Джокт вздрогнул, зябко поведя плечами. «Разрисованные», или «суперчерви», как их ещё называли, были элитой истребительного флота Бессмертных. Их «Кнопки» бесстрашно полыхали яркими ядовито-оранжевыми полосами, нарушая привычную схему оптической маскировки боевых машин. Ведь обычно и «Зигзаги» Солнечной, и вражеские истребители покрывались светопоглощающими материалами. «Разрисованные» же словно дразнились издалека: вот они — мы! Мы идём!

— Группа в двадцать машин играючи громила наши звенья.. Статистика была плачевной: крепость недосчиталась тридцати «Зигзагов», а «разрисованные» потеряли всего один истребитель. Да и то — почти случайно. Что-то произошло у пилота-бессмертного с двигателями Или зацепили, или… Короче, загнали его в гравитационную ловушку. Почти загнали. Возле самой звезды. Когда бессмертный понял, что его собрались в плен брать, стартовал прямо в фотосферу Капы. Не оттого что герой, червям вообще понятие героизма чуждо — для мотивации их поступков имеет значение только необходимость. Ритуальным самоубийством это тоже не могло быть — останься от пилота хоть одна молекула ДНК, и вызволи затем «Кнопку» остальная группа — бессмертного бы восстановили. Тут, видимо, секреты какие-то его истребитель имел. К слову, у «Фениксов» и «Саламандр» машины тоже с секретами…

Выдержав паузу, чтоб Джокт полностью осознал, что такое элитары врага, инструктор продолжил.

— Три линкора и половина крейсеров Крепости вели охоту за «разрисованными», не говоря уже о наших «Зигзагах»… Кстати, комендант тогда флоту истребителей приказ отдал — уклоняться от боя с «разрисованными», прятаться за гравитационную завесу мониторов. Тому, кому посчастливилось бы сжечь хоть одного «разрисованного», награда обещалась — не скажу какая, всё равно из наших никому она не досталась. Вышло всё наоборот — когда «разрисованные» сами уничтожили два линкора, провели, так сказать, охоту на охотников, — очень удачную кстати! — пришлось обращаться к флоту Солнечной. И тогда уже прибыли «Саламандры». Двое, этого хватило. Пилот Николаев эту «охоту на охотника» и прекратил. В одном бою — восемь «разрисованных».

Представляешь? Он с пилотом Злотным такой многосерийный спектакль устроил — аплодировать хотелось. Начали как бы с самого конца — полковник Злотный был ведущим, майор Николаев — ведомым. Ну ты сам догадываешься, у «Саламандр» это условности… Так и летали вдвоём, под носом у «разрисованных» несколько раз ходили. Спасала скорость. На «Зигзагах» «Саламандр» скорость — три девятки. Я же говорил — особенные у них истребители… А как «разрисованные» к такой схеме привыкли, тут «Саламандры» свои таланты и проявили. Не знали, видимо, черви их полётной схемы — «Янус многоликий». В общем, неожиданно местами они поменялись — полковник и майор. «Разрисованные» всей двадцаткой растерялись, когда ведомый вдруг стал лидером, вырвался вперёд и отутюжил их строй, а полковник со средней дистанции его поддержал. Так и грохнули вдвоём восемь «Кнопок», пришлось вражеским элитарам уйти из зоны ответственности «Австралии»…

Стиль полёта — вот что иметь нужно! А ещё лучше — несколько стилей, чтоб использовать для успеха в любом деле. Вы же пока научитесь хотя бы строй держать. Выпустили торпеды — думайте, что дальше делать. Работать вплотную или отходить к мониторам. «Кнопки» без необходимости рисковать не будут… Летай, Джокт, пусть у тебя сначала крылышки отрастут, — почти повторил слова Спенсера инструктор, — сначала крылышки, а потом уже и о гребне «Саламандры» мечтать будешь…

И Джокт летал. Его условными сопровождающими были Барон и Гаваец, чему никто не удивлялся. И тот, и другой идеально проявили себя ведомыми, — ведь это тоже искусство, если вдуматься. Предоставляя Джокту выбирать приоритеты в определении целей, именно они, ведомые, обеспечивали блокирование контратакующих и выход из атаки. Быть в арьергарде при выходе из атаки — то ещё счастье! Хотя однажды Барон такой приёмчик выдал, что Джокт, уже свыкшийся с мыслью о лидерстве не только в учебном, но и в боевом построении, ощутил укол ревности.

— Барон! Тебе же… Ты же… — Джокт восторженно терял слова после вылета. — Завтра займёшь место лидера! — и добавил, изобразив великодушие: — Уступаю!

Барон смеялся, отмахнувшись от такого предложения.

— Неужели ты думаешь, что инструкторы — слепые служаки? Уткнулись в микрофоны и только и раздают замечания? Нет, всё они видят, всё замечают… Скажут — годен в лидеры, придётся исполнять. Но тогда будем летать в разных тройках — зачем одной тройке два лидера? А скажут — кому куда — после особого маджонг-пасьяна. Так что, извини, друг, но я пока за твоим хвостом удобно себя чувствую.

Неделя! До первого боевого осталась одна неделя!

Эта мысль приобретала весомость и была прочувствована всеми стажерами. Потому что теперь (как и обещали инструкторы) максимальная скорость действительно стала максимальной. 0,98 — в реальности, а не на мониторе панели управления.

Теперь чёрточки звёзд стали длиннее, а впечатления от полёта — более разнообразными. И увеличение скорости даже на одну тысячную световой добавляло своих трудностей. Джокт убедился, что «три девятки» — скорость в 0,999 световой, когда вот она — обнаженная грань релятивистских законов Вселенной, это не просто честь и расширенные возможности для «Саламандр», но напряжение и огромнейший труд. Всего одна тысячная отделяла пилотов элитных отрядов от превращения в чистую энергию… Поговаривали, будто на «трёх девятках» можно поймать какую угодно галлюцинацию — чуть ли не увидеть создание Вселенной и ощутить отголоски Большого Взрыва.

Неделя! Всего неделя!

Отделение ввели в ангар с боевыми истребителями, где уже стояли двести десять (на семь отделений, плюс резервные) новеньких, с иголочки, «Зигзагов».

Машины были доставлены ещё месяц назад транспортником с Юпитерианской верфи. И всё это время истребители проходили очередной контроль, уже пятый по счёту, с момента их создания. Сюда включалась адаптация навигационных терминалов к местным привязкам, обкатка на всех скоростных режимах действительными пилотами, калибровка прицельных устройств, проверка в спейс-динамической трубе Крепости и доводка камуфляжного покрытия — нанесение последнего слоя с учётом спектра излучения ближайших светил.

Джокт, глубоко переживая это событие, опасался, что их просто подведут — весь строй пилотов-стажеров к строю истребителей, и укажут, какая машина за кем закреплена. А он надеялся отыскать два заветных крестика, проставленных белым маркером: условный знак Спенсера Янг Ли на «Зигзаге», обкатку которого производил он сам.

Хотя когда-то курсантам прочли лекцию о суевериях, из которой Джокт запомнил только то, что все ведьмы — зеленоглазые. И обязательно — голые. На пы-ле-со-сах…. А потом было ещё несколько подобных лекций, — стажеры обрастали суевериями как деревья корой Особенно к окончанию курсов.

Так или иначе, Джокт попросил Спенсера сделать это.

— Зачем? — рассмеялся пилот. — Тебе недостаточно будет гарантий, например, моего лидера? Между прочим, ему пророчат скорое повышение в звании, а может быть и приглашение в отряд «Фениксов»!