— А до дома не подбросишь?

— К твоим услугам автобус.

— Слушай, Даллас, перестань притворяться! Я знаю, ты немедленно займешься тем, что сейчас от меня услышала. Не поделишься ли в знак благодарности кое-какими сведениями?

Требование было законным, но Ева продолжала обороняться:

— Пока что все очень зыбко. Я не могу рисковать.

— Обещаю, я ничего не пущу в эфир, пока не получу твоего согласия.

Ева покачала головой.

— Не могу. Мевис слишком мне дорога. Пока она не будет полностью оправдана, я должна ее беречь.

— Хотя бы скажи, идет ли дело к оправданию. Не жмись, Даллас!

— Строго между нами: прокурор готов пересмотреть обвинение. Но о снятии обвинения речи пока не идет.

— У тебя появился новый подозреваемый? Неужто сам Редфорд?

— Не провоцируй меня, Надин! Ведь мы с тобой без пяти минут подруги.

— Давай сделаем так: если что-то из того, что ты от меня узнала или еще узнаешь, поможет следствию, то ты тоже окажешь мне услугу.

— Когда все прояснится, ты узнаешь об этом первой.

— Пообещай, что за десять минут до предоставления прессе любой свежей информации ты побеседуешь со мной с глазу на глаз.

Ева открыла ей дверцу.

— Пока, Надин.

— Хорошо, за пять минут. Опомнись, Даллас: что для тебя значат паршивые пять минут?!

— Зато для тебя это сотни пунктов рейтинга и тысячи долларов прибыли. Ладно, пять минут — но только если будет о чем шептаться. Больше ничего не обещаю.

— Договорились. — Довольная Надин вылезла из машины. На прощание она сказала:

— Тебе сопутствует удача, Даллас. Ведь ты специалистка по трупам и невиновным.

"Трупы и невиновные…» Ева поежилась. Она-то знала, что вина часто лежит на трупах.

Хмурясь от лунного света, заливающего кровать сквозь стеклянный потолок, Рорк отодвинулся от Евы. Он поймал себя на новом ощущении — никогда еще он не испытывал такого волнения и неуверенности во время занятий любовью. А также до и после этого… Причин можно найти с десяток, убеждал он себя, глядя на Еву, по привычке старавшуюся потеснее к нему прижаться. Хотя бы чужие люди в доме: пестрая компания Леонардо захватила целое крыло. А куча проектов и сделок на разных стадиях реализации? А дела, которые он решил завершить до свадьбы? А сама свадьба? Разве все это — не причины для легкой растерянности?

Увы, Рорк всегда был с самим собой честен до безжалостности. У его состояния существовала одна-единственная причина. Это была засевшая в голове картина — маленькая Ева, избитая до крови. Он боялся, что, дотронувшись до нее, вернет прошлое и красота сменится уродством.

Ева приподнялась на локте и пристально посмотрела на него. Ее лицо все еще горело, глаза были темны.

— Просто не знаю, что тебе сказать… Рорк провел пальцем по ее подбородку.

— О чем?

— Я не хрустальная ваза. У тебя нет оснований обращаться со мной так, будто я того и гляди разобьюсь.

Рорк нахмурился, впервые осознав, что она видит его насквозь. А он-то считал, что непроницаем для всех, даже для нее! Открытие было не из приятных.

— Не пойму, о чем ты. Тебе налить вина? Он собирался встать, хотя ему совсем не хотелось пить, но Ева удержала его.

— Рорк, раньше ты никогда меня не обманывал, — сказала она, и в голосе ее звучал испуг. — Если из-за того, что я когда-то совершила, из-за моих воспоминаний ты стал иначе ко мне относиться…

— Ты хочешь меня оскорбить? Нешуточный гнев, с которым он произнес эти слова, заставил Еву вздохнуть с облегчением.

— А что еще прикажешь думать?! После той ночи ты впервые ко мне прикоснулся, и то это походило больше на исцеление больных, чем на…

— Тебя не устраивает нежность?

Он еще раз доказал свой ум. Что и говорить, Рорк в любом состоянии умел обращать ситуацию себе на пользу. Но она не отпустила его руку, не отвела взгляд.

— Думаешь, я не чувствую, когда ты сдерживаешься? Не хочу, чтобы ты сдерживался. Мне это не нужно.

— Зато нужно мне! — Он высвободил руку. — Некоторые привыкают быстро, некоторые медленно. И хватит об этом.

Это прозвучало как пощечина. Ева кивнула, легла и отвернулась.

— Как хочешь. Просто запомни: то, что происходило со мной в детстве, не имело отношения к сексу. Это была одна только грязная непристойность.

Она крепко зажмурилась и усилием воли заставила себя заснуть.

Вызов, как это часто бывало, прозвучал на заре. Ева потянулась к сотовому телефону, не открывая глаз.

— Даллас слушает.

— К сведению лейтенанта Евы Даллас. Мертвый мужчина, подозрение на убийство, за домом девятнадцать по Сто восьмой стрит. Прибыть немедленно.

У Евы свело живот от дурного предчувствия. Она не дежурила сегодня и потому не должна была получать ночных вызовов.

— Причина смерти?

— Побои. Пострадавший не опознан ввиду повреждения лица.

— Вызов принят. Проклятие!

Она спустила ноги с кровати и с удивлением увидела, что Рорк уже начал одеваться.

— Ты куда?

— Отвезу тебя на место преступления.

— Ты — гражданское лицо. Тебе там нечего делать. Рорк бросил на нее насмешливый взгляд.

— Ваша машина в ремонте, лейтенант. Разве вы забыли? — Он не обращал внимания на ее рассерженное бормотание, сопровождавшее натягивание джинсов. — Я просто высажу тебя и поеду дальше. На работу.

— Как хочешь, — бросила она, застегивая портупею.

Район не заслуживал доброго слова. Злобные надписи на стенах, битое стекло под ногами, знаки, свидетельствующие о том, что дома предназначены к сносу. Тем не менее здесь продолжали жить, тесниться в грязных комнатушках, скрываться от патрулей, находить отраду в дури, приносящей максимальный кайф.

Стоя перед полицейским ограждением и ежась от утреннего ветерка, Рорк думал о том, что такие кварталы существуют по всему свету. Он сам вырос в таком же, пусть и находящемся в трех тысячах миль отсюда, по ту сторону Атлантики.

Он хорошо понимал здешнюю жизнь, жалкие уловки отчаявшихся, понимал жестокость, результат которой был в данный момент у Евы перед глазами. Наблюдая за ней из толпы бездомных, сонных уличных шлюх, просто любопытных, он поймал себя на мысли, что так же хорошо понимает и ее.

Движения Евы были стремительны, лицо бесстрастно. Однако глаза, устремленные на останки, совсем недавно бывшие живым человеком, источали жалость. Какая все-таки живучая, сильная, гибкая женщина! Залижет любое количество ран — и будет жить дальше. Рорк как никогда ясно осознал, что от него она ждет не исцеления, а только понимания.