что им только что звонили из таксомоторного парка в Лонгминстере. Мисс — как ее там — Каррик просила сообщить, что ее вызвали к больной подруге.

— Спасибо. — Шкипер вернулся к рулю.

Во время этого разговора доктор Натуш вышел на палубу и спросил:

— Миссис Аллейн, не могли бы вы уделить мне несколько минут?

— Да, конечно, — сказала Трой. — Разговор будет конфиденциальный?

— Пожалуй. Может быть, пройдем сюда?

Они прошли за груду прикрытых брезентом шезлонгов. Здесь же, на палубе, лежал уже спущенный надувной оранжевый матрац.

Доктор Натуш наклонился, взглянул на него и сказал:

— Мне кажется, мисс Рикерби-Каррик спала здесь ночью.

— В самом деле?

— Во всяком случае, она собиралась это сделать.

Трой промолчала.

— Миссис Аллейн, вы, надеюсь, простите мой вопрос и, если не хотите, не отвечайте. Она разговаривала с вами вчера вечером, вернувшись на борт?

— Нет. Я рано ушла в каюту: у меня был приступ мигрени.

— Да, мне вчера показалось, что вы плохо выглядите.

— Приступ скоро прошел. Но возможно, это она царапалась ко мне в дверь. Я очень крепко спала, а когда отворила дверь, в коридоре никого не было.

— Понятно. Она намекала мне, что собирается вам что-то сообщить.

— Да, я знаю. Вы считаете, — спросила Трой, — что мне следовало зайти к ней в каюту?

— Нет-нет. Просто мисс Рикерби-Каррик о вас очень высокого мнения, и я думал, может, она собирается… — Он замялся, потом твердо закончил: — Дело в том, что вчера она беседовала со мной о своей бессоннице. Мисс Хьюсон дала ей несколько американских таблеток, и мисс Рикерби-Каррик хотела выяснить, что это за таблетки.

— Мне она тоже их предлагала.

— Да? Я сказал, что не знаю их, и рекомендовал ей обратиться к лечащему врачу. С вами же я вот о чем хотел поговорить. Мне показалось, что мисс Рикерби-Каррик находится в крайне нервозном состоянии. По-моему, она даже собиралась со мной посоветоваться по этому поводу, но вдруг умолкла, пробормотала что-то невнятное и ушла.

— Вам кажется… что у нее какое-то нарушение психики?

— Это определение обтекаемое, но неточное. Мне показалось, что она весьма расстроена. Именно поэтому меня беспокоит ее внезапный отъезд среди ночи.

— Но вы слышали, что была телефонограмма?

— Да, заболела подруга.

— Может быть, Мэвис?

Они вопросительно взглянули друг на друга, и на лице Натуша мелькнула тень улыбки.

— Нет, погодите, — продолжила она. — Вчера она шла со мной и мистером Лазенби до деревни. У меня так болела голова, что я не очень-то прислушивалась. Может быть, мистер Лазенби помнит. Конечно, она без конца рассказывала нам о Мэвис. По-моему, она упомянула, что та сейчас на севере Шотландии; неужели мисс Рикерби-Каррик умчалась туда на такси? И неужели никто на «Зодиаке» ничего не слышал, ведь кто-то же, наверное, к ней сюда приходил?

— Но она ведь спала на корме. Это так далеко от кают.

— Да, но откуда те, кто к ней приходил, могли узнать, что она здесь?

Трой нагнулась и подняла с палубы какой-то полинялый красный лоскуток.

— Что это? — спросила она.

Длинные темные пальцы повертели лоскуток.

— По-моему, это от обложки ее дневника, — сказала Трой.

— Пожалуй, вы правы.

Натуш собрался было выбросить находку за борт, но Трой его остановила:

— Не выбрасывайте.

— Почему?

— Ну хотя бы потому, — виновато улыбнулась Трой, — что я жена полицейского.

Он вынул записную книжку и вложил в нее красный лоскут.

— Наверное, мы зря с вами стараемся, — сказала Трой.

У нее вдруг появилось непреодолимое желание рассказать ему о своих дурных предчувствиях и о том, чем они вызваны. Она даже представила себе, как он будет выглядеть, когда она поделится с ним своими опасениями: вежливо склонит голову, а выражение его лица будет как у всякого врача, который успокаивает пациента. Господи, каким облегчением было бы поделиться с ним. Она уже обдумывала первую фразу, когда ей вспомнился еще один, также очень внимательный, слушатель.

«Кстати, миссис Аллейн, — вкрадчиво, как всегда, посоветовал ей Тиллотсон, — пожалуй, не стоит никому рассказывать об этом дельце, верно? Предосторожность, знаете ли, не помешает». И она придержала язык.

V

Лонгминстер

— Он обладал удивительной способностью, — рассказывал Аллейн, — внушать доверие самым различным людям. Говорят, один полицейский из Боливии признался, как, сам не заметив, рассказал Артисту о своей язве двенадцатиперстной кишки. Даже если это выдумка, она прекрасно иллюстрирует привлекательные черты Артиста. Мораль здесь такова: и негодяи не все одинаковы, чего иногда не могут постичь полицейские. Нельзя разложить по полочкам типы преступников.

Известны случаи, когда Артист проявлял благодушие, известны и такие, когда он становился зверем. Он большой ценитель красоты: говорят, его квартира в Париже обставлена с безупречным вкусом. Деньги он любит больше всего на свете, и ему доставляет удовольствие добывать их нечестным путем. Получи он в наследство миллион фунтов, он, вероятно, не бросил бы своих занятий и, как прежде, уничтожал бы тех, кто становится ему поперек дороги.

Как я уже говорил, письма моей жены были мне пересланы из Нью-Йорка в Сан-Франциско, и к тому времени как я их получил, ей оставалось пробыть на «Зодиаке» всего два дня. Как вам известно, из управления мне сообщили, что мистер Фокс во Франции. Предполагалось, что он движется по горячим следам Артиста. Я связался с мистером Тиллотсоном, который знал о поездке Фокса и поэтому не придавал большого значения инцидентам на «Зодиаке». Я же придерживался иного мнения.

Те из вас, кто женат, поймут меня. Нашим женам незачем участвовать в нашей работе. И хотя моя жена подшучивала над своими опасениями, ее письма меня насторожили, и мне хотелось, чтобы она покинула «Зодиак». Однако я боялся, что если — как это ни маловероятно — кто-то из ее попутчиков связан с делом Андропулоса — Артиста, то полицейские телефонограммы, адресованные моей жене и переданные через смотрителей шлюзов, спугнут его. Дело в том, что моя жена знаменитая художница, о которой всему свету известно, что она, бедняжка, замужем за полицейским.

Шотландец во втором ряду фыркнул.

— В конце концов, — продолжил Аллейн, — я известил Тиллотсона, что, вероятно, освобожусь раньше, чем предполагал, и постараюсь выехать как можно скорее.

Хочу напомнить вам, что тогда я еще понятия не имел об исчезновении мисс Рикерби-Каррик. Знай я это, я принял бы значительно более серьезные меры. Ну а так…

1

Вне всякого сомнения, путешествовать без мисс Рикерби-Каррик было гораздо приятнее.

Они плыли от Кроссдайка к Лонгминстеру, и солнце