— Да, я и сама пришла к этому выводу.

К выводу, безусловно, не очень приятному для нее, но она никак этого не показала.

— Они вас давно поджидали, не так ли? Они знали, что за вещь вы должны привезти, и планировали убить вас, однако вам удалось спастись. Панацея у вас?

Лайам показал ей флакончик.

— И теперь вы ищете способ доставить реликвию адресату. Через кого же? Через принца казны?

Лайам пожал плечами, не видя резонов посвящать ее в свой план.

— А на пути у вас, разумеется, стоит лорд Аурик.

— Полагаю, эту помеху вы устраните. Я же лично, как только передам Панацею, незамедлительно уберусь из Торквея — и чем дальше, тем лучше. А с Ауриком вы разберетесь и без меня.

Уорден отступила на шаг и смерила собеседника внимательным взглядом. Лайам поежился. Так смотрят на сумасшедших.

— И как же, по-вашему, я могу это сделать?

— Ну, арестуйте его, — сказал Лайам. Хорошее настроение его начало таять. — Обвините в измене. Он ведь изменник. Чего ж вам еще?

— Ренфорд, я не могу его арестовать. У меня нет на то оснований.

— Каких еще оснований? Вы же знаете, что он виновен. Вот и тащите его в тюрьму.

Один из спящих миротворцев пошевелился, пацифик нахмурилась.

— Велите вашему фамильяру околдовать его снова.

Фануил подлетел к просыпающемуся миротворцу. Когда тот затих, Уорден раздраженно сказала:

— То, что я думаю, не имеет значения. Мне нечем подкрепить свои выводы. Не знаю, как у вас в Южном Тире, но здесь голословным наветам не верят. К тому же речь идет о первом — после короля, разумеется, — лице государства. Его вину следует доказать.

Лайам скис. Разочарование было столь сильным, что от недавней горделивой самоуверенности в нем не осталось и слабенького следа.

— Но факты, — промямлил он, чтобы что-то сказать.

Уорден нетерпеливо взмахнула рукой.

— Посмотрим на факты. Неоспоримо, что вы находились в доме Северна, когда был убит лорд Берт. Двое свидетелей — лакей и брат убитого — подтвердят под присягой, что это сделали именно вы. Вашим кинжалом убит мэтр Кейд, вы посетили дом Ненниев перед тем, как сэра Анка зарезали, а его супругу похитили. Кроме того, вы скрывались от миротворцев, совершили на Пятачке поджог и приставили к горлу совершенно невинного человека меч в присутствии сотни людей…

Лайам вскинул руки, давая понять, что с него довольно, однако Уорден неумолимо гнула свое.

— Я могу перечислить некоторые проступки Эльдайна — в частности, то, что он зачастую превышал свои полномочия и действовал без моего ведома, но подобные мелочи смехотворны, никакой суд их не примет в расчет. Он негодяй и получил по заслугам, он пал от вашей руки, но обелить вас мне нечем. А против главного камергера, одного из могущественнейших столичных вельмож, мне и вовсе нечего выдвинуть. Понимаете?

— Понимаю.

— Я не обладаю каким-либо весом. Я не могу, подобно влиятельным царедворцам, поступать как мне заблагорассудится. Я — всего лишь пешка, Ренфорд, и могу играть только по правилам. Миротворцами я командую лишь потому, что мой отец, находясь на смертном одре, упросил короля передать мне его пост. И поскольку мне пока что не приходилось вступать в конфликт с власть имущими, эта должность остается за мной. Но есть люди, которым не очень-то по душе, что столь высокий пост занимает женщина и калека. Аурик Северн из их числа, у него достаточно власти, чтобы меня раздавить, если я встану ему поперек дороги. Так что я не могу рисковать ни своим положением, ни репутацией миротворцев, выдвигая необоснованные обвинения. Лайам махнул рукой.

— Ладно, ладно! Я понял. В ваших словах есть резон. Но, говоря по чести, меня очень мало волнуют ваши служебные притязания, а уж о репутации миротворцев я бы вообще помолчал. У меня о них составилось не слишком-то лестное мнение. По крайней мере, на данный момент.

— Почему же? — спросила Уорден, сверкнув возмущенно глазами. — Уж не потому ли, что они выполняли свой долг, преследуя вас, ибо все факты, имеющиеся в их распоряжении, непреложно указывали, что убийца — именно вы?

Потому-потому. Но Лайаму не хотелось в том признаваться.

— Нет, милая леди, дело в другом. Как ни крути, но со счетов не скинешь, что ваш самый рьяный помощник оказался на деле убийцей и вступил в ряды заговорщиков, намеревающихся умертвить короля. И, похоже, на нем эта песенка не кончается.

Он указал на мирно похрапывающих стражей порядка.

— Скажите, положа руку на сердце, вы уверены в этих парнях? Что, если их уже, как и многих других, взял на содержание Северн?

Уорден поморщилась, однако не опустила глаз.

— Это вполне возможно. Вот почему мне и хочется, чтобы вы действовали со мной заодно. Нам надо вывести Аурика на чистую воду.

Лайам хотел съязвить, но сдержался и лишь покачал головой. Если он и подумывал об Аурике Северне, то всегда мимоходом. После того как флакон попадет к королю, негодяй-камергер, разумеется, будет наказан. А уж как там и кем — не все ли равно?

— Но для чего же вам я? У вас под рукой тысяча подчиненных. Точнее, уже девятьсот девяносто девять, и все же…

— Вы сами только что заявили, что на них полагаться нельзя.

Она кивком указала на спящих.

— Я считала их неподкупными. И так оно, может, и есть. Однако не исключена возможность ошибки. А ваша порядочность прошла испытания. Она у меня сомнений не вызывает.

Лайам невесело рассмеялся.

— Я польщен. Но вы, кажется, забываете, что у меня есть цель поважнее. Я должен доставить снадобье королю и не хочу рисковать понапрасну. Быть может, потом…

— Потом будет поздно, — отрезала раздраженно Уорден. — У меня есть один замысел, и главный расчет в нем — на вас.

Лайам обреченно вздохнул.

— Говорите.

Пацифик тоже вздохнула, но — с облегчением, так, будто ей таки удалось сговориться с упрямцем, хотя тот своего согласия еще ни на что не давал.

— Все достаточно просто. Вам нужно снестись с Ауриком и назначить ему встречу в таком месте, где я и абсолютно надежный свидетель могли бы подслушать ваш разговор. Предложите ему купить у вас Панацею. Он, естественно, согласится, но королю ее не доставит, давая тем самым мне повод взять его под арест. Ничего сложного. Справитесь?

Вопрос был задан таким пренебрежительным тоном, что Лайам не удержался от шпильки.

— А вы?

Она негодующе вздернула подбородок, но Лайам еще не договорил.

— Вами упущен из виду немаловажный момент. Заполучив Панацею, лорд Аурик непременно меня убьет.

— Я возьму с собой надежных людей.

— Да, конечно, если таких найдете. Но есть и еще один момент: лорд наверняка уничтожит и Панацею. Вы его арестуете, но король-то умрет. Вариант, при котором мы с Никанором уходим из жизни, меня почему-то не очень устраивает.