажем так, более оптимистично.

Когда, после краткого совещания с таежницами и Ингеборге, решили за отсутствием нужной информации дальнейшее переливание слов из пустого в порожнее свернуть и пойти за ней в разведку. Со мной вызвалась идти Бисянка, хотя и сознавалась, что Дюля лучше нее как следопыт, но нам не зверей надо было искать. Дюля же откровенного желания бить ноги по местным буеракам не проявила.

Я вооружился трофейным АКС-74 и нацепил трофейную же разгрузку — все-таки десяток магазинов — не пять, и у «калаша» патроны полегче будут, чем у «ругера», при том же количестве. Даже если легкая пулька 5,45 и будет отклоняться от каждой веточки, то для усиления огня рядом Бисянка будет, с мощным ружьем, пули из которого стволы деревьев насквозь прошибают. Казак Токарев знал, для чего эту винтовку делал.

Также взял с собой испанский кольт с запасными магазинами, четыре гранаты и «шмайсер», как оружие последнего шанса. Нож. Бинокль. Флягу воды. И на всякий случай прибор ночного видения — не дай бог, задержимся.