вверх, как фитиль, кустарниковые деревья вдоль дороги выдыхали пламя в небо, небо… Ну, казалось, оно тоже горело. Над головой, слишком низко, чтобы быть естественным огненным смерчем, небо скручивало от сильного ветра и выплёвывало горящие угли на землю внизу.

Раздался ещё один крик, и он откинул голову назад как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роар слетела со спины лошади. Она приземлилась кувырком, поднявшись на ноги всего в нескольких шагах от быстро разгорающегося пламени.

Он выругался и спрыгнул с лошади. Сильный шлепок по заду заставил его жеребца бежать прочь от огня. Он хотел побежать в сторону Роар, но, хотя другие члены команды имели некоторый опыт работы с крутящими штормами, они были его специальностью. Он почувствовал тепло огненного сердца бури, спрятанного в своем кожаном поясе, и вытащил его, зажав в своей ладони. Он черпал силу из самого себя и из камня, и махал рукой в сторону кружащихся облаков. Воздух вокруг него был удушающе горячим, и каждый вдох впивался ему в горло и обжигал лёгкие. Резкий запах обжигал ноздри, а по коже струился пот.

Он стоял вне пределов досягаемости падающих углей, но видел, как они бьются о вершину Скалы, оставляя чёрные пятна, прежде чем скатиться вниз по раме и приземлиться среди горящей травы вместе с остальными. Джинкс и Слай стояли вместе, куда не падали угольки. Он сосредоточился, магия вылетела из его пальцев и столкнулась с бурей. Она окружила его, выискивая края, ощупывая массу. В этой буре не было сердца, которое он мог бы ощутить, а это означало, что она была рождена магией.

Справа от него раздался ещё один крик, и острая потребность отыскать Роар обожгла его изнутри так же сильно, как и пламя, которое предстало перед ним. Он сорвал с бедра одну из банок, в которых хранилась гроза, вытащил пробку и швырнул её в том направлении, где раньше видел Роар. Его плечо протестовало, но не было времени чувствовать боль. Банка разбилась вдребезги, за ним последовал порыв ветра и раскат грома. Он надеялся, что дождь окропит горящую землю, пока он будет сосредоточен на огненном смерче.

Как только его магия растеклась вокруг него, и он понял размер бури, он обратил всё своё внимание на правую сторону бури. Он поднял обе руки и с рычанием, используя всю свою силу, дёрнул правую сторону смерча вниз, к себе. Это нарушило вращение, и, как он и надеялся, буря распалась об оказанное ей сопротивление. Без живого сердца в центре, буря не могла сравниться с его магией. Тучи сгустились и поредели, угли перестали падать, и прошло ещё несколько минут, прежде чем тёмные грозовые тучи настигли то место, где бушевал огненный смерч.

— Джинкс! — крикнул он в проливной дождь.

Он не знал точно, где она была, но слышал, как она крикнула в ответ:

— Поняла!

Джинкс была их специалистом по ливням. Она будет управлять грозой до тех пор, пока дождь не погасит последнее пламя, а потом покончит с ней, как он сделал это с огненным смерчем.

Наконец, он поддался непреодолимому желанию найти Роар, и его желудок упал, когда он увидел её. Она промокла насквозь и стояла неподвижно и молча, глядя в небо, словно загипнотизированная.

Серый дорожный плащ, который она носила, был разорван посередине, и его разорванный воротник теперь сидел на изгибе её бёдер. Низ плаща был обуглен и всё ещё слегка дымился, а белая рубашка, которую она носила под ним, местами прилипла к коже, в других местах была опалена до пепла.

Он пробирался сквозь грязь и пепел, чтобы добраться до неё, но даже когда он оказался прямо перед ней, она смотрела только на бурю над головой. И только тогда он понял… она не кричала. И не нападала на кого-нибудь. Не была без сознания. Что бы ни случилось, когда ударил тот смерч, теперь это не было проблемой.

* * *

Большие руки схватили Роар за плечи, и только тогда она поняла, как сильно дрожит. Локи смотрел на неё сверху вниз, сжимая руки, словно мог заставить её тело двигаться только силой. Поверх его плеча Роар наблюдала, как Джинкс подняла руки. Ведьма ещё раз огляделась по сторонам и, не обнаружив затянувшегося пламени, скрючила пальцы и потянула, как будто закинула лассо в середину бури. И, конечно же, центр шторма резко рванул вниз, разрывая массу тёмных облаков на части. Внешние края бури растворились, как пар, и после очередного движения рук Джинкс ядро бури последовало за ним, уступая место небу, которое было серым, а не синим, как раньше. Но всё было спокойно. Тихо.

Роар наблюдала, застывшая и зачарованная, ещё долго после того, как всё закончилось. Она впервые увидела магию в действии. Она пришла в себя только когда почувствовала, как руки Локи беззастенчиво скользят по её телу, сначала по рукам, потом по талии и бёдрам, теребя запутавшийся там плащ.

— Прости, — она оттолкнула его, чувствуя, как жар приливает к её щекам. — Возможно, следует спросить, прежде чем облапать человека.

— Я думал, ты в шоке, — резко ответил он. — Твой плащ обгорел, и ты не ответила, когда я спросил, не обгорела ли ты.

— Я в порядке.

Затем, чтобы убедиться, что она не лжёт, она осмотрела своё тело. Она закончила стягивать плащ с бёдер и вышла из него. Он загорелся, когда тлеющий уголек отскочил от Скалы и упал на подол, и она почувствовала острую боль от потери вещи, принадлежавшей её брату, даже если одежда была проста и плохо сидела. Она изо всех сил пыталась снять его, когда небо разверзлось, и пошёл дождь. Брюки, которые она носила, промокли и прожглись насквозь на коленях и ниже. Между остатками ткани и сапогами до колен кожа на её ногах была красной, кровоточила и болела на открытом воздухе.

— В порядке, да?

Он схватил лямку ремня вокруг её шеи и вытащил магические предметы, которые дал ей. Кристалл раскалился, но не так сильно, как в случае с торнадо. А порошок от огненного смерча, который он ей дал, остался в крошечном флакончике.

— Ты его не использовала? — прошипел он. — Я же говорил тебе, что мы не рискуем с огненными смерчами.

Голос Локи был яростным, сердитым рычанием, и она наклонилась, готовая зарычать в ответ. Она начинала уставать от его настроения — удушающе покровительственного в одну секунду и звериного в следующую. Прежде чем она успела наброситься на него, их прервал Ран, спросивший:

— Кто это сделал?

Он