Так мы расстались с ним и проехали до Сиены, где были в ожидании человека, посланного в Рим, чтобы сообщить Папе[282] о том, что мы в Сиене ждем разрешения прийти и поцеловать ноги его святейшества. На третий день нашего пребывания в Сиене к нам прибыл кардинал от его святейшества, приветствовавший нас от его имени, и отдал распоряжения по всем делам, касающимся нашего приема. Здесь, в городе Сиене, наш посол поссорился с сэром Антонием Шерли, и дело кончилось бы плохо, если бы кардинал, присланный к нам его святейшеством, не уладил спор, хотя ему и не удалось уговорить посла разрешить сэру Антонию вступить в Рим вместе с ним, как это и было задумано вначале. Причиной ссоры посла с сэром Антонием были тридцать два ящика с подарками, которые, как уже отмечалось, остались на хранении у английского капитана [в Архангельске] с последующей доставкой их в Рим. Посол требовал от сэра Антония полной передачи этих ящиков, чтобы он мог сделать из их содержимого достойный подарок его святейшеству. Теперь выяснилось, что все это дело было аферой, ибо ни один ящик никогда и не был доставлен в Рим; сэр Антоний продал их содержимое английскому торговому капитану во время нашего путешествия по Балтийскому и Северному морям. Это на самом деле так и было, так как нас известили, что наша парча и рулоны материи были открыто распроданы в Москве английскими купцами.

Однако ссора между нами была улажена любезными советами кардинала, и мы двинулись в Рим, где в лье от городских ворот к нам навстречу вышел племянник Папы в сопровождении римского дворянина. Много экипажей было выслано в нашу честь, но мы въехали в Рим верхом на конях. Нас сопровождали два римлянина с каждой стороны также на конях, в то время как рядом с племянником его святейшества ехал наш посол, а с другой стороны — знатный дворянин. Вся местность за воротами по этому поводу была полна экипажами, и я насчитал их более тысячи, и более четырех тысяч были на конях и мулах, а число тех, кто пешком пришел встречать нас, не поддается счету. Когда мы входили в город, был дан салют из пушек крепости Святого Ангела и из других башен, а также залп папских мушкетеров в честь нашего прибытия. В городе они повели нас в дом или дворец, недалеко от Ватиканского дворца, резиденции Папы, и туда к нам явился камергер его святейшества, отнесшийся предупредительно к каждому из нас. Потом он поселился с нами, исполняя до самого отъезда все наши желания и обеспечивая наше удобство. Затем, отдохнув три дня в Риме, мы получили приглашение от его святейшества. И тогда наш посол вновь был расстроен проделками сэра Антония, ибо был вынужден сообщить Папе, как неудобно для него прийти в назначенный день на целование порога его святейшества без надлежащего подарка, которого мошеннически лишил его сэр Антоний. Но Папа прислал ответ, что вопрос о подарках не представляет значения и что он займется этим делом позже и примет меры к устранению зла.

Наш посол решил представиться ему, и в сопровождении дворян мы направились к Ватиканскому дворцу; кардиналы вышли встречать нас и провели в зал, где мы застали его святейшество сидящим на папском троне. У ног его перед троном был расстелен ковер, на котором были подушки, и на одну из них сел наш посол, предварительно поцеловав ноги Папы. Его святейшество затем благословил нас, сказав: «Пусть Господь сделает вас христианами», после этого посол с должным почтением вручил ему послание от царя Персии. С помощью переводчика Папа стал беседовать с нашим послом, который вместе с другими делами ознакомил его с мошенничеством и обманом сэра Антония в деле с подарками. На это его святейшество отвечал: «Я не подвергаю наказанию тех, кто пришел ко мне, и тем более тех, кто прислан ко мне царем Персии. Пусть они доставят его к королю Испании и пусть король Испании накажет его». Вскоре посол попросил разрешения уйти, и его святейшество встал и, вновь благословив нас, вышел. Ежедневно после этого его святейшество справлялся о нашем самочувствии, а потом предложил посмотреть Рим. И каждый день нашего посла навещали кардиналы и принцы, и все мы выходили смотреть огромные церкви и святые реликвии; на берегах Тибра посетили различные парки и фруктовые сады.

Таким образом мы провели два месяца в Риме. Его святейшество послал нашему послу золотую цепочку и 2 тысячи дукатов, а каждому из нас, секретарям посольства, Папа тоже подарил цепочку и свой портрет. Испросив разрешения на отъезд в Испанию, мы попрощались с его святейшеством. Папа милостиво благословил нас и поручил канонику Барселоны по имени Франсиско Гуаске проводить нас в Испанию, снабдив его необходимой суммой для дорожных расходов. И вот, когда мы уже собирались покинуть Рим, стали искать сэра Антония, чтобы поехать вместе, но его не оказалось; не оказалось и других англичан, и никто не знал, куда они все уехали[283]. Итак, мы уехали из Рима без англичан и в пути обнаружили отсутствие также трех наших персидских собратьев. Мы решили вернуться назад, чтобы найти их, и обнаружили, что Всевышний уже приступил к ниспосланию своей божественной милости. Мы нашли трех наших персов во дворце его святейшества в Риме, и они готовились к обращению в христианство. Посол был очень встревожен и добился аудиенции у Папы; его святейшество отвечал ему, что Закон Божий благодеяние, что никто из них не был обращен насильно и каждый волен делать то, что желает, и что он, Папа, делал все по Божьей Воле. После этого посол разговаривал с каждым в отдельности и, видя их непоколебимость и твердость в намерении стать христианами, оставил в покое.

Через пятнадцать дней после этого, выехав из Рима[284], мы достигли Генуи, где оставались неделю. Дож устроил нам великолепный прием; потом нас приглашали многие знатные люди Генуи. К отъезду из Генуи мы зафрахтовали две галеры, и, погрузившись на борт, через два дня добрались до города Савона. Здесь мы сошли на землю и продолжали путешествие через Францию верхом. Сначала поехали в Авиньон, резиденцию советника папского нунция, который принял и оказал нам гостеприимство в течение двух дней, что мы оставались у него. Затем, сменив наших лошадей и вьючных животных, мы обошли Ним и прибыли в Монпелье. Отсюда поехали в Нарбон и, пройдя через Сале, достигли Перпиньяна, где правитель и главнокомандующий приняли нас так, как это сделал бы великий принц. Из Перпиньяна мы выступили, эскортируемые тридцатью солдатами, из-за здешних разбойников, и в целости были доставлены в Барселону, после того как пересекли трудные и опасные теснины Пиренеев. В полулье от Барселоны герцог Фериа выслал нам навстречу коней и экипажи; много каталонских дворян также пришли приветствовать нас. Так мы вступили в этот большой город, прекрасные здания и широкие чистые улицы которого доставили нашим глазам наслаждение. Герцог со всей доброжелательностью и гостеприимством относился к нам в течение десяти дней, взяв на себя расходы и оказывая нам всяческое внимание.