…Ночью, когда Омриваль, утомленная ласками, уже спала, возник в темном углу опочивальни призрак Гервасия, рухнул, как обычно, на колени и принялся биться головой об пол. Клим глядел на него в задумчивости, глядел долго, размышляя о грехе и покаянии, а еще о Божьем промысле, даровавшем ему власть и силу истинного короля. Потом сказал:

– Со стервой-принцессой у тебя неплохо вышло, но не думай, что, попугав ее несколько дней, ты уже заслужил прощение. Эту службу твою принимаю и велю заняться другой. Отправишься в Нехайку и будешь там являться принцу Лавру, но не каждую ночь, а через две на третью, чтоб совсем не спятил. И чтоб была при тебе фляга из кожи, и чтоб делал ты вид, что пьешь из нее, а после падал, точно мертвый. Такую назначаю кару отравителю, а тебе – службу. Скажем, лет на пятьдесят.

Призрак в отчаянии заломил руки.

– Что, много? – спросил Клим. – Ну, пусть будет сорок или даже двадцать пять. Не тебя, поганец, жалею, а принца, хоть он тоже гад порядочный… Однако детишек не насиловал и повинен лишь в смертоубийстве. Двадцать пять ему хватит! А если искренне раскается до срока, вернешься сюда, и я тебя прощу.

Гервасий, вроде бы довольный, кивнул и исчез, отвесив многократные поклоны.

Клим стоял у окна, посматривая то на звездное небо, то на спящую Омриваль. При виде ее юного светлого личика сжималось сердце и горькие мысли кружили в его голове. Думал он о собственном сроке, о скором свидании с Авундием, что приближалось день ото дня. Всякий грех достоин кары, думал Клим, и если должен он гореть в адском пламени, то за свои грехи, за убитых им людей, пусть мерзавцев и бандитов, и за смерть своих солдат, посланных под пули, если выбора иного не было. А за Рипеля с чего бы? Связался с дьяволом, ублюдок, и слинял! Еще и державу разорил. Отвечай за него!

Обидно, думал Клим, несправедливо. Особенно при нынешних обстоятельствах, – тут он снова поглядел на Омриваль. Но случается, случается! Нередко невиновные и непричастные в ответе за чужие грехи, нередко валят на них чужие ошибки, чужую ложь, чужие преступления, и несут они кару за чужие вины и в том, и в этом мире. А грешник, убийца, стяжатель и вор живет себе припеваючи, да еще с индульгенцией в кармане, купленным по случаю пропуском в рай.

Горько, но правда.

Королевскую свадьбу сыграли на пятый день после отъезда нехайцев. Времени едва хватило, чтобы сшить наряды для короля и его нареченной, оповестить народ и дождаться гостей, знатных и не очень, со всех концов державы. Еще до торжества случился у Клима разговор с магом Дитбольдом, чьей задачей было пускать на празднике фейерверки и превращать воду в фонтанах в вино. Серьезные дела! Чародей тревожился, что не успеет к сроку, и намекнул королю, что повода для спешки нет – невеста стройна как тростинка, так что наследник родится не завтра, а как положено, через девять месяцев. Опять же свадьба короля – не визит послов и не охотничьи забавы, готовиться к ней надо с тщанием, помудрить над заклятиями, иначе вино из воды будет кислое и нехмельное.

Клим намеки эти понял и, вздохнув, произнес:

– Правда твоя, кудесник, но для спешки все же есть причины – если лишится страна короля, так хоть королева останется. Законная, венчанная на царство. Будет править, а вы, советники, станете ей помогать.

Дитбольд уставился на него с изумлением:

– Прости, твое величество, но ты молод, силен и как будто от недугов тайных не страдаешь. К чему такие разговоры? Или из-за дракона беспокоишься? Так с этим делом можно повременить, отложить его лет на десять, а то и навсегда. Эльфы переживут, да и мы тоже!

– Проблема не в драконе, утешительный мой. С этой тварью я уж как-нибудь совладаю, – молвил Клим и рассказал чародею о случившемся в лесу, о смерти своей от нехайской отравы, о явлении Авундия и назначенном им сроке.

Маг ужаснулся. Его зеленые глаза потемнели, лоб пошел морщинами, кровь отлила от лица. Вцепившись дрожащими пальцами в бороду, он забормотал:

– Благой и все его ангелы! Теперь я понимаю, понимаю… Рипель, прежний наш владыка, очень уж торопился отбыть в иную реальность. Я-то думал, из-за бедствий, в которые ввергло страну его неразумное правление. Думал, он боится мятежа или нашествия орков… А дело-то совсем в другом! – Внезапно маг упал на колени, подметая пол бородой. – Прости меня, государь! Я виноват! Я перенес тебя сюда, сделав ответчиком за чужие проступки! Я обрек твою душу на гибель!

– Моя душа еще при мне, так что не паникуй, – сказал Клим, поднимая чародея. – А с Рипелем этим… Что ты мог сделать, Дитбольд? Ты же клятву давал служить королю. Вот и послужил.

– Ему, недостойному! – воскликнул чародей. – А как мне послужить истинному королю? Слабых сил моих не хватит, чтобы справиться с демоном ада. И у него, как ты сказал, грамота есть, подписанная Рипелем. По всем магическим законам он в своем праве. Он ввергнет тебя в огонь преисподней, и я в том виноват! Он…

– Тише, не кричи, королеву мою перепугаешь, – произнес Клим и плотнее притворил дверь в кабинет. – Пока я не в аду и Авундию даже обязан: казну золотом наполнил, меня от нехайского яда спас. А иначе…

– Что – иначе, государь? – спросил Дитбольд, несколько успокоившись.

– От эльфийской барышни, что у нас гостила, знаю я, что принцесса Дрейзе в интересном положении. – Для ясности Клим похлопал по животу. – Хотели мне ее сбыть поскорее, да не вышло. А если бы умер я от яда, принц все равно бы объявил, что ребенок мой, что бегал я к его сестрице всякую ночь, и служанки ее в том свидетели. Стала бы Дрейзе королевой, принц – регентом, а дитя их – наследником трона. Как тебе такая диспозиция?

– Что за изощренное коварство! Хвала Творцу, что этого не случилось! – воскликнул чародей, терзая бороду. – Но что ты будешь делать с Авундием, государь? Срок ведь близится!

– Попробую договориться. А если не выйдет… – Клим пожал плечами. – Спецназ так просто не возьмешь. И театральных критиков тоже.

Он сменил тему, начав расспрашивать Дитбольда о заклятиях и колдовских приемах, связанных с перемещением между мирами. Не то чтобы Клим хотел сбежать в свою реальность, оставив Авундия с носом, но предмет был интересный, и тут, как оказалось, имелись варианты. Его обмен с Рипелем был действом завершенным, окончательным и не подлежащим изменению, но опытный кудесник мог отправить живое существо в иные миры на время, на несколько минут или даже часов. Этот период и сам факт перемещения определялись не столько искусством мага, сколько его врожденным талантом и волевым усилием; таким путем в реальности Клима появлялись и исчезали странные твари, воспринимаемые как нечисть из потусторонних сфер, или инопланетные пришельцы. Иногда эти визиты были связаны с побочной деятельностью магов и их учеников.

Слушая Дитбольда, Клим размышлял о том, что было бы забавно наведаться в часть приписки и предстать перед генералом в короне, пурпурном камзоле и мантии, расшитой драконами. Или пройтись этаким фертом по Тверской, заглянуть в бутик пороскошнее, швырнуть на кассу золотых и выбрать туалет для дамы сердца…