подвижников, отдававших свои жизни за сбережение государства? Нет, такого не может быть.

Если бы так случилось, то цель убийства Немцова во многом была бы достигнута. Власть продемонстрировала бы свою слабость, неуверенность, отступая перед мощной консолидированной колонной, которая — не пятая, не шестая, а колонна чудовищного храма ненависти и русофобии.

Убийство Немцова в чём-то напоминает убийство Кирова. Тогда Сталин использовал это убийство для истребления той давнишней «пятой колонны» — всех троцкистов, бухаринцев, стремившихся уничтожить Сталина, его предвоенный курс, направленный на мобилизацию народа за считанные годы до начала войны.

Едва ли Путин пошлёт «воронки» к домам оппозиционеров. Едва ли он закроет радиостанции, газеты и журналы, сбрасывающие фосфорные бомбы русофобии на головы народа. Но он может нанести удар своим смертельным противникам, перестав обниматься с ними на экономических и гайдаровских форумах. Может продемонстрировать целостность государственной политики, отказавшись от той, когда одна рука власти лелеет патриотическое сознание, создаёт патриотические центры, а другая поливает их трупным ядом. Из государственной идеологии должны быть исключены доставшиеся от ельцинизма либеральные постулаты. Из правительства должны быть выведены наследники Гайдара, заталкивающие Россию в один кризис за другим.

Должен быть вырван экономический блок, подобный сгнившему зубу.

Ударом по беснующейся оппозиции было бы возвращение к юбилею великой победы на карту России имя Сталинград. Ударом по либералам и их лютому антисоветизму стало бы проведение парада на Красной площади, которая наконец-то воссияла бы во всей своей мистической красоте. С мавзолея опала матерчатая драпировка, и он предстал, как драгоценный кристалл, восполнив всю полноту Красной площади — этой каменной иконы России. Ударом по оппозиции, не простившей Путину Крым и Новороссию, было бы включение в торжественный марш российских десантников и морских пехотинцев, офицеров военных академий, в их грозные прекрасные ряды, двух «коробок» — Луганской и Донецкой — под их победными государственными флагами.

Власть должна быть целостной, сильной и понятной народу. В ней должен вспыхнуть прожектор, освещающий самые тёмные и угрюмые углы либеральной оппозиции, где белеют скелеты миллионов замученных в девяностые годы российских граждан.

Вглядимся пристальней в сумрачные коридоры кремлёвского дворца. Не сверкнёт ли в чьей-нибудь руке золотая табакерка?

Найден очень лёгким[64]

До сих пор не могу избавиться от гнетущих переживаний и чувств: в Москве, в аляповатом восточном дворце, среди безвкусной лепнины, сусального золота, в этом чертоге Тельмана Исмаилова, короля Черкизона, состоялась роскошная свадьба. Олигарх Гуцериев женил любимого сына. Осыпал свадьбу бриллиантами, уставлял столы бесподобными яствами, драгоценными заморскими винами. Гостей веселили мировые звёзды эстрады, именитые певцы, кумиры шоу-бизнеса. Их осыпали златом, заставили петь на усладу именитых гостей, которые вполуха, поедая икру, слушали Патрисию Каас, Аллу Пугачёву. А в это время в горючих сирийских холмах, окружённый врагами, погибал русский офицер. Отстреливался последними пулями. Вызывал огонь на себя. Русский государственник погибал во имя армии, во имя России. Время соединило в себе два эти события. Не распалось, не испепелилось, а несло в себе это чудовищное противоречие — два полюса, на которые разделился сегодняшний российский мир.

Гуцериевскую свадьбу венчал великолепный кремовый торт, исполненный искусным кулинаром в виде гигантской Вавилонской башни. Казалось, эта башня своими кремовыми цветами и марципанами уходит прямо в небеса, стараясь достичь Царствия Небесного. Гости, которые поедали этот торт, поедали Вавилонскую башню. И теперь в каждом из них эта башня громоздилась как символ могущества и величия, делая их подобными Господу Богу.

Сегодняшним богачам, стяжавшим миллиарды долларов, мало их дворцов, яхт и личных самолётов, мало их несметных богатств и почётных мест в списке «Форбс». Их стремление к величию и возвышению не имеет границ. Решив уподобиться Богу, они хотят с высоты этого своего богоподобного величия созерцать грешную, попранную ими землю, ничтожный народ, который становится всё беднее и несчастнее, подставляет тазы под свои прохудившиеся кровли, вымаливает копейку у чёрствых работодателей, движется с протянутой рукой по чиновничьим кабинетам.

Миллиардеры, поедающие кремовую вавилонскую башню, — это победители, которые выиграли схватку за Россию. А народ — это проигравшие, которых надлежит соскоблить с лица земли. Россия для миллиардеров — это не страна, не родина, не держава. В ней для них нет Куликова поля, Ледового побоища и Бородинский битвы. В ней не рождался Пушкин. Не было Сталинграда и Курской дуги. Россия для них — это добыча. Это еда, в которую они вгрызлись своими клыками, чавкая, оставляя от России скелет.

Свадьба — в российских ли деревнях, в кавказских ли аулах — это самое прекрасное великое родовое празднество. На свадьбу созывают всю родню, весь род. Вкладывая последний рубль, стараются угостить приглашённых не чем Бог послал, а самым лучшим, самым сладким. На свадьбу копят всю жизнь, как копят на похороны. Чем богаче, чем обильнее свадьба, тем счастливее и радостнее будет жизнь молодожёнов.

Но гуцериевская свадьба несёт несчастье, беду — не процветание, а разорение. Это закрытое, потаённое, за семью замками, пиршество вездесущие папарацци подглядели в замочную скважину и сделали его достоянием публики. И народ, увидев эту свадьбу с телеэкранов, сидя за своими скудными столами, ютясь по тесным углам, перебиваясь с хлеба на воду, воспринял её, как пытку. Этой свадьбой народу показали, как он ничтожен, беден, бесправен, какую страну он потерял, кто теперь господин, какая несчастная доля ждёт бедняков, которых миллиардеры множат в России. Богачи наших дней, которые после краха Красной державы сорвали гигантский куш, захватили нефтяные поля, никелевые шахты, — они, ослеплённые своим богатством, забыли уроки истории. Они оглохли и не слышат гулы народных восстаний. Забыли, что в русской истории есть Пугачёв, Стенька Разин, были декабристы, взрывники, народовольцы, был Ленин. Они забыли, что в русской истории свищет секира, срезающая неправедные головы бояр и вельмож. Они забыли уроки революции, в которой прорвалась вся накопившаяся за века народная ненависть. И эта ненависть повлекла на плаху дворян, фрейлин, камергеров, самого императора. Не Ленин заложил бомбу под государство российское, как утверждает президент Путин. Это безумные олигархи и свирепые богачи суть бомба, которая заложена сегодня под государство российское.

Мы ставим алтари и возводим оборонные заводы, возделываем пустоши. Вернули Крым. Ударили по террористам в Алеппо и Хомсе. Но при этом мы не чувствуем страшного взрывного устройства, которое заложено в фундамент нашей страны. Не видим мерцающий красный огонёк индикатора, сулящий взрыв. Чудовищное расслоение, безнравственность, окружившие Кремль стяжатели являются страшной угрозой для существования Родины. Мы отгоним натовские корабли и авианосцы, отразим атаки ИГИЛ на наши южные рубежи. Но нас взорвут изнутри. Государство, построенное на несправедливости, обречено. Справедливость есть