Оказавшись у себя в комнате, она бросила на пол плащ и выпустила Смучеса из его заключения. Потом, встав у окна, печально посмотрела на заповедный сад. Там, на каменной скамье, молча сидели Дункан и Гэвин. Они казались такими же несчастными и одинокими, какой чувствовала себя и она. Не в силах выносить это удручающее зрелище, Роберта отвернулась от окна и зашагала по комнате.

Что же теперь делать? – размышляла она. Невозможно было рассказать мужу, что его сыновья отреклись от нее. Гордон накажет их, и она никогда не простит себе этого. Ребята еще малы, они не виноваты в том, что поверили, будто она ведьма. Разве могли они ставить под сомнение слова собственной матери?

Дверь с шумом распахнулась. Роберта быстро обернулась и оказалась лицом к лицу с мужем. Со своим рассерженным мужем.

– Куда это ты собралась? – без предисловий спросил Гордон, широкими шагами пересекая комнату.

– Домой, – честно ответила она.

– Ты и так дома.

– Мой дом – замок Данридж. – Роберта вздохнула и призналась: – Я просто хотела повидаться с матерью.

– А почему ты солгала Фергусу? – спросил Гордон, сурово глядя на нее. – Ты понимаешь, что могла бы погибнуть, если бы он не отказал тебе?

– В Арджиле безопасно, – возразила Роберта.

– Во всем мире нет такого места, где женщина одна могла бы чувствовать себя в безопасности, – отрезал Гордон. – Я сам отвезу тебя домой, когда мы поедем туда летом в гости.

– А я хочу сейчас.

Гордон, прищурившись, посмотрел на нее своими пронзительными серыми глазами.

– Ты прежде никогда не жаловалась, что скучаешь по дому. Мне почти силком пришлось тащить тебя сюда из Англии. Так что, ангел, признавайся, в чем реальная причина того, что ты хочешь уехать из Инверэри?

– Кора уже родила тебе двух сыновей! – вскричала Роберта, презирая саму себя за лживые уловки, но твердо решившись не выдавать маленьких мальчиков, которые сначала завоевали ее сердце, а сегодня не по своей вине так жестоко разбили его. – И я тебе не нужна.

Гордон долгим испытующим взглядом посмотрел на нее. По скептическому выражению его лица было ясно: он понимает, что она не говорит всей правды.

– Дункан и Гэвин – незаконные дети, – напрямик сказал он. – Ни тот, ни другой не могут быть господином в замке Инверэри, но оба они будут поддерживать того наследника, которого подаришь мне ты.

– От меня наследника ты не получишь, – решительно заявила Роберта.

– Это почему же?

– Как только наступит лето, я вернусь в Англию.

Гордон уставился на нее таким тяжелым взглядом, что ей невольно захотелось втянуть голову в плечи.

– Ты не вернешься в Англию, – сказал он обманчиво спокойным голосом. – И, если бог даст, родишь мне сыновей и дочерей. Так что перестань хныкать и становись взрослой, дорогая. – Он пошел к двери, но на пороге остановился. – И не пытайся получить лошадь. Я приказал страже остановить тебя, если ты выйдешь за стены Инверэри.

– Ты собираешься держать меня здесь как пленницу? – спросила Роберта.

– Не говори чепухи. Ты в Инверэри госпожа, – сказал он. – И старайся вести себя подобающим образом.

С этими словами он повернулся и вышел из комнаты.

Как она сможет жить здесь, в Инверэри, в столь враждебном окружении? – с отчаянием подумала Роберта. Быть отвергнутой такими, как Кора, – это не слишком беспокоило ее, но ведь ее уже боятся даже дети. Эти двое мальчиков сумели завоевать ее сердце, и ей будет тоскливо без них. Особенно без Гэвина, чья улыбка напоминала ей улыбку мужа.

Черт побери, отец разговаривал с ним, как инквизитор. Вопросы посыпались, как только Гордон вошел в его кабинет, и тон у отца был сердитый.

– Ну, ты сказал ей?

– Нет.

– Как, она не знает, что ты собираешься везти ее в горы? – спросил герцог Магнус, передавая ему стакан с виски. – А куда, она думает, ты ее повезешь?

Гордон сделал большой глоток вина, подкрепляя себя для неизбежного спора с отцом, и посмотрел в окно на удивительно теплый и ясный день конца апреля.

– Роберта думает, что я повезу ее в замок Данридж повидаться с матерью, – ответил он.

– Эх, парень, так ты ничему и не научился! – покачал головой герцог Магнус, и в голосе его прозвучала явная насмешка. – Умный человек никогда не лжет своей жене. Это неизбежно обернется против него самого.

– А если я скажу ей правду, она откажется, – возразил Гордон, не глядя на отца. – Не могу понять, что заставляет ее замыкаться в себе, но мы не можем так жить дальше. Знаешь, она избегает даже Дункана и Гэвина.

– А ты уже спал с ней?

Гордон в упор уставился на отца. Их взгляды встретились в молчаливой борьбе.

– Извини, но это не твое дело, – сказал наконец Гордон отцу.

Герцог Магнус лишь ухмыльнулся такому ответу сына и повел разговор начистоту:

– Поскольку вы фактически еще не вступили в брачные отношения, брак все еще может быть расторгнут. Почему же ты не отвез ее в замок Данридж, а оставил здесь?

– Но я же не сказал, что не спал с ней, – попытался увильнуть Гордон, растерявшийся оттого, что его загнали в угол. Отца невозможно обмануть – он всегда знал, когда его сын лжет или увиливает. – Но если бы и так, то расторжение брака стало бы причиной разногласий между нашими семьями.

– Обо мне не беспокойся, – досадливо отмахнулся герцог. – Да и кузен Йен тоже не будет считать себя оскорбленным. В конце концов, если девочка несчастлива с тобой, и ты к тому же даже не…

– Я не сказал «нет», – с раздражением прервал сын.

Черт побери, иметь дело со строптивой женой было достаточно сложно, а тут еще и отец.

– Ты любишь ее? – настаивал герцог Магнус.

– Ну, хватит, – поморщился Гордон, терпение которого истощилось.

– Похоже, ты стал очень заботливым. По крайней мере, по отношению к своей жене, – продолжал герцог как ни в чем не бывало. – До меня дошло, что ты приказал нашему Дьюи доставить в этот охотничий домик в горах какое-то королевское ложе. Пуховая перина, подушки, простыни и что там еще… Ах да, ширма, мраморный умывальник, полдюжины кусков ароматного мыла и бог знает что еще.

– Я не хочу, чтобы она жаловалась на неудобства, – пустился в объяснения Гордон. – Роберта – женщина утонченная, ей и так будет трудно в горах.

– Ты недооцениваешь ее, – сказал ему Магнус. – Женщины и дети намного крепче, чем нам, мужчинам, кажется.

Дверь открылась, и в кабинет торопливо вошла Роберта со Смучесом, выглядывающим из сумки на груди. Ее изумрудные глаза блестели от возбуждения, а радость от предстоящей поездки домой окрасила ее щеки ярким румянцем. Тревожно-мрачное выражение исчезло с ее лица, она выглядела более жизнерадостной, чем когда бы то ни было за весь этот месяц. С черными как смоль волосами, заплетенными в две косы, она скорее была похожа на девочку, чем на маркизу Инверэри, будущую герцогиню Арджил.