— Вовремя.

К Лукашенко, кстати, меня не пустили. Почему — не знаю, но вроде из-за того, что он еще не наш союзник и рисковать мной они не хотели, поэтому я наблюдал за переговорами на поляне с безопасного места.

Наконец Алевтина, постоянно поглядывавшая на часы, сказала:

— Пора.

Мы с моей охраной бросились впереди процессии к порталу, чтобы успеть открыть его.

Подойдя к Аномалии, Лукашенко внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Так вы и есть тот самый ученый? — В его голосе отчетливо был слышен интерес.

— Да! — слегка смутился я.

«Не хватало еще ножкой смущенно пошаркать!»

Президент Белоруссии был старше, чем казалось издалека и выглядел по телевизору. Смотря на него вблизи, я отметил морщины, седые волосы и усталость в глазах.

Было видно, что такой высокий пост и ответственность за страну не прошли для Александра Григорьевича бесследно.

Что меня удивило, так это присутствие в президентской свите трех стариков лет под восемьдесят, которых осторожно поддерживали специально приставленные к ним люди.

«Эксперты, что ли?» — подумал я с сомнением.

— Александр Геннадьевич, вы можете открыть портал? — официально обратилась ко мне Аля.

Я медленно, чтобы близко стоящий ко мне президент все видел, достаю «прибор» и под шепот Виктора, сына Лукашенко, объяснявшего, что я делаю, открыл переход.

По свите пронесся вздох изумления, близкого к охренению.

Несколько секунд длилась тишина, но потом она взорвалась удивленными возгласами и шепотками. Сопровождающие делились своими впечатлениями.

Постояв несколько мгновений, Лукашенко пропустил вперед Костина и двух своих человек и только потом прошел сам.

Овал колебался, пропуская людей одного за другим. Я с интересом их рассматривал. Вот прошел советник по безопасности Авдеев, как мне шепнула Аля. Вот какой-то генерал-лейтенант — кто он такой, я не знал — и еще три десятка человек. Среди них был и наш человек. Тот самый, что вел переговоры.

Пройдя следом, я снова устроился на скамейке в столовой и оттуда наблюдал за разворачивающимся действом.

Неподалеку от портала, встречая президента Белоруссии другого мира, стоял Лаврентий Павлович Берия собственной персоной. По бокам от него — нарком Молотов и маршал Шапошников.

«О-о-о, что-то будет!»

Не знаю почему, но ни одного фотографа, чтобы запечатлеть эту историческую встречу, не было, поэтому я взял все в свои руки, а вернее — в мобильный телефон, камерой которого и воспользовался.

Сделав два десятка снимков, начиная с того, как личный представитель товарища Сталина капитан Мосин представляет друг другу Берию и его свиту и президента Лукашенко с сыном, заканчивая тем, что они садятся, после непродолжительной беседы в легковую машину, чем-то похожую на «эмку», но попредставительней, и уезжают в сторону аэродрома. Посмотрев, как за поворотом в клубах пыли исчезает корма последнего автобуса, я сказал стоящему навытяжку уже знакомому сержанту:

— Вольно, они уже уехали, — а потом повернулся к Логинову: — Не знаю как вы, а я спать. Загоняли, — после чего направился вслед за дежурным по базе, в одну из палаток, где мне выделили место.

Что изумило при пробуждении, так это то, что проснулся я сам. То есть меня никто не будил, не велел вставать, намеками не упрекая, что мир висит на волоске из-за моей лени. Поэтому понежился в койке еще с полчасика и только потом встал и пошел умываться.

— Сколько время? Утро или вечер? — поинтересовался я у сонного дежурного, который стоял и разглядывал ночные огоньки Алексеевска.

— Утро, — вздохнул он и добавил: — Три часа утра.

— А-а-а, понятно. Что новенького с вечера?

— Да ничего, все как обычно. С утра продолжится стройка вокруг объекта.

— Да я не об этом. Гости вернулись или нет?

— Так они улетели почти сразу, как на аэродром приехали, там их два «Дугласа» дожидались.

— А? — не понял я.

— Улетели они, — повторил дежурный, видимо, подумав, что я спросонья его не понял.

— Да понял я, что они улетели, а я как же? Почему меня не взяли?

— Я не знаю, — пожал плечами лейтенант.

Ругаясь себе под нос, я вернулся в палатку и, повесив влажное полотенце на спинку койки, сел на нее и задумался.

«Вот ведь сделали из меня швейцара! Даже на встречу глав государств не взяли! Вот мишки плюшевые!»

— Саша, вставай, — послышался голос Али.

Открыв глаза, я удивленно посмотрел на склонившуюся надо мной девушку.

— Ты что, не улетела с Лукашенко?

— Нет. Свою работу я сделала, дальше работают уже другие люди и с другими полномочиями.

— Чего тогда разбудила? Опять лететь на другой портал?

— Еще не знаю, открой пока этот, мне нужно связаться с нашими в Казани.

— Хорошо, — кивнул я, вставая.

Умывшись и позавтракав, мы направились к переходу. Порядок открытия не изменился ни капли. Снова овал держали на прицеле, и снова первой перешла группа проверки.

И только когда разведка сообщила, что все нормально, наши бойцы на той стороне целы, перешли и мы.

Отойдя в сторону, Аля включила телефон и с кем-то связалась. С кем, я не знал.

И о чем шел разговор, не слышал — девушка отошла далеко. Но судя по мимике, ничего хорошего ей не сообщили.

Вернувшись, Аля сказала:

— Тебя ожидают на том портале. Осназ закончил свои дела и ждет тебя для перехода.

— Раз ждет, значит, надо лететь. А что там случилось? Судя по твоему виду, новости не очень хорошие.

— Да нет. Новости даже очень хорошие. Казань мы контролируем полностью, но возникли проблемы с правительством, их сейчас решают.

— Ясно, раненые есть?

— У бойцов?

— Да.

— Сообщили, что есть, но их устроили в больницах, так что они под присмотром. Только легкораненые остались с остальными.

— Понятно. Ну что, возвращаемся?

— Да. Уходим.

Открыв портал, я дал возможность бойцам прихватить с базы запас продовольствия, после чего направился к ожидающей меня машине.

Доехав до аэродрома, мы остановились у «моего» самолета, около которого уже суетились механики и стоял и курил знакомый мне летчик.

— Жора, привет! — поздоровался я.

— Привет, — кивнул он мне.

— Самолет готов?

— Да, сейчас полетим.

Повернувшись к девушке, я спросил: