Я порылась в косметичке и достала телефон. Не думаю, что у меня будет миллион возможностей им воспользоваться, прежде чем хозяйка поймет, что он пропал, и заблокирует его или — не дай бог! — обратится в телефонную компанию, чтобы отследить его местонахождение, и выйдет на меня.

Насколько это реально? Разве они смогут меня вычислить, если я сделаю один маленький звоночек из квартиры Джордана?

Что-то я становилась чересчур набожной. Я пробубнила молитву, прося о том, чтобы удалось сделать этот единственный звонок, который мог бы спасти мне жизнь. До встречи с Джорданом я всегда была добрым и отзывчивым человеком. Разве я не заслуживала второго шанса?

Я посмотрела на часы. Был уже поздний вечер, и Стив наверняка был на работе, в разъездах. Он пользовался собственным сотовым. И все же, не знаю почему, но я набрала номер нашей старой квартиры. Мысль о том, что мое сообщение долетит хотя бы туда, действовала на меня успокаивающе. Телефон звонил и звонил, наконец включился автоответчик и голосом Мэри заговорил: «Привет, это Стив и Мэри. Оставьте свой номер, мы перезвоним».

До этого момента я до конца не осознавала, что они — пара. Возможно даже, они уже поженились. Мэри точно не захочет, чтобы я донимала Стива. Не сказав ни слова, я повесила трубку и попыталась дозвониться Стиву на мобильный.

Понятия не имела, что ему скажу и как объясню, что в беде. Чего я хотела он него, какой помощи ждала? После того, как я с ним обошлась, почему я думала, что он должен мне помочь?

Надеялась, что он будет добр ко мне, добрее, чем Мэри, но уверенности не было.

Сомнения и опасения совсем меня измучили. Руки тряслись, сердце бешено стучало. Я ждала, пока не включилась его голосовая почта. Он не ответил, и меня это окончательно сломило. Тишина была оглушающей и бесконечной. Что мне теперь делать?

Я крепко сжала телефон, словно это был спасательный трос — а по сути, так оно и было, — и уставилась на экран в отчаянной надежде, что решение придет само. Мне ужасно хотелось с ним поговорить, убедить в том, что я вышла замуж за сумасшедшего, что мой муж собирается меня убить, но я не видела Стива уже девять месяцев. Как я могла объяснить ему все в одном коротком голосовом сообщении?

Он тоже решит, что я ненормальная. Может, и так, кто его знает! Я уже перестала что-либо понимать!

Со стоном отчаяния я снова отключилась. Я бросила телефон на столик, словно он жег мне руки.

В отчаянии я зашагала по комнате. Ужас настолько меня парализовал, что я не знала, что делать дальше. Необходимо было с кем-то посоветоваться. У меня слишком все перемешалось в голове. Сама найти выход из положения я не могла.

В глазах застыли слезы отчаяния. Я не могла ничего сделать нормально, не могла даже старому другу позвонить. Какая теперь разница, убьет меня Джордан или нет? Я была слишком бестолковой, чтобы жить.

Меня резко начало клонить в сон; наркотик станет растекаться по венам до тех пор, пока каждая клеточка моего тела не будет заражена. Я стала двигаться еще быстрее, не желая сдаваться, не желая засыпать.

Неожиданно зазвонил сотовый. В маленькой ванной, в тишине, царящей в квартире, звук показался чрезвычайно громким. Я подскочила от неожиданности и уставилась на телефон. Я перепугалась, будучи в полной уверенности, что это звонит хозяйка телефона, которая сейчас потребует вернуть ее вещь. Но стоило мне увидеть высветившийся на экране номер, я чуть не сползла на пол от внезапно обрушившегося на меня счастья.

— Стив?

— Мэг?

— Да.

Я припала к стене.

— Я так и знал, что это ты!

— Откуда?

— Просто знал. Где ты, черт побери?

— Я в пентхаусе Джордана. Это в центре.

— Я знаю, где это. Я задался целью тебя найти. Я приходил туда миллион раз, но не мог пройти через пост охраны.

Он приходил за мной… Он приходил за мной…

— Они очень ревностно выполняют свои обязанности, боятся впустить кого-то постороннего, — заметила я неизвестно зачем.

— Я слонялся поблизости, ждал, пока ты выйдешь, но ты так и не вышла.

— Джордан обычно не разрешает мне никуда выходить.

— Почему?

— Он должен за мной присматривать.

— Что?

Это был первый мой разговор за последнее время, и я чувствовала, что делаю все не так. Но как еще я могла связно описать такую абсурдную ситуацию?

— Я уже целую вечность пытаюсь с тобой связаться, — пожаловался он, — но этот козел мне не позволяет. С тобой все в порядке?

— Нет, не в порядке! Я в жуткой беде.

— То же самое сказала мне мама. Кажется, она как-то раз встретила тебя на улице, и ты выглядела ужасно. Я… я стал переживать. Я решил, что должен убедиться, что у тебя все в норме, но если я лезу не в свое дело, пошли меня куда подальше — и дело с концом.

— Ты думаешь, я сошла с ума?

— Нет, — он тихонько рассмеялся. — Немного импульсивная — это да, но никак не сумасшедшая. А что?

— Джордан утверждает, что я сошла с ума, а сама я уже перестала понимать, как оно на самом деле.

— Боже, — пробормотал он. — Ты так невнятно говоришь. Ты что, принимаешь наркотики?

— Он сам их мне дает. Говорит, что я слишком нервная. А мне от них все время хочется спать.

— Что за черт? Уж какой-какой, а нервной тебя не назовешь.

— Правда?

— О, Мэг, — вздохнул он. — Что же с тобой такое случилось?

— Я боюсь его.

— У тебя есть на то все основания. Этот парень ненормальный. Знаешь, есть в нем что-то такое, от чего становится не по себе. Такое впечатление, что у него не все дома.

Голова стала раскалываться, мысли путались.

— Я уже вообще ничего не соображаю.

— Ты хочешь оттуда выбраться?

— Да.

— А что, если я прямо сейчас приеду и заберу тебя? Я доберусь за полчаса. Спустись вниз, в фойе.

Я ощутила мощный прилив настоящей радости, но восторг быстро померк.

— Не могу.

— Почему?

— Я не могу отсюда выйти. Он запер меня и унес ключи.

— Он там? Дай этому уроду трубку. Я хочу с ним поговорить.

— Нет, он ушел.

— А тебя запер?

— Да.

— Он не имеет права обращаться с тобой как с собакой.

— Это неправильно с его стороны, ведь правда? Ты тоже так думаешь?

— Да, это очень неправильно. Черт! — снова выругался он.

— Он заставляет меня принимать все эти наркотики, после которых я перестаю нормально соображать. И я какое-то время сильно болела и так и не поправилась. Я так устала.