- Вообще-то ее заметила не я. А Честный, собака моя. Он навострил уши и уставился на машину.

- Тень, понятно, описать трудно, - сказал Ханссон. - Но может, вы все-таки что-нибудь вспомните? Например, кто это был - мужчина или женщина?

Альма Хёгстрём надолго задумалась, потом наконец ответила:

- Тень точно была не в юбке. И мне показалось, это мужчина. Хотя я, конечно, не уверена.

- Может, вы что-нибудь слышали? - вмешался Валландер. - Звуки какие-нибудь?

- Нет. Помнится, как раз тогда по шоссе проехало несколько автомобилей.

- А что произошло дальше? - спросил Ханссон.

- Мы продолжили прогулку. Обычным маршрутом.

Ханссон разложил на столе план города, и она показала свой маршрут.

- Значит, на обратном пути вы еще раз прошли мимо торгового центра? И фургона там уже не было?

- Да, не было.

- В котором часу вы там оказались?

- Приблизительно минут десять первого.

- Откуда вы знаете?

- Домой мы вернулись в двадцать пять первого. А от торгового центра до моего дома примерно пятнадцать минут ходу.

Она показала на карте свой дом. Валландер и Ханссон согласились с ней. Насчет времени она не ошибается.

- Однако тела на асфальте вы не увидели? - сказал Ханссон. - И собака не занервничала?

- Нет.

Ханссон обернулся к Валландеру:

- Странно как-то, а?

- Тело держали в морозильнике, - сказал комиссар. - Вероятно, поэтому запаха не было. Можно спросить у Нюберга. Или у кого-нибудь из кинологов.

- А я рада, что ничего не видела, - решительно объявила Альма Хёгстрём. - Подумать страшно: ездят тут всякие с трупами среди ночи.

Ханссон спросил, не видала ли она возле банкомата других людей. Но кроме нее, никого там не было.

Дальше разговор пошел о ее предшествующих встречах с Тиннесом Фальком.

Валландер с ходу спросил:

- Вы знали, что мужчину, которого регулярно видели, гуляя с собакой, звали Фальк?

Ответ его удивил:

- В свое время он приходил ко мне на прием. Зубы у него были здоровые, и приходил он редко. Но у меня хорошая память на лица и имена.

- Стало быть, вечерами он имел привычку прогуливаться? - спросил Ханссон.

- Я встречала его несколько раз в неделю.

- Одного? Или за компанию с кем-нибудь?

- Он всегда гулял в одиночестве.

- Вы разговаривали друг с другом?

- Раз-другой я поздоровалась. Но он не выказал желания пообщаться.

Ханссон исчерпал свои вопросы, посмотрел на Валландера, и тот взял инициативу в свои руки:

- Последнее время вы не замечали за ним ничего особенного?

- Что вы имеете в виду?

Валландер и сам толком не знал, как поставить вопрос.

- Он казался испуганным? Оглядывался по сторонам?

Альма Хёгстрём опять надолго задумалась:

- Пожалуй, я бы сказала наоборот.

- В каком смысле?

- В смысле испуга. По моему впечатлению, последнее время он был в хорошем настроении и полон энергии. Раньше, как мне казалось, он двигался тяжеловесно, даже как-то уныло.

Валландер наморщил лоб:

- Вы уверены?

- Как можно быть уверенным в том, что происходит в душе другого человека? Я говорю только о своих впечатлениях.

Валландер кивнул.

- Ну что ж, - сказал он, - большое вам спасибо. Возможно, мы снова свяжемся с вами. А если вспомните еще что-нибудь, не откажите в любезности, сразу же сообщите. Мы будем чрезвычайно признательны.

Ханссон пошел проводить свидетельницу. Валландер остался. Он размышлял о том, что она сказала напоследок. Итак, незадолго до смерти Тиннес Фальк был как будто в весьма хорошем расположении духа. Валландер покачал головой. Ничего не стыкуется, наоборот, разваливается.

Вернулся Ханссон:

- Я не ослышался? Собаку вправду зовут Честный?

- Да.

- Ну и имечко!

- Почему? Честный пес. Я слыхал клички и похуже.

- Да разве можно называть пса Честным?

- Как видишь, можно. И ничего противозаконного тут нет.

Ханссон покачал головой.

- Черный или темно-синий «мерс»-фургон, - помолчав, сказал он. - Полагаю, надо искать среди машин, которые числятся в угоне.

Валландер кивнул:

- И потолкуй с кем-нибудь из кинологов насчет запаха. Так или иначе теперь нам точно известно время. А в нынешних обстоятельствах это уже немало.

Валландер вернулся к себе. Было без четверти двенадцать. Он позвонил Мартинссону, рассказал о ночных событиях. Мартинссон слушал, не говоря ни слова. Комиссар начал злиться, но взял себя в руки и попросил Мартинссона поехать на Руннерстрёмсторг встретить Роберта Мудина. Ключи Валландер передаст ему внизу, в холле.

- Пожалуй, будет небесполезно посмотреть, как мастер одолевает защиту, - заметил Мартинссон.

- Повторяю: всю ответственность я беру на себя, - сказал Валландер. - Но я не хочу, чтобы Роберт был там один.

Мартинссон сразу учуял в голосе Валландера легкую иронию и перешел к обороне:

- Не каждый может, как ты, плюнуть на служебные инструкции.

- Знаю, - нетерпеливо ответил Валландер. - Ты, разумеется, прав. И все-таки я не пойду за разрешением ни к прокурору, ни к Лизе.

Мартинссон отправился на Руннерстрёмсторг. А Валландер вдруг почувствовал, что проголодался. День выдался погожий, и он пешочком прогулялся до иштвановской пиццерии, где и пообедал. У Иштвана было полно работы, так что ни о Фу Чжэне, ни о поддельной карточке поговорить не удалось. На обратном пути Валландер зашел на почту и отправил письмо в бюро знакомств, а затем двинул в управление, нисколько не сомневаясь, что никаких ответов не будет.

Едва он вошел в кабинет, как зазвонил телефон. Нюберг. Комиссар спустился этажом ниже и, войдя в кабинет криминалиста, сразу увидел у него на столе молоток и нож - орудия убийства Лундберга.

- Сегодня аккурат сравнялось сорок лет, как я служу в полиции, - проворчал Нюберг. - И сей нелепый юбилей, разумеется, пришелся на воскресенье.

- Раз ты так устал, взял бы да подал в отставку прямо сейчас! - в сердцах бросил Валландер. Он сам удивился: раньше он никогда не вымещал на Нюберге свое дурное настроение. Напротив, в общении с криминалистом, который был мастером своего дела, но отличался взрывным темпераментом, неизменно соблюдал осторожность.