– Перестань! Нельзя же капитулировать только из-за того, что какой-то единичный проект оказался провальным.

– Дело вовсе не в отдельном проекте, – ответил Джон. – Это место вообще перестало мне нравится. Меня, в отличие от всех остальных, мало волнуют деньги.

– Как это «мало волнуют»? Ты же окончил школу бизнеса, где тебе несколько лет внушали, что нет ничего важнее бабок.

– Так может думать Даниэл, – ответил серьезно Джон, не подхватив моего ироничного тона. – Я же так не считаю.

– Даниэл у нас – единственный и неповторимый, – заметил я.

– Вообще-то он полный урод. Иногда он забавен, но по сути своей парень – полное дерьмо. Да, ему не откажешь в остроумии, в сообразительности, в уме, но он постоянно и везде хочет выступать первым номером. Кроме того, он забавляется, выставляя других в глупом или смешном свете. Не знаю, как со стороны, но мне кажется, я – совсем не такой.

Эта тирада была столь не характерной для Джона, что я не знал, как на неё ответить.

– У моего отца, к сожалению, такая же психология, – вздохнул он. – Папаша разработал для меня грандиозный жизненный план. Школа бизнеса, работа в венчурной фирме и первые, сколоченные мною миллионы.

– И ты считаешь себя обязанным действовать согласно этому плану? – спросил я.

Джон напрягся. Однако взглянув на меня и поняв, что я над ним не издеваюсь, спокойно продолжил:

– Дело в том, что мой отец вполне доволен, когда ему кажется, что я его слушаю. Он сразу перестает ко мне приставать. Я поступил в Дартмутский университет, затем там же в школу бизнеса… Ты спросишь зачем? Да просто для того, чтобы от меня отстали. А заклинания наших преподавателей я никогда серьезно не воспринимал.

– Чем бы ты ни занимался, рядом с тобой обязательно окажутся моральные уроды, – заметил я.

– Верно, с того момента, как Фрэнка… – Джон неожиданно умолк, будучи не в силах справиться с нахлынувшими на него чувствами. – С того момента, как убили Фрэнка, – повторил он, взяв себя в руки, – я непрерывно думаю, к чему все это? Думаю, что настаёт время прийти к отцу, сказать ему, что я есть на самом деле и зажить своей жизнью. И это, как мне кажется, скоро случится.

Я сочувственно улыбнулся. Смерть на разных людей действует по-разному, и нет ничего странного в том, что неожиданный уход Фрэнка заставил Джона задуматься о смысле жизни.

Я позвонил Крэгу и поделился с ним хорошей новостью о «Нет Коп». Но разделить до конца его восторженный энтузиазм я был не в состоянии. Меня не оставляла мысль о водолазах. Если они нашли револьвер, то мне грозят крупные неприятности. Но я ничего не мог с этим сделать. Конечно, можно было взять паспорт и направиться в аэропорт. Искушение поступить именно так было довольно сильным, однако я понимал, что бегством от грозящей мне опасности все равно не избавиться. С опасностью мне предстояло бороться здесь.

Так я мучался вплоть до времени ленча. Когда, оставаясь за своим столом, я приканчивал булочку, за дверью послышались шаги. Я поднял глаза и увидел, что в офис входит сержант Махони. Сержанта сопровождали два детектива и Джил. Последний выглядел очень суровым.

– Добрый день, – выдавил я, дожевывая булку.

Махони мое приветствие полностью проигнорировал.

– Я хочу пригласить вас, мистер Айот, проследовать со мной в офис Окружного прокурора. Там вам придется ответить на некоторые вопросы.

– Вы видели этот предмет раньше? – спросил Махони.

В руках он держал серебристо-серый револьвер. Этого оружия я никогда не видел. Несмотря на это, я оставил вопрос сержанта без ответа.

Всё это происходило в Салеме в канцелярии окружного прокурора. На этот раз Махони официально зачитал мои права, и я в осуществлении этих прав потребовал присутствия Гарднера Филлипса. Махони со своей стороны тоже привел подкрепление в лице помощницы окружного прокурора по имени Памела Лейзер. Дама была прекрасно ухоженной блондинкой лет около сорока. Она держалась сухо и весьма деловито. Свое рукопожатие я сопроводил улыбкой. Однако заместитель прокурора ответить мне тем же сочла невозможным.

Гарднер Филлипс весьма настойчиво потребовал, чтобы я в ходе допроса не раскрывал рта. Адвокат, словно коршун, следил за сержантом, ожидая, когда тот допустит какую-нибудь ошибку или оговорку. Юрист выглядел компетентным специалистом, полностью контролирующим положение. Однако меня смущало то, что во время нашего короткого обмена мнениями перед допросом, он не проявил никакого интереса к попыткам клиента убедить его в своей невиновности. Адвокат хотел лишь знать, какими уликами против меня располагает следствие, и как эти улики были получены.

– Перед вами револьвер «Смит-Вессон» три-пятьдесят семь. «Магнум». Его использовали в убийстве Фрэнка Кука.

Никакого ответа.

– Вам известно, где мы его обнаружили?

Это было мне известно. Но своими знаниями я с ним делиться не стал.

– Револьвер находился в пластиковом пакете, – Махони продемонстрировал мне видавший виды пакет с логотипом фирмы «Бутс». – Вы его узнаете? Насколько я понимаю, пакет появился из английского магазина.

Молчание.

– Мы обнаружили пакет и револьвер в реке рядом с Эспландой. Там, где обычно занимается бегом ваша супруга. Каким образом, по-вашему, оружие могло там оказаться?

Никакого ответа.

– Его бросила в воду ваша жена, не так ли?

Я продолжал молчать, строго следуя указаниям адвоката.

– У нас имеется свидетель, который видел, как ваша супруга бежала по улице, держа в руках пластиковый пакет с каким-то тяжелым предметом внутри. Другой свидетель видел, как она бежала обратно, но уже с пустыми руками.

Эти слова звучали для моего уха совершенно убийственно.

Махони продолжал громоздить друг на друга уличающие меня факты. И его логика выглядела весьма убедительно. Согласно этой логике, я испытывал к Фрэнку неприязнь за то, что тот плохо относился ко мне на службе. Кроме того, у нас возник конфликт из-за денег и из-за того, что он подозревал меня в неверности жене – его дочери. Но и это еще не все. Я остро нуждался в средствах, для того, чтобы моя сестра могла возобновить судебный процесс, и мне было известно, что благодаря успеху «Био один» состояние Фрэнка может увеличиться на несколько миллионов долларов. Одним словом, я отправился в «Домик на болоте», где между нами возникла ссора, в ходе которой я его и застрелил. Орудие убийства я спрятал, но его нашла Лайза. Она поспешила выбросить револьвер в реку, так как полиция могла произвести повторный обыск. Как преданная супруга, она меня защитила, но продолжать совместную жизнь после обнаружения орудия убийства не смогла. Поэтому она и ушла.

Мне страшно хотелось сказать сержанту, что тот полностью заблуждается. Или, по крайней мере, наполовину. Но я вручил свою судьбу Гарднеру Филлипсу и должен был следовать его указаниям. Поэтому я промолчал. Помощница окружного прокурора внимательно следила за ходом допроса. Хотя дама не проронила ни слова, у меня сложилось впечатление, что как Махони, так и адвокат работали, в основном, на неё.