Темплтон вздохнул.

— Надо что-то делать с подвалом, — пожаловался он. — Просто угроза для здоровья, черт побери! — Он отряхнул часть пыли со своих загубленных топменовских джинсов стоимостью в шестьдесят фунтов и водрузил на стол пачку папок. — Все здесь, мэм, — сообщил он. — Во всяком случае — все, что есть об этом деле.

— Кев, я уже говорила тебе, не называй меня «мэм». Я знаю, суперинтендант Жервез настаивает на таком обращении, но это ее прерогатива. Для меня достаточно простого «шеф», если тебя не затруднит.

— Понял, шеф.

— Изложи вкратце.

— Сухой остаток такой: серьезного расследования не было. Коронер выдал заключение — смерть в результате несчастного случая. На этом все и кончилось.

— Никаких оговорок не было?

— Ничего такого не нашел, шеф.

— Кто в тот момент находился в доме?

— Это все есть в деле. — Темплтон похлопал по толстой кожаной папке. — Все стоящее — тут. Показания и прочее. Коротко говоря, там были члены группы, их менеджер, лорд Джессоп и всякие девицы, поклонники группы и просто прилипалы. Все они перечислены в списке, и всех их допросили.

Энни проглядела список и отложила его в сторону. Ничего и никого неожиданного, хотя большинство имен ни о чем ей не говорило.

— Это случилось после частной вечеринки, на которой они отмечали успех их второго альбома, он назывался… оцените-ка… «Тот, чье лицо не источает света, звездой не станет никогда».

— Это из Блейка, — вспомнила Энни. — Уильяма Блейка. Мой папа его все время цитировал.

— По мне, так это полный бред, — отозвался Темплтон. — В общем, альбом этот они записали в Свейнсвью-лодж зимой шестьдесят девятого — семидесятого. Лорд Джессоп разрешил им превратить старый банкетный зал, которым не пользовался, сначала в базу для репетиций, а потом в частную студию звукозаписи. В последующие несколько лет в ней записывалось довольно много команд.

— И что же произошло в ту ночь?

— Все клялись, что Мёрчент был в отличном настроении, когда праздник в два или три часа ночи свернули, но на следующее утро садовник нашел его мертвым в бассейне. Он плавал на спине, голый. При вскрытии у него в организме нашли наркотик под названием «мандракс».

— Что это?

— Понятия не имею. Какой-то транквилизатор?

— Дозы хватило бы, чтобы его убить?

— Патологоанатом утверждал, что нет. Но Мёрчент еще и пил, а это усиливает воздействие наркотиков и все опасности, которые с этим связаны. Вероятно, он и травку курил, и закидывался кислотой, но в то время токсикологи еще не умели распознавать их при вскрытии.

— И какова же была причина смерти?

— Официальное заключение — поскользнулся и упал в бассейн, в мелкой его части, разбил голову о дно и захлебнулся. Мандракс, видимо, замедлил его реакцию. В легких у него нашли воду.

— А удар по голове? Это не могла быть травма, нанесенная тупым предметом?

— Судя по обследованию, скорее это был удар о какую-то обширную твердую поверхность, а не удар тупым предметом.

— Например, о дно бассейна?

— Именно так, шеф.

— А что говорили гости?

— То, чего и следует ожидать. Все уверяли, что в то время они спали, никто ничего не слышал. Честно говоря, если они все накачались наркотиками, они и не должны были заметить, что он свалился в бассейн. Особого шума Мёрчент не произвел. Вероятнее всего, он ударился головой и сразу потерял сознание.

— Были предположения, почему он голый?

— Нет, — ответил Темплтон. — Но тогда это было в порядке вещей, разве нет? Хиппи и все такое. Свободная любовь. Оргии и прочее. Пользовались любым поводом, чтобы все с себя скинуть.

— Кто проводил расследование?

— Руководил старший инспектор Сесил Грант, сейчас он уже умер, но основной беготней и всякими выяснениями занимался сержант Кийт Эндерби.

— Лето семидесятого, — задумалась Энни. — Сейчас он, скорее всего, на пенсии, но, возможно, еще живет где-то поблизости.

— Я справлюсь в базе данных по кадрам.

— Кев, у тебя, пока ты просматривал все эти материалы, не сложилось впечатления, будто кто-то специально прикрыл расследование, потому что в него были вовлечены знаменитая рок-группа и пэр Англии?

Темплтон почесал лоб:

— Ну, теперь, когда вы это сказали, у меня появилась такая мысль. Но если придерживаться фактов, нет никаких доказательств в пользу вашей версии. Судя по всему, сержант Эндерби проделал неплохую работу, если учесть обстоятельства. Правда, все, кого допрашивали, сплотили ряды и выступили единым фронтом. Сомневаюсь, что все они до единого крепко спали в два или три ночи и ничего не слышали. Хотя… они, сдается мне, были не в том состоянии, чтобы отличать реальность от фантазии. Кто-то мог соврать, чтобы кого-то выгородить. А может, и не один. Теория заговора. Но, с другой стороны, мотива-то не было.

— Внутри группы не было конфликтов?

— Ни о чем подобном не было сказано ни слова. Да и вряд ли они стали бы сообщать следствию, даже если разногласия у них были, верно?

— Да, но в музыкальную прессу могли просочиться слухи. Эти люди огромную часть своей жизни проводили на публике.

— Ну, если что-то и было, это держали в строгой тайне, — ответил Темплтон. — Я посмотрел в Сети: в то время группа имела большой успех, они очень неплохо раскрутились. Может, если бы сейчас кто-нибудь покопался, задал правильные вопросы… не знаю… тогда, может, удалось бы что-то найти.

— Попробуй, может быть, тебе удастся разыскать этого Эндерби, а я поговорю со старшим инспектором Бэнксом.

— Есть, шеф, — ответил Темплтон, вставая. — Желаете, чтобы я оставил вам эти дела?

— Пожалуй, — сказала Энни. — Я их посмотрю.

18 сентября 1969 года, четверг

Офис Рика Хейса в Сохо располагался над тратторией на Фрит-стрит, неподалеку от джазового клуба «Ронни Скотт» и всевозможных низкопробных секс-шопов и стрип-клубов. Освежившись эспрессо в итальянском баре на другой стороне улицы, Чедвик вскарабкался по обшарпанной лестнице и постучал в стеклянную дверь, на которой висела табличка «Хейс консерт промоушнз». Из-за двери раздался голос, приглашавший его войти; в комнате он увидел Хейса за столом, заваленным бумагами, рукой он прикрывал телефонную трубку.

— Инспектор. Какой сюрприз! — приветствовал Чедвика Хейс. — Присаживайтесь. Можете минутку обождать? Мне все никак не удается поймать этого парня.

Чедвик вошел, но не сел, а начал бродить по кабинету: по опыту он знал, что подобная практика обычно нервирует людей. Стены были увешаны обрамленными и украшенными автографами снимками, на которых Хейс был сфотографирован с различными рок-звездами; главным образом тут были незнакомые Бэнксу имена: Джимми Хендрикс, Пит Таунсенд, Эрик Клэптон. Шкафчики для документов были забиты папками. Он выдвигал ящики в шкафчике возле окна, когда его высматривания, видимо, обеспокоили Хейса настолько, что тот поспешил раньше времени повесить трубку.