30 декабря 1992 года прокурор Москвы опротестовал новое решение Моссовета. Робкий Геннадий Пономарев вновь обратил внимание на действие актов, принятых Президиумом Верховного Совета. Моссовет отклонил протест прокурора, дополнив свою аргументацию новыми соображениями, а также обратившись к Верховному Совету с просьбой дать разъяснение по спорным моментам. 18 января Моссовету удалось провести решение об образовании окружной избирательной комиссии, но вопрос о финансировании выборов оставался открытым. Лужков уже наложил лапу на все финансовые институты города.

По логике Моссовета, он, согласно Конституции и законодательству, не является местным Советом, за которым осуществляет надзор городская прокуратура. Москва – субъект Федерации, а Моссовет – орган государственной власти. Закон «О прокуратуре» обязывает прокурора города осуществлять надзор только за местными представительными органами. Протест же Моссовету может принести Верховный Суд или Конституционный Суд.

27 января 1993 года Мосгорсуд отменил новое решение Моссовета. Логика суда осталась прежней. По этой логике мэр не являлся главой администрации, Москва не являлась российским городом (здесь не действуют российские законы), Моссовет не являлся органом государственной власти. Судебная коллегия Мосгорсуда во главе с судьей Е. А. Фоминой по заказу мэрии решила быстро «обстряпать» дело, не обращая внимания на «мелочи». Процесс, имеющий ключевое значение для судьбы десятимиллионного города, был закрыт в два дня. Заседание проходило с грубейшими нарушениями. Судья Фомина вела себя развязно и нагло, демонстрируя представителям мэрии свою подобострастную лояльность. Ни одно из заявленных ходатайств со стороны Моссовета удовлетворено не было. В том числе было отказано даже в такой мелочи, как предъявление удостоверений личностей заседателей суда. А по другим вопросам отказано в приглашении адвоката, в перенесении заседания в более просторное помещение (где могла бы разместиться публика), в оформлении зала государственной символикой (согласно законодательству) и пр. Суд был превращен в фарс. Коллегия готова была вынести заранее одобренное «сверху» решение хоть в хлеву, лишь бы побыстрее.

3 февраля 1993 года заместитель председателя Верховного Суда В. Жуйков опротестовал решение Мосгорсуда от 2 сентября. Это, впрочем, ничего уже не меняло. Аргументация В. Жуйкова была следующей: известное постановление Президиума ВС определяет мэра Москвы главой исполнительной власти, а исполнительная власть, согласно законодательству, поправленному в этой части еще до выборов мэра, осуществляется соответствующей администрацией. Независимо от наименования главы исполнительной власти, он является главой администрации. В положении о выборах мэра, принятом Президиумом Верховного Совета 27 апреля 1991 года, говорится, что оно действует до принятия законодательных актов, касающихся Москвы. А Москвы касается также и Закон РФ «О выборах глав администрации» от 24 октября 1991 года, действующий на всей территории РСФСР. Этот Закон не предусматривает автоматического перевода полномочий главы администрации его заместителю. Наконец, запрет Съезда на проведение выборов не содержит запрета на их назначение и подготовку.

Так ситуация запуталась окончательно. Какое же решение действует, так и осталось неясным. А Моссовет так и не смог решить вопрос о финансировании выборов («деморосы» пересидели на сессии депутатское «болото», которое не прочь было объявить выборы, но торчать в душном зале ради этого долго не захотело). Разумным течением событий было бы автоматическое выделение средств на выборы из городской казны. Но казна была захвачена, а депутатский корпус разлагался на глазах. Почти 2/3 депутатов уже не появлялись на сессиях. К ним мэрские эмиссары искали индивидуальные подходы. И, как правило, находили.

Между тем, энтузиазм выдвинутых различными общественными организациями кандидатов в мэры сильно поугас, и даже пресса прекратила непрерывно мусолить эту тему, понося строптивых депутатов. Пресс-центр мэрии («ВМ», 02.03.93) в последний раз пнул решение о выборах, заявив, что продолжение деятельности городской избирательной комиссии носит провокационный характер и направлено на дестабилизацию обстановки в Москве. На этом дело и кончилось.

Оставалась надежда, что депутаты России найдут в себе мужество и при завершении работы над законом о статусе Москвы все-таки внесут ясность, может ли Моссовет назначить выборы. 15 апреля 1993 года Верховный Совет принял Закон «О статусе столицы Российской Федерации» и отменил пресловутые постановления Президиума ВС 1991 года, касающиеся мэрской власти. Однако проблема выборов в Москве так и осталась неразрешенной. Закон был аморфным и не предусматривал прямого действия. Предполагалось, что все проблемы между мэрией и Моссоветом будут решены при разработке Устава города Москвы. Лужков противозаконно закрепился на своем посту до принятия в декабре 1993 года новой Конституции. С этого момента оторвать Лужкова от мэрского кресла можно было, только оторвав Ельцина от кресла президентского. Выборы – не тот инструмент, чтобы это сделать. На выборах одни голосуют, а другие считают. Понятно, что результат определяют последние. Среди них и был Лужков. Как же он мог потерять свой пост? Никак. Только не в результате выборов.

Так, силами прокуратуры и судебных органов Москвы при полном равнодушии депутатов России удалось заблокировать право Моссовета назначать выборы главы администрации после отставки ранее занимавшего этот пост Гавриила Попова. Административная система не только справилась с демократической процедурой, но использовала ее в своих целях, чем окончательно закрепила свое торжество.

Нельзя недооценить и роль Р. Хасбулатова, всячески способствовавшего тому, чтобы оградить Лужкова от депутатских каверз. Помимо выборов в июле 1992 года, им были заблокированы выводы парламентской комиссии, изучавшей деятельность исполнительной и представительной власти в Москве. Итоговый документ комиссии, представленный Президиуму Верховного Совета, вместо рассмотрения по существу был положен под сукно, а комиссии было предложено продолжать свою деятельность, которая к тому времени открыто саботировалась московской администрацией («Ъ», № 28, 1992).

Многое сделала для срыва выборов демократическая пресса и депутатская фракция «ДемРоссия». День за днем москвичам вдалбливали в голову, что выбирать мэра «при живом Лужкове» совершенно невозможно. Обо всех юридических тонкостях и соображениях оппонентов, разумеется, умалчивалось.

Выборы в Москве были опасны городской администрации. Поражение старых бюрократических сил и объединившейся с ними новой бюрократии на выборах было неминуемо. Если бы выборы стали неизбежными, многие силы попытались бы выбить кресло из-под Лужкова, дальнейшая работа которого на этом посту уже не была бы такой уж несомненной. В результате неминуемо вскрылись бы все чудовищные злоупотребления служебным положениям, катастрофическое расхищение богатств города, осуществленное под руководством «талантливого хозяйственника».

При Лужкове Москва стала центром преступного мира. В 1993 году в Москве было зарегистрировано около сотни криминальных взрывов, за девять месяцев 1994 года – еще столько же, использование автоматического оружия в столице стало обыденным делом. (И это еще до всяких кавказских терактов!) Милиционер с автоматом, зашедший в булочную, уже стал привычным признаком столицы. По некоторым данным, в руках у москвичей к середине 1994 года находилось около 400 тысяч стволов самого разнообразного оружия (от духового и газового до гранатометов). А Лужков все продолжал наращивать оснащение милиции. Может быть, все это оснащение как раз и пополняло арсенал криминальной мафии, которая срослась с милицией (особенно в верхнем эшелоне)? Когда через много лет Лужков покидал свой пост, редко можно было встретить человека, который бы не знал, что столичная милиция – это одна большая криминальная банда.