— Ну, тогда ты Ванюша, ответь мне, сначала на один вопрос. Зачем тебе все это надо? Ты же, Ваня, вроде парень умный завод поднять смог, себе на жизнь заработал. Зачем же ты в политику полез? Достал на выборы какие-то мутные деньги, завез в город мутных людей, вообще, муть развел. Все было тихо, теперь пошли провокации, скандалы, инциденты какие-то. Почти криминал. Зачем это все нужно?

— Во зараза! — шепнула Елкова. — Хочет на демагогию завести. Как бы не завел.

— Не нравятся мне «провокации и инциденты», — сказал Куклинс. — Что же он имеет в виду? И зачем-то ему перекуры понадобились?

— Юрий Петрович, — ответил Савушкин, плакатно улыбаясь. — Я, конечно, мог бы с вами поговорить о провокациях, об инцидентах, ну и о политике. Но ведь вам эта тема в принципе должна быть неинтересной. А давайте-ка лучше поговорим о катках.

— Каких катках?

— Каких? Разумеется, асфальтовых катках. А еще об асфальтоукладчиках. И прочей дорожной технике, которую производит самое крупное городское предприятие, наш орденоносный завод «Красный каток».

С Батькой произошли серьезные перемены. Он моргал глазами, чуть не тряс головой. Потом все же мобилизовал свое лицо.

— О чем? Зачем? Что тебе от завода нужно?

— Как что, я же будущий мэр, должен же я знать, каковы перспективы самого большого предприятия. Погодите, Юрий Петрович, не все. Я хочу понять: вы, хотя сейчас и мэр, но по-прежнему считаете себя ответственным за судьбу завода? Это ведь ваш лозунг: «Поднимем завод — поднимем город».

— Да. А что? Ты должен знать, что в мою программу входит программа развития завода. Читал?

— Конечно. Разве можно не читать такие серьезные вещи? А скажите, тот самый льготный кредит, под областное поручительство, которое вы планируете взять, это все же кредит, или субсидия?

— Кредит. Ты читал внимательно?

— Читал как раз внимательно. Значит, деньги берутся в долг, как ни крути, кредит это кредит. Согласно плану, в течение пяти лет, завод должен не только восстановить прежний объем производства, но и стать прибыльным предприятием. Хотя я, убей, не пойму, почему у вас сначала идет восстановление производства, а потом только — работа с прибылью, а не наоборот. То есть, вы считаете нужным, выпускать именно ту продукцию, которая производится сегодня, продавать ее и расплачиваться по долгам? Включая, кстати, долги по зарплате.

— Ванюша, я тебя не понимаю, ведь все ясно расписано. Да, производить и получать доход. Ты пойми, гигант уже шестой год стоит! Как только мы его запустим, сразу выйдет техники на тридцать миллионов!

— Вот о технике я и хочу поговорить. В 1994 году завод произвел сорок восемь тротуарных катков: ТК208, ТК216, ТК244. Это в сумме. Предположим, завод заработал. Их нужно столько же произвести? Ведь в программе написано: «восстановить в полном объеме».

— В полном. А как еще?

— Так. Тогда произведенную технику купили в первую очередь Свердловск или Екатеринбург, Москва и Питер. Совокупно, они приобрели сорок тротуарных катков. Но в прошлом году, обе столицы купили всего девять таких катков, Екатеринбург — шесть штук. Вопрос: куда возрожденный завод будет девать остальную продукцию, произведенную в прежнем объеме? Может отдел продаж нашел новый рынок? Он вам про этот рынок сообщил, когда вы составляли вашу программу? Или, может быть…

Ведущая. Слово Юрию Петровичу.

— Глупости это. Главное, поднять завод.

— Юрий Петрович, кредиторам деньги нужны, да и рабочим зарплата. От того, что на складах стоят ненужные катки, деньги не появятся. А знаете, почему Москва и Питер почти перестали покупать наши замечательные ТК208 и ТК244?

— Собчаки и Лужковы свои города до ручки довели?

— Ну это вы зря, Собчак давно уже не мэр. Он даже не жилец давно. Просто, в столицах стали тротуары переводить с асфальта на плитку. А для плитки каток не нужен. Вы это не знали? Дарю информацию.

Батька молчал. Видно не знал, что делать с таким подарком.

— Зато другую технику эти города берут охотно. В частности, асфальтоукладчики. Скажите, какой сейчас самый популярный в России асфальтоукладчик?

— Какой дешевле, такой и самый популярный.

— Для такого ответа не надо быть директором завода. Да, не спорю, вы мэр. Но ведь говорите на каждой встрече: с завода я не уходил. В курсе всех проблем. Поэтому и спрашиваю. А теперь — правильный ответ. Самый популярная техника этого профиля АсфК 302. Он, как раз не самый дешевый, стоит на сто — двести тысяч рублей дороже асфальтоукладчиков вроде ДС-184, но зато ширина укладки асфальта — 3-6 метров. За это его и покупают в богатых субъектах Федерации, где вовсю строят новые дороги. Вот какую технику надо производить и продавать, чтобы поднять завод.

* * *

— Дрынов, ты охренел, что ли?

— В чем дело, начальник?

— Ты зачем ее сюда притащил? Дочку нашего пивного олигарха. Надеюсь, ее не помяли?

— Вроде нет.

— Запри ее отдельно от всех. И возвращайся, работать надо. Их надо всех дожать за час.

Фургон въехал на территорию бывшей ментовской базы, приспособленной под тренировочный центр охранной фирмы «Перун» десять минут назад. На глазах у Шурыгина, стоявшего у окна, парни в маска и в камуфляже, с молниями на щитках, быстро выбросили из фургона пленных, потащили во внутрь. Приглядевшись к одной из пленниц, Шурыгин слегка схватился за сердце. Ряды МВД Шурыгин был вынужден покинуть не по сумме шестидесяти случаев издевательств над задержанными, а только по шестьдесят первой причине, когда ночь в лапах Шурыгина провел сын генерального директора концерна «Запсибнефть».

Лично проследив за тем, что Юлю отвели в одну из дальних комнат и заперли под охраной одного из бойцов, Шурыгин отправился поглазеть на задержанных. В большой комнате на стульях сидели пленники: трое ребят. Перед ними стоял Леваневский, импозантный и строгий, как гестаповский следователь. Сзади него — двое охранников в масках. Охранники слегка помахивали дубинками, что придавало картине законченную театральность.

Гораздо больше Шурыгина удивило другое. В стороне стояли еще двое его бойцов. Один из них подбрасывал в ладони монетку, другой держал за шиворот невысокого паренька в изящном черном костюме, правда, на ногах — дешевые ботинки. Очки на лице паренька слегка съехали в сторону, но он даже не пытался их поправить, а просто глазел в какую-то точку, найденную на стене. Его лицо было бледным, но спокойным.

— А это что?

— Товарищ командир, — хохотнул боец Дрынов, вот этот шурик, просто бешеный. Меня чуть в кабаке не задушил, Леха из-за него в машине навернулся. Вот, хотим разыграть, кому из нас брать его в разработку.

— Отставить. Кому было сказано, — (тихо, чтобы Антон не слышал) — никаких следов и эксцессов. Я сам с ним разберусь. Пошли, мальчик.