Даже когда мы пытаемся сознательно и рационально сделать что-то, порой совершаем то, чего делать не намеревались. Джон Уэсли Хайятт, печатник и механик из Олбани, долго и упорно работал над созданием материала для бильярдных шаров, поскольку слоновая кость становилась редкостью. В итоге он, однако, изобрел целлулоид – первую коммерчески успешную пластмассу.

Б. Ф. Скиннер советовал всем, кто, работая над своей задачей, наткнулся на нечто интересное, оставить первоначальный замысел и изучать это нечто. Собственно, он возвел эту идею в ранг первого принципа научной методологии. Так поступили Уильям Шокли и междисциплинарный коллектив лаборатории Bell. Изначально эта команда была создана для работы над МОП-транзистором[6], в итоге они разработали контактный плоскостной транзистор, а попутно создали новую науку – физику полупроводников. Эти достижения в результате все же привели к созданию МОП-транзистора, затем к интегральным микросхемам и новым прорывам в области электроники и компьютеров. Уильям Шокли описал этот процесс как «методологию творческих неудач».

У Ричарда Фейнмана был любопытный практический тест, которым он оценивал новую идею: открывает ли она что-то, не относящееся к исходной проблеме? То есть: «Можно ли объяснить что-то, что вы не собирались объяснять?» и «Открыли ли вы что-то, что не собирались открывать?» В 1938 году двадцатисемилетний Рой Планкетт намеревался придумать новый хладагент. Вместо этого у него получился шарик белого воскового материала, который проводил тепло и не прилипал к поверхностям. Завороженный этим необычным материалом, он отказался от первоначальной идеи исследования и стал проводить эксперименты с новым веществом, которое впоследствии получило известность как тефлон.

В принципе, неожиданное событие, провоцирующее внеплановое изобретение, мало чем отличается от внезапно сломавшегося автомобиля, из-за которого приходится ночевать в незнакомом интересном городе; от книги, присланной по ошибке, но которая нам очень понравилась; от закрытия ресторана, подтолкнувшего попробовать другую кухню. Но в поиске идей и творческих решений многие не обращают внимания на неожиданное, а следовательно, теряют возможность превратить подвернувшийся шанс в творческую возможность. Нужно освободиться и научиться видеть то, чего вы не ищете. В 1839 году Чарльз Гудьир искал способы облегчить работу с резиной и случайно пролил жидкость, которая затвердела, но не потеряла своих качеств. Подтолкнув свою мысль в этом непредсказуемом направлении, он изобрел процесс вулканизации; сконцентрировавшись на «интересных» аспектах идеи, открыл ее потенциал. Александр Флеминг не первым из врачей при изучении мертвых бактерий заметил, что на культуре, не помещенной в должные условия, формируется плесень. Менее одаренные специалисты отбросили в сторону этот, казалось бы, малозначительный факт, но Флеминг отметил его как любопытный и предположил наличие в нем потенциала. Это наблюдение привело к появлению пенициллина, спасшего миллионы жизней. Томас Эдисон, обдумывая, как лучше реализовать идею углеродной нити накаливания, играл с куском замазки, перекатывая его в руках и скручивая; когда он взглянул на свои руки, ответ пришел сам собой: нужно скрутить нить, как веревку.

Благодаря чему неожиданное событие становится удачной новинкой? Нужно открыть разум для возможностей. Это трудно сделать из-за разного рода эмоций и предубеждений. Представьте себе следующую ситуацию: Сьюзан 28 лет, она не замужем, прямолинейна во взглядах и очень умна. В университете специализировалась на социологии и дополнительно на философии. Студенткой она очень интересовалась вопросами расовой дискриминации и общественной справедливости, принимала участие в демонстрациях против ядерного оружия. Какое утверждение более вероятно?

• Сьюзан работает офис-менеджером.

• Сьюзан работает офис-менеджером и одновременно активно поддерживает феминистское движение.

С рациональной точки зрения более вероятно, что Сьюзан – офис-менеджер, чем то, что Сьюзан – и офис-менеджер, и активистка-феминистка. В конце концов возможность x всегда больше, чем возможность одновременного и независимого события х и события у. Однако более 80 процентов людей, в том числе вполне компетентных в вопросах статистики, склоняются к тому, что утверждение В – о менеджере-феминистке – более вероятно, чем утверждение А – просто о менеджере.

Если же тем же людям задать абстрактный вопрос, что более вероятно – x или х одновременно с у, – они, конечно, с готовностью согласятся, что одиночное событие х вероятнее. Более того, когда они сталкиваются с очевидным противоречием между ответом на абстрактный вопрос и ответом на пример Сьюзан, охотно признаются, что ошиблись. Это, судя по всему, отражает глубоко укоренившиеся предубеждения в человеческом суждении. Имея информацию о том, что Сьюзан – человек определенного плана, мы с готовностью примеряем к ней наши знания о других подобных людях и полностью игнорируем статистику и теорию вероятностей. Мы эмоционально предубеждены, считая, что некто, обладающий определенными характеристиками, проявит и другие схожие черты (например, общественная активистка, возможно, окажется и феминисткой).

Обычно мы используем интеллект для подкрепления и рационализации своих эмоций и предрассудков по поводу конкретной идеи или предмета. Например, вы собираетесь купить свитер за 125 долларов и настольный канцелярский прибор за 15 долларов. Продавец канцелярии говорит, что точно такой же прибор выставлен на распродаже в другом магазине той же сети, в 20 минутах ходьбы, и стоит там 10 долларов. Пойдете ли вы туда? Большинство отвечают, что да. Другой группе задается тот же вопрос, но на этот раз свитер стоит 15 долларов, а канцелярский прибор – 125 долларов, а в другом магазине он стоит 120. Из тех, кому была предложена такая версия событий, большинство отказалось от похода в другой магазин. Заметьте, что в обоих случаях покупки совершаются на одну и ту же сумму и выбор в обоих случаях состоит в том, идти ли 20 минут, чтобы сэкономить пять долларов. Но, судя по всему, респонденты оценивают экономию относительно цены канцелярских приборов. В относительном же выражении у нас меньше сил противостоять искушению сэкономить 33 процента (снижение цены с 15 до 10 долларов), чем менее пяти процентов (снижение со 125 до 120 долларов).

Вместо того чтобы поддерживать своим интеллектом эмоции и предрассудки, надо использовать его для анализа предмета еще до того, как эти эмоции и предрассудки сыграют свою роль. Если бы это сделали упомянутые респонденты, они бы сразу поняли, что выбор в обоих случаях одинаковый: стоит ли идти 20 минут, чтобы сэкономить пять долларов. Чтобы применить интеллект для анализа предмета, нужно захотеть это сделать.

Большинство людей описывают необычную иллюстрацию, приведенную ниже, как группу из десяти кругов, формирующих треугольник, и трех отдельных звезд. Немногие сразу опознают в рисунке шестиконечную звезду Давида, которую тоже можно здесь увидеть. Чтобы усмотреть звезду Давида, надо сознательно сконцентрироваться на рисунке иным способом.