Крутанувшись назад, Рия увидела, что стрелял Лигар, который уже наложил на тетиву следующую стрелу и теперь глядел на нее с легкой усмешкой. Она едва успела понять, что мощный бросок, спасший Бриндла, сделал не кто иной, как старейшина Ротас, когда небо снова потемнело и на них в третий раз посыпались копья Иллимани. Ее снова слегка ранило, кремневый наконечник вскользь резанул ее по плечу, а вот Кранта и Езиду копья сразили наповал. Бонта легко ранило в спину, но он тут же выдернул дротик. Бахат остался невредим. Из привязанных к шесту тяжело ранило альбиноса Порто, но Бриндл, Джергат и Оплимар тоже избежали ранений.

Поскольку залп дротиков был нацелен на площадь, а большинство уцелевших после первых двух залпов разбежались, то сейчас жертв было намного меньше, но Рия, стоя на куче дров, увидела, что вокруг лежат сотни погибших.

Она наконец-то добралась до Уродцев, схватила топор Чарда и лезвием принялась разрезать веревки.

Дротик вспорол Порто живот, он еще был жив, но, судя по всему, испытывал невыносимую боль и вскоре должен был умереть. Когда Рия разрезала опутывающую его веревку, он упал и скорчился, издавая страшные вопли. Его ум посылал окружающим лишь ощущение страха и горести. В глазах Бриндла был ужас, Джергат еле стоял, полуживой от жажды и усталости. Лишь коренастый Оплимар сохранил самообладание. Рия услышала его мыслеголос, четкий и ясный.

— Рия, Иллимани придут сюда, чтобы собрать копья. Нам надо немедленно уходить!

«Что с Порто?» — подумала Рия, но тут Бриндл очнулся от ступора, взял у нее из руки топор Чарда и одним ударом избавил друга от мучений. Рия почувствовала облегчение, что не понадобилось спорить насчет того, что делать в такой ситуации. Поглядела на небо. Четвертый залп вряд ли заставит себя долго ждать.

Но вместо этого над площадью повисла зловещая тишина, которую нарушали лишь стоны и крики раненых и умирающих.

Где же Иллимани?

Пока продолжалось зловещее затишье, Рия спешно повела Бриндла, Джергата и Оплимара от шеста и подвела к Ротасу, Бонту, Бахату, Лигару и Вульпу.

— Вы знаете, что Уродцы — мои друзья, — сказала она воинам Клана. — Я прошу принять их к нам в союзники. Вчера они сражались ради меня и Хонда, когда мы бились с теми, кто напал на нас сегодня. Они будут на нашей стороне и теперь.

Бонт поглядел на нее так, будто ему предложили съесть кусок дерьма, а потом переглянулся с Лигаром.

— Даже и не думай, — предостерегла она его. — Если мы не будем действовать заодно, никто из нас не выживет.

— Много вопросов требуют ответа, — сказал Ротас. У Рии замерло сердце. — Но это подождет, — продолжил он. — Возможно, сейчас самым умным будет объединить силы с Уродцами, чтобы биться против общего врага. — Требовательно поглядел на Бонта и Лигара. — С этим-то вы согласны?

Бонт уже собрался возразить, но первым заговорил Лигар:

— Вопросы будем задавать потом, Бонт.

Немного пошептавшись, они кивнули, соглашаясь.

— А вы? — спросил Ротас, поглядев на Вульпа и Бахата.

— Согласен, — проговорил Бахат.

— Я тоже, — кивнул Вульп.

Серые глаза старейшины оглядели Рию.

— Дитя мое, если тебе уже доводилось сражаться с этим врагом, что бы ты сейчас посоветовала нам делать?

Копья летели из леса, с юго-восточного направления, по крутой дуге, падая на площадь практически сверху. Они могут метать копья на такое расстояние благодаря тем копьеметалкам, которые Рия уже видела в действии. Но откуда они знали — а они точно знали, судя по выбранному прицелу, — что этим утром на площади соберется весь народ Клана?

Ответ был очевиден. Григо и Мёрх их оповестили. Григо бахвалился своим знакомством с Сульпой, Мёрх боролся за власть в Клане. Именно этого они хотели добиться, организовав это представление с судом. Все люди Клана в одном месте, словно на бойне.

Но зачем? Пусть Мёрх и боролся за власть со старейшинами, но какая ему выгода в полном истреблении всего племени? Или он рассчитывал, что все пойдет по-другому? Просто забрать власть у старейшин, воспользовавшись поддержкой Иллимани?

Если его план и был таким, то Иллимани не дождались условленного сигнала — дыма от костра. Они не дали предателю времени уйти; им было плевать, выживет он в этой бойне или погибнет. И все еще не закончилось.

Если залпы дротиков нанесли такой огромный урон Клану, то что же случится, когда Иллимани пойдут врукопашную? Смогут ли они их остановить?

Рия села на корточки у тела Хонда, на мгновение положила руку ему на волосы, а затем с усилием выдернула длинный кремневый нож, которым Григо пронзил его сердце.

Нож Иллимани, которым убили двоих ее братьев.

Она тщательно вытерла лезвие шейным платком, свернула окровавленную ткань и убрала в карман жилета, а потом заткнула нож за пояс. И, не оглядываясь, первой пошла к дозорной башне, стоящей в паре сотен шагов на юг от площади.

Площадь, окруженная вкопанными бревнами, находилась в центре стойбища, располагавшегося на опушке большого леса, в излучине реки Змея. Воды, в которых утонули мать и отец Рии, были быстры и глубоки, представляя собой непреодолимую естественную преграду, защищающую стойбище с севера и запада. Но теперь река превратилась в ловушку. Выжившие, собравшие всех членов своих семей, имели возможность бежать лишь на юг или восток, именно туда, откуда летели копья Иллимани.

Забравшись на башню, Рия и ее товарищи, кроме Джергата и Ротаса, которым не хватило силы забраться, поглядели на толпу беженцев. Сотни перепуганных мужчин, женщин и детей шли через южную оконечность стойбища. Самые быстроногие уже достигли спасительного края леса и вдруг побежали назад. Даже с такого расстояния было видно, что их охватил ужас. Началась давка, послышались крики и ругань.

И тут из-за деревьев выбежали Иллимани. Их было не меньше тысячи, обнаженных, кровожадно орущих; они набросились на дезориентированных и перепуганных людей Клана, разя их топорами, копьями, дубинами и ножами. Немногим удалось прорваться и сбежать; другие, которых тоже было немного, отбивались, пока не погибли; большинство же попадало на землю, прося пощады. Где их и убили, подобно животным.

Многих, но не всех.

Несмотря на всю свою жестокость, Иллимани оставили в живых детей.

Если вторая чашка была в тысячу раз хуже первой, то третья, в свою очередь, показалась Леони в тысячу раз хуже второй. Хотя она заранее зажала нос, чтобы не чувствовать запаха, проглатывая мерзкое варево, Леони закашлялась, скривилась, когда густая жидкость потекла по языку и зубам, и вздрогнула от отвращения, ощутив жуткий привкус во рту.

Шатаясь, она подошла к матрасу, легла на спину, раскинув в стороны руки и ноги, и снова поглядела в темноту. На этот раз все пошло по-другому. Желудок еще не успел принять третью порцию, но в голове уже закружились цветные вихри света и энергии. Видимо, наконец подействовали первые две.